Когда он исчез, мама и тогда еще живая бабушка объявили Сашке, что папа уехал в секретную заграничную командировку и вернется через несколько лет.
Сашка ждала. А пока придумывала, как они встретятся и что она ему расскажет, и даже записывала свои предполагаемые рассказы в тетрадь, в стихотворной форме почему-то. Ту тетрадь Сашка полгода назад сожгла на берегу озера на даче. Долго стояла и смотрела, как дотлевают угольки, бывшие совсем недавно ее не сказанными отцу словами. Именно тогда Сашка осознала, что из той командировки, в которую отец уехал, он не вернется никогда, и на сердце тяжелой плитой легло слово «умер».
О его смерти Сашка узнала случайно. Много лет – с самого детства – не спрашивала о нем маму, и та, наверно, расслабилась, забыла версию про командировку.
В тот день они ехали из гостей, и Сашка, сама не зная, что именно ее навело на мысль об отце, спросила, где он.
И мама ответила:
– Умер.
Сашка отвернулась к окну автобуса и долго широко открытыми глазами вглядывалась в проносящиеся мимо огни машин, стараясь поглубже загнать слезы, чтобы мама, не дай бог, не догадалась, что ей не все равно.
Подробности выяснила потом. В маминых документах нашла свидетельство о смерти, вырезку из газеты, в которой было сказано, что такой-то такой-то такого-то такого-то погиб при исполнении, и пару писем от отца маме в роддом – с вопросами и заботой о том, как себя чувствует новорожденная Сашка.
Сашка письма прочитала несколько раз, вызубрила наизусть, и ей стало мучительно стыдно, что она влезла без спроса в мамину личную жизнь.
В тот день, положив документы на место, Сашка побежала к Игорю и долго ревела на его плече, пытаясь понять, почему и зачем столько лет ей врали и как жить теперь, зная, что главная мечта ее жизни – увидеть отца – никогда не сбудется.
Игорь ее утешал. У него были точно такие же руки и точно такой же голос, как у отца. И пахло от него так же – родным, обволакивающим теплом. Тогда Сашка впервые это заметила.
Поздно вечером к ней пришел Штирлиц с охапкой еловых веток.
– О, елка! – обрадовалась девушка. – Спасибо.
– Это не тебе, это Лариске твоей. – Ванька сгрузил на пол свою ношу, и по коридору разлился запах хвои и Нового года.
– Так я и думала. – Сашка потрогала одну из веток, оторвала хвоинку, сунула в рот, пожевала. – И что она будет с этой елкой делать?
– Есть, конечно. – Штирлиц принялся развязывать ботинки. – Ты что, животновод-любитель, не знаешь, что нутриям обязательно надо давать ветки грызть, чтобы они зубы стачивали?
Девушка помотала головой. Вроде читала на каком-то сайте, но за прочей информацией забыла.
– Что бы ты без меня делала! Угробила бы животину! – Он снова собрал в охапку ветки и понес в Сашкину комнату.
Пропихнул одну в клетку Лариске. Крыса тут же вцепилась в елку зубами и потянула на себя.
– Куда тебе их сложить? – спросил Штирлиц.
– Давай на балкон. – Сашка кивком указала на балконную дверь. – Приткни там где-нибудь. Откуда дровишки-то? – уточнила она, когда Штирлиц возник из недр балкона.
– Отец сегодня на дачу мотался. Я позвонил, попросил нарвать.
– Надо будет в подъезде объявление повесить, чтобы елки после Нового года не выкидывали, а несли вместо помойки к нам, – задумчиво произнесла девушка.
– И все их складывать на балконе. У вас и так там бардак, елки картины не испортят, – кивнул Ваня.
– Ужинать будешь? – решила проигнорировать замечание про бардак Сашка.
– А чем у вас нынче кормят? – заинтересовался Штирлиц.
– Картофельными котлетами с грибной подливкой.
– Давай!
Сашка отправилась на кухню греть гостю ужин, а когда вернулась, застала Штирлица вчитывающимся в строчки в ее тетради со стихами. Тетрадь Сашка оставила на столе и даже, кажется, не закрыла.
– Положи где взял, – зло произнесла девушка.
– Чего тебе, жалко? – Штирлиц поднял на нее глаза. – Между прочим, хорошие стихи. Я не знал, что ты пишешь.
– Это не мои. Одна знакомая дала почитать. – Сашка вытащила тетрадь у него из рук и убрала в стол.
– Ага, – произнес Ванька. «Так я тебе и поверил», – читалось в его глазах.
На кухне пискнула микроволновка, возвещая о том, что ужин подогрет.
– Пошли, твои котлеты готовы, – сказала девушка.
Когда сытый и довольный Штирлиц ушел, Сашка достала тетрадь из стола и принялась перелистывать.
«Значит, стихи неплохие», – вспомнила она мнение Ваньки.
