Дышать и то легче..
— Не понравилось? — усмехнулся Тенгиз при виде того, как я шевелю челюстью, разминая сведенные мышцы. — Может стоит помочь. Ну, знаешь…
— Даже не вздумай это договорить, — перебила я его.
Мужчина повторно усмехнулся.
— Если расскажешь мне все про случившуюся аварию.
Пальцы коснулись следов на бедре, оставшихся от операции.
— А что, твои системники еще не выяснили ничего про это? В жизни не поверю.
— Мне хочется услышать о произошедшем лично от тебя.
И так он это сказал, с таким видом, будто ему и впрямь важно. Будто волновался за меня. Хмурился, неотрывно следя за своими действиями и на этот раз не было в его касаниях ничего откровенного. Наверное, поэтому я по итогу все-таки призналась.
— Нечего особо рассказывать. Ночь, дорога, фура. Водитель спешил на день рождение дочери, не спал несколько суток, заснул за рулем и выехал на встречку. Мне не повезло оказаться на его пути. Как и еще паре несчастных. Но я единственная, кто не только выжил, но еще и отделалась легким испугом, — улыбнулась как можно беззаботней.
Жаль, Тенгиз не повелся.
— Испугом и мечтой, — закончил за меня мрачнее прежнего. — Мне жаль.
Моя улыбка стала натянутой, но я все равно ее сохранила. И возгордилась собой. А то, что глаза запекло от непролитых слез — ерунда. Пройдет.
— Я могу ходить, бегать, прыгать, танцевать, пусть и не как раньше, но могу, все остальное… поправимо, — повторила слова всех, кто меня успокаивал таким образом после операции. — В конце концов, может я и не могу больше сама танцевать, но зато могу учить других, — пожала плечами. — Чем не новая мечта? — отшутилась.
Правда Тенгиз мою шутку не слишком оценил.
— Так вот что за помещение ты ищешь.
И про это уже знает…
Хотя чему я удивляюсь?
— Хочу свою школу танцев открыть, да, — хмыкнула, откидываясь расслабленно на подушки за спиной.
Так странно… Я ведь не хотела ему признаваться в таком. Не хотела выглядеть в его глазах слабой. Но вот призналась, и мне заметно полегчало. Возможно, потому, что Тенгиз не успокаивал меня и не сочувствовал, лицемерно улыбаясь. Ему было неприятно, что я лишилась своей мечты, и он этого не скрывал. Переживал. И готова поспорить, уже накидал про себя десяток планов, как мне помочь, но не сделает этого, потому что знает, как для меня важно самой добиться поставленной цели. И за это я была ему безмерно благодарна.
И все бы ничего, но голову подняла живущая в душе надежда. Та самая, которая никак не желала подыхать под гнетом обстоятельств. У Тенгиза ведь невеста есть, а я постоянно рядом с ним про это забываю при первом же намеке на заботу с его стороны. Это неправильно, но сейчас мне и не хотелось быть правильной. Я бы многое отдала, чтобы оказаться свободной от пут и в его руках. Нет, ничего пошлого. Просто крепкие объятия, дарующие поддержку и силу. Ничего кроме.
— Иди сюда, — будто прочитал мои мысли Тенгиз.
Сам же потянул меня на себя, потянул за веревку и узлы с легкостью поддались, распускаясь, освобождая мои руки и ноги.
— Умно, — оценила я его новые познания, прежде чем оказалась сидящей на его коленях, боком к его груди, крепко стиснутая обеими руками.
Макушки коснулись его губы, тихий выдох пошевелил волоски.
— Уверен, ты станешь замечательным преподавателем.
Глаза стало печь еще больше.
— Ну да, если уж тебя научила танцевать, — отшутилась.
— Эй, я был хорошим учеником, — возмутился Тенгиз, отстраняясь, чтобы видеть меня.
Он хотел видеть меня, я тоже смотрела на него, ловя себя на мысли, что вновь любуюсь им. Черные волосы, не менее темные глаза с такими длинными ресницами, каким любая девушка позавидует. Как и ярко выраженным бровям. И все это натуральное. Как и пухлые губы. Широкие скулы и мягкая линия подбородка гладко выбриты, хотя намечающаяся щетина все равно видна невооруженным взглядом.
Рука сама собой потянулась разгладить линию между бровей. Светлая кожа ярко контрастировала на фоне смуглой. Пальцы почти невесомо провели по лбу, вдоль все той же брови, через висок по щеке к краешку губ, да там и замерли, когда Тенгиз чуть повернулся и оставил на них легкий поцелуй. Взгляды столкнулись, и время, как в каком-нибудь чертовом печатном романе про любовь, остановилось.
Какой же он все-таки красивый. Появилось несколько морщин в уголках глаз, губ и между бровей, но в остальном он почти не изменился. И вместе с тем совсем другой. Повзрослевший. И надо сказать, возраст ему к лицу. В двадцать лет он выглядел как типичный плохой парень со смазливой внешностью, то к тридцати пяти годам от этого образа не осталось и следа. Давно не мальчик — взрослый мужчина. Который знает, чего хочет, и добивается поставленных целей. Хотя это относится и к прошлому, не только настоящему. Он всегда был таким, пробивным. За что бы ни брался, все получалось. Потому что никогда не бросал начатое на полпути. Даже если казалось, что задумка невыполнима. Тенгиз раз за разом доказывал, что ему все по плечу, стоит только захотеть.
