– Ты домой не поехал? – спросила.
– Нет, я решил остаться.
По собранным вещам в коридоре и нанесённому макияжу было видно, что Жанна тоже собирается ехать к родителям. Не понимая её удивления, Антон пытался понять, что же было для него таким знакомо-притягательным в обстановке. После непродолжительной паузы они синхронно повернули головы в сторону кухни. На столе, прикрытая алой скатертью с жуткими цветочками, красовалась коробка. «Пицца?!» – недоумевая от радости, подумал Антон.
– Это пицца? – спросил он осторожно, понимая, что это его пицца.
– Пицца, да. Я зашла в ваш блок и подумала, что вы все уехали. Дверь не закрыли, продукт оставили. Вот и забрала. Хотела закрыть блок, но ключи не нашла. И решила остаться, чтобы ничего там не спёрли, – протараторила она с явно придуманной на ходу концовкой.
– Спасибо конечно, но я есть, я в магазин бегал. Так что, по пицце? – понимая, что не предложить неудобно, сказал Антон.
– Да, я сейчас, ты проходи.
Он прошёл и сел на кухонный стул. Жанна, пошумев в своей комнате, с кем-то поговорив по телефону, зашла на кухню и села напротив него. Трапеза длилась медленно. Длинные вопросы Жанны и короткие ответы венчали незапланированное застолье.
– Какие планы на вечер? – неожиданно спросила она.
«Какие планы, какие планы», – крутилось в голове у Антона. Он не мог найти верный ответ для Жанны, образно представляя то, что должно было случиться.
– Так, ничего особенно, с Лерой встречаемся, – решил ответить он двусмысленно, чтобы не обидеть Жанну, благородно оставшуюся охранять их имущество.
– Ты доедай, – с явно расстроенной интонацией в голосе сказала Жанна, вставая из-за стола и направляясь в комнату.
Не имея другого шанса ретироваться, Антон, всунув последний кусок пиццы в рот, поспешил домой.
Сорок первый блок по прежнему был пуст, и казалось, что уже ничто не сможет помешать задуманному. Всё было готово для столь сладостного и желаемого порока. Антон, насколько мог, навёл порядок в комнате. Утром у супермаркета он даже умудрился купить цветы и поставил их в банку, которую пришлось вымыть начисто, что считалось в его нынешнем положении просто подвигом. Лера должна была прийти вечером после работы. Её рабочий день был не нормированным, поэтому минуты ожидания для Антона были просто нестерпимыми, он не находил себе места. То пытался домыть и так чистую посуду, то расставлял в правильном порядке приборы на столе, а то пробовал на вместимость деревянную кровать со своевременно постеленной чистой простыней. Дверь скрипнула. Антон взглянул в коридор и увидел её.
– Привет, любимая, – сказал он, стоя с полотенцем в руках.
Он подошёл и аккуратно поцеловал Леру, стараясь не задеть мокрыми руками её одежду.
– Привет, я не поздно?
– Нет, что ты, ни в коем случае. В приятном ожидании увидеть тебя и вечность покажется лишь минутой, моя милая.
В этот вечер она была мила как никогда. Розовые щёки и горящие глаза. Тонкое шерстяное платье подчеркивало прекрасную фигуру. Чёрные колготки обтягивали стройные ножки в туфлях на высоком каблуке.
– Надеюсь, ты ни чем не занят сегодня, Антоша? – с иронией спросила она.
– С оной минуты и до понедельника я совершенно свободен для Вас, моя принцесса, – Антон пытался отшучиваться.
– Задержали на работе. Тяжело стало с персоналом, ничего не хотят понимать. Объясняешь, объясняешь, – говорила Лера, оценивая взглядом помещение. – Так же, как и у Жанны?
– С холостяцким вкусом, – подчеркнул он в ответ. – Ты попробуй разговаривать со своими подчинёнными на их языке, и всё получится!
Антон забегал по блоку, не зная, что именно делать в такие моменты. Комната, коридор, кухня. Заметив, что Лера сняла верхнюю одежду, он нашёл чьи-то тапочки и подал их ей. Она, рассматривая всё вокруг, не спеша ходила по блоку.
– А как же субординация?
– Тогда поиграй в плохого и хорошего. Вот допустим, ты будешь хорошая, а кто-то плохой. Кто ещё с тобой наравне ими командует? – спросил Антон, подойдя с бокалами к Лере.
Шампанское искрилось, играя на тоненьких стенках, аромат поднимался вверх. Она взяла бокал, улыбнулась и продолжила исследование помещений.
– Мама. Реже, конечно, но строже.
– Вот пусть мама и будет плохой, – неловко договорил Антон, понимая, что совершил ошибку. Уловив реакцию Леры, резко повернувшейся в его сторону, он поспешил поправить, – Ну, в смысле, для сотрудников.
