Спятить можно от этих королевских дел!
Радингленские праздники еще не утратили для Лизы своей прелести, но они неизбежно сводились к дворцовым церемониям, а те наводили тоску. Какое, спрашивается, удовольствие от подарков, если вручение растягивается на долгие часы и приходится сидеть зашнурованной в корсет, милостиво кивать и бояться ляпнуть не то? Тут даже гномским украшениям не обрадуешься. Ох уж эти обязанности перед народом… Головой Лиза понимала, что народ состоит из отдельных, хорошо и не очень знакомых лиц – например, Мелиссы, Гарамонда, гномов, сильфов, рыночных торговцев, мастеров, кумушек, старичков, стражников, мальчишек… но когда все эти люди собираются в толпу и ты им что-то должна и смотришь на них с балкона, уже никакого праздника не получается и любить их всех сразу – тоже не получается.
Как, интересно, с этим управлялись папа и мама? И как Бабушка управляется?
В дверь бесшумно вплыла Фифи с кувшином горячей воды в руках (водопровод в Радинглене пока еще существовал только в виде чертежей мастера Амальгамссена).
– Как себя чувствует Ее Величество? – поспешно спросила Лиза.
Бумс!
Бульк-бульк-бульк!
По ковру разлетелись белые черепки в синий цветочек и растеклась темная лужа. Фифи огорченно охнула и всплеснула сухонькими ручками.
Лиза вскочила. Еще не хватало, чтобы пожилой человек при ней становился на четвереньки! Фифи слабо запротестовала, но Лиза усадила ее в кресло и ринулась наводить порядок.
– Ваше Высочество, кликните домовых! – посоветовала умудренная дворцовой жизнью Фифи, которая не могла допустить, чтобы наследная принцесса скатывала ковер и сметала осколки.
Домовые набежали сразу же, – стоило Лизе позвонить в колокольчик, который ей подсунула Фифи. Когда рьяные уборщики удалились, в наступившей тишине Лиза услышала отчетливые всхлипывание.
Фифи утирала слезы, норовившие закатиться в каждую морщинку. Лиза тут же перестала бояться старушку и неуклюже попыталась ее утешить, – мол, с кем не бывает.
– Первый раз я так оскандалилась! – горестно посетовала Фифи, промокнув глаза накрахмаленным платочком. – А я во дворце восьмой десяток служу, с шестнадцати лет! – старушка стиснула сухонькие ручки и выпрямилась, судорожно глотая и пытаясь совладать с собой. – Извините, извините… От расстройства это…
Лиза налила Фифи попить из графина, приговаривая «сидите-сидите».
– Ведь ее величество… ваша бабушка… никогда раньше ничем не болела! Наоборот – ежели кто захворал, ночь напролет у постели сама сидеть будет… Вот, помню, когда ее высочество Уна еще совсем малюткой слегла с жаром и бредила, так королева Таль всех нас, камеристок, прочь услала и сама с ней нянчилась, слезы ей утирала.
Лиза мгновенно насторожилась.
– Бредила?
– О каком-то домике в саду, о какой-то калитке и ключе… Захворала она сразу после того, как они потерялись, – пояснила Фифи.
Сердце у Лизы заколотилось. Она подалась вперед.
– Ее величество не рассказывала вам эту историю? – Фифи явно смутилась. – Тогда мне и подавно не следует… – Она снова рванулась встать.
– Нет уж, – твердо возразила Лиза. – Говорите. Я… повелеваю.
Слово «повелеваю» на старенькую Фифи подействовало, и она послушно продолжала рассказ:
– Их высочества однажды отправились на прогулку. Его высочеству Инго-старшему было лет тринадцать. Они ушли рано утром, а вернулись лишь к вечеру, и ее величество Таль очень беспокоилась. Поговорив с детьми, она сочла, что виноватой была Уна, и наказала ее. После этого Уна и заболела. Королева Таль воспитывала детей в строгости, – добавила Фифи с явным одобрением.
– Почему же Таль решила, что виновата именно Уна? – спросила Лиза, не надеясь на ответ: просто ей стало обидно за маму.
– Не знаю, – ответила Фифи. – Но после этого ее величество Таль велела мне строго следить за тем, чтобы ее высочество… не пользовалась магией.
– Почему?
Фифи снова замялась.
– Это ведь было давно, теперь можно и рассказать, – Лиза постаралась придать голосу побольше убедительности.
– Мне кажется, Уна что-то принесла с этой прогулки и спрятала, возможно, с помощью волшебства. А до этого за ней волшебных способностей не замечалось. Так вот, ее величество велела мне искать в покоях принцессы какой-то ключ… вроде золотой… или серебряный? Или с драгоценными камнями? Запамятовала, уж простите… Так я его тогда и не сыскала.
– А… а мама после этого когда-нибудь колдовала?
