– Ай, ладно! – Она махнула рукой и вынула кусачки, которые позаимствовала на полке с инструментами Марко. После недолгой борьбы петли сдались, она бросила кусачки на траву, приоткрыла дверцу и посветила в проем фонариком.
…Когда Дженни принимала решение, то тут же начинала его воплощать в жизнь. О последствиях она обычно начинала думать, когда те ее настигали. Как-то она в Бирмингеме сунула метлу в колесо мотоцикла: женщина с ребенком запирала машину, а воришка сдернул сумочку с ее плеча. Дженни выхватила метлу у рабочего и – тынц прямо в колесо! Как этот ворюга летел – через всю улицу, удивительно, что шею не свернул. Метла, правда, в щепки. Зато преступник не ушел от возмездия.
Едва она открыла дверцу, как зверь бросился вперед. Дверь сотряс мощный удар – энергично работая всем телом, он просунул в проем узкую морду. Рыжего цвета с коричневым отливом, машинально отметила Дженни, пытаясь сдержать напор редкого животного, которое, утробно рыча, рвалось на волю.
– А ну цыц! Я тебя спасаю! – Дженни щелкнула зверя по лбу. Тот отскочил в глубину клетки.
– Так-то лучше. – Девушка приоткрыла дверцу шире.
Зверь зарычал. «Только подойди», – недвусмысленно предупреждали пылающие янтарные глаза с узкими прорезями зрачков, а когти расцарапывали пластиковый пол. «Тогда уж живого места не оставим», – обещали сверкающие клыки в приоткрытой пасти.
– Ты не очень похож на химеру, – озадачилась девушка. – Нет в тебе ничего такого… химерического. Значит, ты мадагаскарский лев. На кошку больше смахиваешь.
Услышав ее, зверь мяукнул. Голос у него был хриплый, простуженный.
– Не хочешь быть кошкой? – улыбнулась Дженни. – Ладно, будешь львом. Львенком. Договорились?
Мадагаскарский львенок пристально сверлил ее янтарными глазами и ожесточенно колотил по бокам длинным хвостом. Света фонарика не хватало, чтобы хорошенько разглядеть животное, Дженни, недолго думая, сунула руку в клетку и схватила его за шкирку.
Зверь растерялся от такой наглости и даже позволил себя вытащить. Однако когда Дженни подняла его (надо сказать, что зверюга оказалась довольно тяжелой), львенок начал вырываться. Дженни пришлось схватить его двумя руками, и она забыла и о фонарике, и об осторожности. И вот тут-то контрабандное животное себя и показало. Зверь схватил Дженни за левую руку и с рыком пустил в ход разом и зубы, и когти. Девушка с трудом сдержала вопль и уже было замахнулась на зверя, но в последний момент сдержалась и прижала его к груди. Было страшно и больно, но она отчего-то знала, что надо вытерпеть, выстоять, а иначе все будет очень плохо.
– Ну что ты, маленький, все хорошо. – Она пригладила взъерошенную шерсть, круглые ушки, и он ослабил хватку, перестал рычать.
Львенок разжал челюсти и неуверенно лизнул руку. Дженни выдохнула, опустилась на землю. Львенок выпрыгнул, сел рядом.
Девушка зажала фонарик в зубах, сняла с руки разодранную перчатку и перевязала разорванное предплечье. Крови было много, и Дженни старалась не глядеть на нее. В цирке она и не такое видала, но при виде собственной крови ей стало дурно.
– Что, монстр из Мадагаскара, доволен?
Львенок ударил гибким хвостом по земле. Зверь был странный: напоминал кошку, куницу, собаку и даже медведя одновременно, но сейчас Дженни было не до зоологических исследований.
– Пойдешь со мной, кровопийца? – она с опаской протянула ладонь. А ну как опять бросится?
Зверек обнюхал руку, потерся об нее мордой и сел умываться, как обыкновенная домашняя кошка.
– Отлично, договорились.
Все шло отлично: мадагаскарский лев на свободе и, кажется, в хорошем расположении духа.
«Всего-то немного крови, и тебя любят, – подумала Дженни. – Надеюсь, с химерой все будет проще… Или не будет?»
Девушка осветила вторую клетку. Такого она не ожидала. Меньше всего металлический ящик, в котором не было даже вентиляционных отверстий, походил на клетку для перевозки животных. Массивные стенки, толстые заклепки, блестящая панель электронного замка. Ящик с химерой больше напоминал банковский сейф.
– Зачем ее в такой ящик запихивать? – Дженни подступила к ящику и осторожно потрогала крышку. – Бедное животное, оно же задохнется.
Она выключила фонарь, чтобы лучше разглядеть клетку своим «вторым зрением».
…И отшатнулась, когда к ней рванулось синее пламя, ударилось и отлетело от стальной двери. Клубок живого янтаря прижался к ее ноге, хрипло, угрожающе зарычал. Ледяной огонь химеры умерил свою ярость, откатился к дальней стенке ящика. Девушке даже показалось, что с некоторым испугом.