– Да она хорошая…
– У тебя самая лучшая мама, только у такой мамы может быть самая лучшая в мире…
Он не договорил, они слились в страстном поцелуе. И ветер нёсся над полями, и город уснул и видел сны… Тела неслись в потоке ветра, сплетаясь в чувственной жажде. И маленькая комната играла светом любви, порока и страсти.
Звонок телефона прозвенел неожиданно. Голос Стаса сообщал о приезде и о том, что сейчас «припрётся в номера», как он любил иногда называть блок. Антон был благодарен другу за проявленную деликатность. Включив музыку, лёжа в постели, некоторое время Антон вспоминал прошедшую ночь, незабываемую и прекрасную. Ему казалось, что весь мир у его ног, ему хотелось петь и смеяться. Улыбка не сходила с лица, он был счастлив. Лера ушла рано утром, он помнил её сладкий поцелуй и запах, от которого кружилась голова. Все прошло прекрасно, ярко. Страх рассеялся. Он был доволен собой и верил, что Лера тоже осталась довольна. Антон встал с кровати и пошёл в душ. Ему хотелось свежести и чистоты. Чистоты будущего.
Друзья тяжело ввалились в коридор. Сумки перекашивали их мощные плечи. Гримасы на лицах были удручающими, но оптимистичными.
– Ух, приехали, – сказал Стас, сбрасывая сумку с плеча на пол.
– Да уж, – поддержал его Жорик, потащивший сумку в свою комнату.
– Привет туристам! – сказал Антон друзьям, – Ты куда в обуви попёрся? – кинул он Жорику.
– Привет влюблённым ловеласам! – пошутил Стас.
– По-моему, он в Золушку превратился. Стас, он тут порядки навел, – рассматривая пространство блока, с удивлённым видом говорил Жора.
– Вот что любовь с людьми делает. Ну и хорошо. Пусть убирает и еду нам готовит. Фея ты наша, – не унимался Стас.
– Не дождётесь, вы лучше на лица свои посмотрите. Я так понимаю, поездка удалась? – спросил Антон.
– Это правда твоими устами говорит. Удалась! Хотя твой подвиг мы не переплюнули. Но в грязь лицом не ударили, – ответил Стас.
– Какой подвиг? – вопрошал Жора, переодеваясь в комнате.
– Как какой? Ты что не помнишь, как Антончик в лихом угаре полез на крышу вагона? Благо, контактной электролинии тогда ещё не было, а то не разговаривали бы мы сейчас с нашей феей. И Лера была бы несчастна, не узнав своего мачо, – тяжело выговаривал Стас, выкладывая содержимое сумки на стол.
– Ладно, умники. Поесть что-то вкусное привезли? Кроме перегара и остроты мышления? Уже все окна от вас запотели, – парировал Антон.
Стас и Жора испытывали чувство жуткого похмелья. Неизменная часть программы пребывания студента в поезде, следующем со стороны родительского дома, состояла из потребления дорожных продуктов и огромного количества алкоголя и была выполнена, как всегда, на ура. И принятие утренних граммов хмеля было для них обусловлено лишь желанием поправить здоровье. Посему застолье не было бурным и продолжительным, всего каких-то пяток часов. Лица, появлявшиеся в сей момент из-за открытой двери блока, с выражением неизменной случайности присоединялись к банкету. Все присутствующие быстро уплетали выложенную на стол еду.
Друзья выпили, поели и, разогнав случайную публику, довольные улеглись спать.
– Да, а что там завтра в институте? – спросил Антон, включая чайник на кухне.
Наступил вечер воскресенья, вечер выходного дня. Столь трепетно важного для любого студента, когда хотелось ещё гулять и балагурить. Но приближение учебной недели притормаживало желания и перестраивало мысли на ответственный лад. Друзья просыпались от утреннего застолья и приходили в себя.
– Философия и вагоны, ну и пара лекций, так, ничего особенного, – ответил Стас, направляясь в душевую.
«Ничего особенного… Для Стаса в этом был весь процесс обучения. У кого-то первым делом были самолёты, но только не у него», – подумал Антон. – Философия…» – стрельнуло в голове.
– Философия, блин. У меня же реферат. Это всё, – произнёс с ужасом он, схватившись за трещавшую от боли голову, – и как я его напишу?
– Да не парься, что-нибудь придумаем, – послышался голос Стаса из душевой.
– Что ты придумаешь, там написать надо. Рукой! И почему я первый в группе? Почему? Кто придумал это развлечение со случайным тыканьем в список в журнале?
– Ладно, не переживай, Ромео, сейчас включим Net, пошарим, может, что и есть толковое, – дотирая полотенцем и так практически сухую прядь волос на голове, успокаивал Стас.
Голова у Антона раскалывалась после утреннего застолья. Он сделал себе чай и пошёл к Дану стрелять ноутбук для активной работы.
