Бекки снова с трудом перевела дыхание.
– Мне?! – воскликнула она. – И я узнаю все о морском короле… и о маленьких русалочьих детях, которые плавают и смеются… а в волосах у них блестят звездочки?
Сара кивнула.
– Теперь тебе, должно быть, некогда слушать, – сказала она, – но если я буду знать, в какое время ты убираешь мои комнаты, то постараюсь приходить сюда и понемножку рассказывать тебе, пока не дойду до конца. Это очень длинная сказка, и я каждый раз прибавляю к ней что-нибудь новенькое.
– Тогда я не буду чувствовать, какой тяжелый ящик с углем, – прошептала Бекки, – не буду обращать внимание на брань и побои кухарки. У меня будет о чем думать, если вы расскажете мне эту сказку.
– Да, я расскажу тебе все, – подтвердила свое обещание Сара.
Когда Бекки пошла вниз, это была уже не та Бекки, которая поднималась наверх, сгибаясь под тяжестью ящика с углем. В кармане у нее лежал запасной кусок сладкого пирога, она была сыта, и ей было тепло, но не только от пирога и от огня. Что-то другое напитало и согрело ее, и это другое была доброта Сары.
После ухода Бекки Сара присела на край стола. Она поставила ноги на стул, оперлась локтями на колени, а подбородком на руки.
– Если бы я была принцесса, – прошептала она, – настоящая принцесса, то я могла бы давать другим все, что им нужно.
Глава шестая
Алмазные россыпи
Вскоре после этого Сара получила известие, взволновавшее не только ее, но и всю школу и служившее в течение нескольких недель предметом самых оживленных толков.
В своем последнем письме капитан Кру сообщил дочери поразительную новость. Его близкий друг, с которым он в детстве учился в одной школе, неожиданно приехал в Индию, чтобы повидаться с ним. Он купил большой участок земли, на котором были потом найдены алмазные россыпи. Их уже начали разрабатывать, и по всему видно, что друг его станет обладателем такого богатства, от одной мысли о котором может закружиться голова. А так как он любит его, капитана Кру, то и предлагает ему сделаться его партнером и разделить с ним это богатство.
Вот все, что поняла Сара из письма отца.
Всякое другое предприятие, как бы выгодно оно ни было, не вызвало бы большого интереса ни у нее, ни у других. Но алмазные россыпи – это было как будто из «Тысячи и одной ночи», и никто не мог остаться равнодушным.
Саре они казались чем-то волшебным, и она часто описывала Эрменгарде и Лотти лабиринт перекрещивающихся глубоко в недрах земли галерей, на стенах и потолках которых сверкали драгоценные камни. И странные темнокожие люди с тяжелыми кирками добывали их оттуда.
Эрменгарда приходила в восторг, слушая Сару, а Лотти требовала, чтобы ее приемная мама рассказывала ей про алмазные копи каждый вечер.
Лавиния завидовала Саре, но говорила Джесси, что не верит в существование алмазных россыпей.
– У моей мамы есть кольцо с бриллиантом, а это тот же алмаз, только иначе граненный, – говорила она. – Оно стоит сорок фунтов стерлингов, а между тем камень совсем небольшой. Если бы существовали алмазные россыпи, то люди разбогатели бы до смешного.
– Может быть, и Сара разбогатеет до того, что станет смешна, – с улыбкой заметила Джесси.
– Она смешна и без богатства, – фыркнула Лавиния.
– Мне кажется, ты ненавидишь ее, – заметила Джесси.
– Нет, не ненавижу, – отрезала Лавиния. – Но я не верю в алмазные россыпи.
– Однако ведь откуда-нибудь да добывают же люди алмазы, – возразила Джесси. – А знаешь, Лавиния, что говорит Гертруда? – прибавила она, снова усмехнувшись.
– Конечно, не знаю, да и не интересуюсь нисколько, если дело идет об этой вечной Саре.
– Да, о ней. Ты знаешь, она ведь любит придумывать что-нибудь необыкновенное. Теперь она представляет себе, будто она принцесса, и старается держать себя так даже в классе. Она говорит, что это помогает ей лучше учить уроки. Ей хочется, чтобы и Эрменгарда представляла себя принцессой, но та считает себя слишком толстой для этого.
– Да, она слишком толста, – сказала Лавиния, – а Сара слишком худа.
Джесси, конечно, и на этот раз не могла не засмеяться.
– Сара говорит, что тут дело не в наружности или богатстве, а в мыслях и поступках.
– Она, вероятно, воображает, что могла бы быть принцессой даже и в том случае, если бы была нищей, – сказала Лавиния. – Станем называть ее «ваше королевское высочество».