– Вот так химера. Как же тебя оттуда вытащить?
«Шифр от замка Брэдли вряд ли скажет. Значит, надо придумать, как распилить этот сейф. Кусачками тут явно не обойдешься».
– Ты что думаешь, зверь?
Мадагаскарский львенок все еще рычал на ящик, в котором затаилась химера, и Дженни почувствовала, как в воздухе нарастает напряжение, между янтарным и синим пламенем протягивается незримая нить…
– Все, хватит! – Девушка поняла, что устала. Она подхватила львенка и решительно пошла домой. Сегодня она сделала все, что могла.
– Прости, дорогая химера, я вернусь завтра, – извинилась она перед сейфом, в котором томилось неведомое существо.
– А с тобой мы дома поговорим, – обратилась она к зверю. Львенок продолжал глухо рычать, но чем дальше они уходили от химеры, тем больше он успокаивался.
– Надо придумать тебе имя и объяснить Марко, откуда ты взялся. Будем думать вместе, иначе он нам не поверит.
Дженни шла в кромешной темноте, но все вокруг сияло для нее. На руках сопел мадагаскарский лев. День начинался обыкновенно, а заканчивался удивительно. Она ни разу не обернулась на ящик с химерой, а иначе увидела бы, как по металлической стенке с тихим звоном расходится паутина мельчайших трещин.
Утро выдалось туманным, в белесом небе цвета жидкой овсянки на воде расплылся зыбкий диск солнца. В шесть тридцать утра цирк «Магус» еще спал.
«И только бесстрашный Калеб, главный и незаменимый помощник Роджера Брэдли, укротителя опаснейших на планете зверей, встал с первыми лучами. Этим утром ему предстоит войти в клетку к свирепым хищникам, животным, страшнее которых не найти во всех лесах, от джунглей Амазонки до сибирской тайги».
Мальчик остановился перед клеткой, потеребил пакет с кормом. Входить внутрь, если честно, не хотелось. Калеб открыл дверную задвижку. В просторной клетке было темно и тихо. Мальчик глубоко вздохнул, включил на мобильном секундомер и быстро вошел внутрь.
– Еда! – крикнул он. – Где вы, гады?
И тотчас – черные глаза, серо-рыжий мех, белые резцы, цепкие лапы и острые когти – все разом обрушилось на него, закружило в вихре, исцарапало лицо, вырвало пакет из рук. Ошеломленного и оборванного его выставили из клетки, и дверь клетки, казалось, захлопнулась сама по себе.
– Белки! Белки! Белки!
Каждое утро проклятые грызуны издеваются над ним. Каждое утро он дает слово не входить к ним больше никогда. Но…
«Справишься с белками – справишься с кем угодно», – говорил Брэдли, и мальчик упрямо открывал дверцу, за которой его ждал многолапый позор.
Калеб почесал голову, вытряхивая из волос ореховую скорлупу.
«Ого! – сверился он с секундомером. – На целых десять секунд больше! Вот это прогресс!»
Настроение у него сразу поднялось. Он даже провел пальцами по прутьям медвежьей клетки – пока звери спали, можно было позволить себе такую вольность. Здесь ему делать нечего, косолапых Роджер всегда кормил сам. Оставалось засыпать корм голубям и проверить собак. Под ногами что-то захрустело.
Калеб не поверил глазам: это была заиндевевшая трава. Он дотронулся до земли. Трава стояла, схваченная льдом до самых корней, и почва поросла мельчайшими кристалликами льда. Снег и лед. В середине августа. Замерзшая дорожка цвета темной зелени с серебром уходила за вольеры, в поле, и Калеб с удовольствием прошел по ней, оставляя за собой черные следы на примятой траве.
Откуда взялась эта дорожка? Что за странные фокусы выкидывает природа с ночными заморозками, конденсацией влаги, фронтами холодного воздуха? Будь Калеб метеорологом, то непременно задумался бы над такими загадочными погодными явлениями. Может быть, даже научную статью бы написал. Но Калеб был помощником дрессировщика, и, по правде сказать, все эти вопросы даже не пришли ему в голову. Он просто веселился.
Ледяная тропинка привела мальчика к квадратной глыбе льда почти с него ростом. Она возвышалась в тупичке, у двух пустовавших вольеров, которые недавно купил Роджер.
– Офигеть!
Мальчик поежился – от глыбы тянуло холодом, как из распахнутого холодильника. Очень большого холодильника.
Откуда она тут взялась?
«Может, от самолета кусок льда отвалился? – предположил мальчик. – На высоте холодно, вот и обмерз. А потом снизился, воздух потеплел, вот от него кусок и отвалился». Про то, что самолеты могут обледеневать, Калеб узнал в одной из передач «Дискавери».