В голове забрезжила пока еще смутная идея. С каждой секундой она вырисовывалась все яснее. Точно! Сашка даже подпрыгнула. И как она раньше об этом не додумалась?! Она пошлет пару-тройку своих стихов Гарику – те, которые посвящены ему. Он станет думать, кто же автор, искать среди своих знакомых девушек и рано или поздно подумает на Сашку. Тогда она предстанет перед ним в ином свете – взрослой девушкой, серьезной, способной на глубокие чувства. И он сразу же поймет, что всегда любил только ее, а Пухова – это так, временно…
Сашка скривилась.
«Рассуждаю как пятиклассница. Хотя сама идея хорошая, не лишенная рационального зерна. Почему бы не попробовать?»
Она выбрала три самых удачных, на ее взгляд, стихотворения, набрала их в ворде, распечатала. Все три как раз влезли на лист А4.
Теперь сложить, пихнуть в конверт без обратного адреса и отнести на почту. Или лучше подбросить в школе? Да, так, пожалуй, вернее, ведь письмо может и не дойти. Будешь потом голову ломать: получил – не получил. К тому же адрес Гарика знают немногие, и этот факт сразу сузит круг поисков.
«Наверно, удобнее всего подбросить конверт во время бала, – подумала Сашка. – Вряд ли Гарик попрется танцевать с сумкой. Оставит где-нибудь в классе. Тут-то я и подсуечусь».
А пока Сашка убрала конверт в стол, подальше от любопытных глаз.
Выходные подкрались незаметно. В пятницу вечером Сашка собралась позвонить по номеру, данному ей Анной Леонидовной. Звонок она откладывала до последнего – почему-то было страшно. Наконец, когда стрелки часов подобрались к десяти, девушка решилась.
На том конце Сашке долго не отвечали, но когда – после седьмого, кажется, гудка – девушка уже собралась нажать отбой, из трубки донесся потусторонний голос:
– Да. Я вас слушаю.
Так могло бы разговаривать привидение. Во всяком случае, именно такими Сашка их голоса себе и представляла.
– Добрый вечер. Могу я поговорить с Татьяной? – произнесла девушка.
– Это я, – ответило привидение.
– Здравствуйте, – зачем-то еще раз поздоровалась Сашка и затараторила: – Меня зовут Александра. Вам обо мне рассказывала Анна Леонидовна, я ее ученица.
– Добрый вечер, Сашенька, – голос призрака потеплел, и теперь в нем слышались человеческие нотки. – Вы хотите прийти на литературный вечер?
– Хочу. Очень! – Сашка от волнения перебирала пальцами телефонный шнур, и от этого в трубке то и дело что-то щелкало и скрежетало.
– Мы собираемся завтра в семь. Если не будете успевать, приходите когда сможете. Адрес у вас есть?
– Да. Мне Анна Леонидовна написала, – кивнула девушка и улыбнулась – ее кивка собеседница видеть не могла.
– Тогда жду вас, – произнесла Татьяна. – У меня внизу домофон, наберете номер квартиры, я вам открою.
– Хорошо. – Сашка наконец выпустила из рук телефонный шнур.
– Да, Саша, – голос ее собеседницы снова стал походить на голос призрака. – Мы тут пьем чай, так что захватите что-нибудь с собой. Ну, все, до завтра. – В Сашкино ухо полились пронзительные отрывистые гудки – Татьяна положила трубку.
– Значит, привидения пьют чай… – вслух проговорила девушка. – Интересно, под «захватите что-нибудь с собой» что имелось в виду? Чашка с ложкой? Чайник с кипятком? Заварка? Вкусное к чаю? – Она задумчиво почесала нос. – Наверно, все-таки вкусное. Ну не перезванивать же с уточнениями! Куплю печенья какого-нибудь. Крыса, ты как думаешь, печенье их устроит? – обратилась Сашка к дремлющей в кресле в груде ее одежды Лариске.
Нутрия хозяйкин вопрос проигнорировала, только кончик длинного лысого хвоста, свешивающегося до самого пола, чуть дрогнул.
– Ну и ладно, – резюмировала девушка. – Сейчас купаться пойдем.
Воду Лариска любила, пожалуй, даже больше, чем морковку. Сашка набирала для нее ванну чуть теплой воды, и крыса самозабвенно в ней плавала, ныряла и бултыхалась. И вылезать не соглашалась ни в какую, так что Сашке приходилось подолгу ее уговаривать.
Пока Лариска купалась, девушка читала недавно подаренную Штирлицем книгу про разведение нутрий в домашних условиях. Абзацы про ценное мясо и шкурку она пропускала.
– Сань, ну что такое, в самом деле, – в комнату заглянула мама. – Я тебя сколько раз просила не купать крысу так поздно. Спать пора ложиться, душ принимать, а там она плещется. Давай иди, вытаскивай.
– Мам, представляешь, оказывается, Лариска еще крысеныш, ей не больше четырех месяцев. – Сашка подняла глаза от книжки. – Вот тут таблица, как по весу и зубам определить возраст.