Уроки в этот день уже кончились, и приятельницы сидели в классе около камина. Это время дня особенно любили все девочки. Мисс Минчин и мисс Амелия по окончании уроков пили чай в своей столовой, недоступном для учениц святилище. В эти часы старшие девочки вели самые задушевные разговоры, поверяли друг другу самые сокровенные тайны, в особенности если маленькие не ссорились и не бегали с визгом и криком, что, надо сознаться, они проделывали почти всегда.
Когда маленькие поднимали шум, старшие обыкновенно останавливали их, причем обращались с ними не особенно вежливо. Они знали, что если шум не прекратится, то явится мисс Минчин или мисс Амелия, и всё их удовольствие будет испорчено.
Еще не успела Лавиния окончить свою фразу, как дверь отворилась и вошли Сара с Лотти, которая всюду ходила за ней по пятам, как маленькая собачка.
– Вот она – и с этой отвратительной девчонкой! – шепнула Лавиния. – Если Сара так любит ее, то почему не держит у себя в комнате? Не пройдет и пяти минут, как она заревет.
Лотти внезапно почувствовала непреодолимое желание поиграть в классной комнате и попросила свою приемную маму пойти туда с нею. Войдя в класс, Лотти присоединилась к маленьким, игравшим в уголке, а Сара села на подоконник и, развернув книгу, стала читать.
Это была история Французской революции, и девочка забыла обо всем на свете, читая описание мук, какие выносили заключенные в Бастилии. Эти несчастные провели много лет в тюрьме, и когда их наконец освободили, они уже забыли, что на свете есть еще что-нибудь, кроме тюрьмы, и чувствовали себя как во сне. А седые волосы и бороды их были так длинны, что почти совсем закрывали им лица.
Мысли Сары унеслись так далеко от школы, что ей было очень неприятно, когда пронзительный вопль Лотти принудил ее вернуться к действительности. Ей всегда бывало очень трудно удержаться от гневной вспышки, если ее неожиданно отрывали от чтения.
– Я чувствую тогда, как будто меня ударили, и мне хочется ударить самой, – признавалась она Эрменгарде. – И я стараюсь поскорее опомниться, чтобы удержаться от какой-нибудь грубой выходки.
Саре пришлось опомниться как можно скорее, когда, положив книгу на подоконник, она соскочила на пол с подоконника.
Лотти скользила некоторое время по полу, как по льду, раздражая шумом Лавинию и Джесси, и кончила тем, что упала и ударилась об пол своей пухленькой коленкой. Этого, конечно, не было никакой возможности стерпеть молча. Лотти завизжала и начала колотить ногами по полу, между тем как друзья и недруги окружили ее и поочередно то бранили, то старались успокоить ласковыми словами.
– Молчи, плакса! Перестань сию же минуту! – скомандовала Лавиния.
– Я не плакса, не плакса! – захлебываясь от рыданий, возразила Лотти. – Сара, Сара!
– Если она не замолчит, мисс Минчин услышит ее, – сказала Джесси. – Лотти, моя милочка, я дам тебе пенни.
– Мне не нужно вашего пенни, – прорыдала Лотти и взглянула на свое колено. Увидав на нем капельку крови, она заплакала еще громче.
Сара подбежала к ней и, присев на пол, обняла ее.
– Перестань, Лотти, – сказала она. – Ты ведь обещала мне.
– Она говорит, что я плакса, – хныкая, пожаловалась Лотти.
Сара погладила ее по голове, но сказала твердым, решительным тоном, который Лотти хорошо знала:
– Ты и будешь плаксой, если не перестанешь. Ты обещала мне, Лотти.
Лотти вспомнила свое обещание, но все-таки не сдавалась.
– У меня нет мамы, – заявила она, как всегда заявляла в тяжелые минуты. – У меня нет никакой мамы!
– Нет, есть, – весело сказала Сара. – Разве ты забыла, что я твоя мама? Или ты не хочешь, чтобы я была твоей мамой?
Лотти, утешенная ее словами, прижалась к ней.
– Пойдем, сядем на подоконник, – продолжала Сара, – и я расскажу тебе сказку.
– Расскажешь? – всхлипывая, проговорила Лотти. – Расскажи-мне-про-алмазные-россыпи!
– Алмазные россыпи! – воскликнула Лавиния. – Ах ты отвратительная, избалованная девчонка! С каким удовольствием я отшлепала бы тебя!
Сара вскочила с пола. Ей и так пришлось оторваться от интересной книги и успокаивать свою приемную дочку, а тут еще Лавиния вздумала вмешиваться. Сара все-таки была не ангел и к тому же не любила Лавинию.
– А я с удовольствием отшлепала бы тебя, – с жаром сказала Сара, – но я не сделаю этого, – прибавила она, сдерживаясь. – Мы обе уже не маленькие и должны знать, как следует держать себя.
Лавиния поспешила воспользоваться удобным случаем.
