Глава 18
Как Артур и обещал, спустя некоторое время мы выехали в аэропорт. Все мои документы оказались в его руках, словно я ими никогда и не владела. Перелет оказывается безумно долгий, но первый класс и услужливое обращение персонала сглаживает усталость и негативные впечатления.
— Море! — кричу, когда мы оказываемся на берегу.
— Море-море, звереныш, — улыбается Артур и перехватывает меня за талию. – Идем, нужно заселиться в домик.
— Не в отель? – приподнимаю брови, ведь, по сути, заграницей я никогда не была, оттого все это для меня внове.
— Я снял домик у побережья, так что мы будем совершенно одни, — шепчет мне на ухо, а у меня на лице начинает играть улыбка предвкушения.
— Только сначала искупаемся, хочу узнать, такая ли вода соленая на вкус, как говорят, — вскидываю голову и встречаюсь с его смеющимися глазами.
— Она горькая, — усмехается мужчина и тянет меня в нужную сторону.
Домик, который он снял, оказывается домищем, таким же круто нафаршированным, как и в России. Все нововведения цивилизации, фрукты на столе, даже джакузи имеется. Первым делом я надеваю мини-бикини, которое успела купить до прилета, накидываю сверху парео, а затем выхожу в гостиную, где уже сидит в кресле в ожидании меня Артур.
— Ну как? – кручусь, вижу, как темнеет его взгляд, стискиваются челюсти.
С недоумением наблюдаю за этой метаморфозой, замираю, будто передо мной хищник. Впрочем, это ведь так и есть.
— Ты в этом не выйдешь, — практически рычит, глаза сужаются, превращаясь в щелочки, на его лицо, словно падает тень.
— В смысле? – упираю руки в бока и закатываю глаза, совершенно забыв, кто передо мной.
— Ты забыла правило четвертое? – он медленно встает и подходит ко мне крадущейся тихой походкой, берет пальцами за подбородок.
— Запрет откровенной одежды? – мои глаза тревожно и в растерянности бегают туда-сюда, — но это же купальник…
— Он слишком открытый, — отрезает все мои возмущения и слова. – На тебя будут смотреть мужики.
— И как мне купаться? В одежде? Ты издеваешься? – в горле встает ком, а изнутри поднимается волна негодования.
Да что это за домострой-то такой?
— Что за тон, звереныш? – холодный тон остужает мой пыл. – Мы возвращаемся к началу?
— Нет, — поджимаю губы, но покорно опускаю взгляд в пол. – В чем мне тогда идти?
— Тебе сшили специальный гардероб, купальники там тоже имеются, так что выбери себе, и пойдем.
— Ты мне даже не муж, какое право имеешь приказывать? – говорю напоследок, прежде чем покорно развернуться и найти то, что мне подобрали по его приказу.
Он молча окидывает меня оценивающим взглядом, словно сравнивает с кем-то. Замираю, прирастаю к тому месту, где сейчас стою.
— Ты права, не муж, — спустя несколько минут отвечает, а лицо его превращается в холодную маску, глаза становятся ледяными.
Мое сердце бешено колотится, а пульс набатом звучит в ушах. Сглатываю, чувствую себя не в своей тарелке.
— Пойду, переоденусь, — надеюсь, он не заметил, как сипло звучит мой голос.
И не услышал, что он дрожит, ведь я вот-вот готова была расплакаться. Хотя говорят, что у мужчин слух хуже, так что они не распознают малейшие колебания и изменения речи. Иду в комнату, ощущая, словно на меня давит неподъемный груз. Хорошее настроение улетучивается, будто его и не было, так что я понуро переодеваюсь, даже не глядя, во что.
— Не жена… Не муж… — шепчу в пустоту, а затем, нацепляя на себя заученную улыбку, выхожу наружу.