– Нет-нет! Я ни разу не замечала, а ведь меня к ее высочеству Уне с тех пор камеристкой приставили. Даже если она и умела колдовать, но все равно была послушной девочкой, – назидательно добавила Фифи.
Лиза почему-то ей не поверила. Гораздо охотнее верилось в то, что мама всегда поступала по-своему, даже когда была маленькой, просто умудрялась скрыть это от взрослых…
– Идите прилягте, Фифи, – стараясь, чтобы голос звучал похоже на Бабушкин, сказала Лиза. – Вы мне пока не понадобитесь.
* * *
Сгущались сумерки, тонко и сильно пахло сиренью и жасмином, уже выпала роса, и трава была мокрой, так что семилетняя Уна промочила не только ноги в легких туфельках, но и подол платья. Тринадцатилетний Инго, которому в крепких сапогах никакая роса была не страшна, предлагал понести названую сестренку на руках – отказалась. Всю дорогу от реки она сосредоточенно смотрела перед собой, тихонько сопела конопатым носом и напряженно о чем-то думала. Принцу тоже было о чем подумать, поэтому шли молча.
Королевская воспитанница и наследный принц карабкались в гору по отвесной тропке, которая выводила прямиком к неприметной калитке в один из самых глухих уголков дворцового сада.
– Погоди-ка! – Принц замер и вслушался. – Никак, сторожа перекликаются? – Он приподнялся на цыпочки, вытянул шею. – И фонарики мелькают. И в городе то же самое было, хорошо еще, что мы огородами пробрались.
Уна не ответила.
– Наверно, нас ищут, – упавшим голосом сказал Инго. – Шуму будет! Пойдем быстрее!
– Ой! – Уна остановилась на бегу, как вкопанная. Но вовсе не потому, что испугалась. Она ничего не боялась, зато, если ей что-то приходило в голову, она, как все маленькие дети, сразу жаждала об этом поговорить. – А зачем нам этот ключ, а, Инго? Почему Садовник нам его дал? Он ведь говорил, всегда впущу, ждать буду…
– Про ключ я тебе потом все объясню! Не стой, пойдем! – Инго даже дернул ее за руку. – Мы же неизвестно сколько там пробыли, мама, наверное, с ума сходит! – На ходу он заглянул Уне в лицо и настойчиво сказал: – И давай договоримся, про Сад – держи рот на замке! Поняла? Я придумаю, как не рассказать про него маме.
– А это не получится вранье? – малышка напряженно наморщила лоб.
– Нет! Садовник ведь взял с нас слово до поры до времени молчать… Ты быстрее не можешь? – Инго заметно нервничал, а когда он нервничал, то всегда забывал, что он старше Уны на шесть лет и выше на две головы.
– Не могу! – обиделась Уна. Она-то совсем не нервничала. – Я устала! А тебя вон ноги какие дли-и-инные!
– Потерпи, мы уже почти пришли. – Инго распахнул калитку. Голоса впереди зазвучали громче. По всему парку и впрямь бегала дворцовая челядь с фонарями, перекрикиваясь охрипшими голосами, заглядывая в гроты, в беседки, в закоулки зеленого лабиринта. Особенно усердные смотрели даже под кустами и в чашечках цветов.
– Вон, смотри, мама! – тихо сказал принц. – Ты запомнила? Про Сад – ни звука!
Королева Таль, шумя пышными юбками, неслась прямо на них, как корабль на всех парусах.
– Где вы были? – надломленным голосом крикнула она.
Инго в ужасе увидел, что у нее слезы на глазах. А королева Таль никогда не плакала и другим говорила «побереги свои слезы для более серьезного случая». Видимо, сегодня был серьезный случай.
– Я с ног сбилась! Уже скоро стемнеет, а вас с утра нет!
Она схватила детей и судорожно притиснула к себе. От нее вкусно пахло. И было слышно, как сильно колотится у нее сердце. Инго украдкой вздохнул с облегчением. Он боялся, что их не было несколько дней. А если только с утра, так, может, и ничего.
– Мы заблудились, – приглушенно сказала Уна в теплый атласный бок. – Мы гуляли по берегу и заблудились.
– Так. – Таль отстранилась, выпрямилась и сверкнула глазами. – Инго, где вы были?
– Уна же сказала…
– Инго! Тебе уже тринадцать лет! Где тут заблудиться можно, я тебя спрашиваю? Что за чушь?!
– Мы заблудились, – повторила Уна.
– Мама, это правда, я… – Инго вдруг понял, что такую правду он не смог бы объяснить не только маме, но и Филину. И все равно очень жалко, что Филин уехал. Но про лодку сказать придется. – … Я тебе все объясню. Мы на лодке…
– Объяснишь-объяснишь, – кивнула Таль. – Уна, что это у тебя? Дай сюда!
Девочка потупилась и неохотно протянула королеве длинный ключ, выкованный в виде розы. Всю дорогу Уна не выпускала его из рук.
– Мне подари-или, – протянула она, округлив и без того большие глаза.
