29 глава (Марат)
– Температура всего тридцать семь и три. От неё Лерка бы не потеряла сознание. Дыхание тяжёлое, но никаких хрипов. Зрачки на свет реагируют. Сердцебиение частит, но не критично. Не знаю даже… – сонная Любка, деревенский терапевт, зевает и чешет голову, сложив всё, что принесла, обратно в свою сумку.
Я вытащил Леру из ванной, замотал в простынь из шкафа, положил на свою кровать и мигом позвонил тёще.
Валентина Николаевна сразу начала звонить Любке, хоть и ночь уже, а когда дозвонилась, побежала сюда.
Даже не переоделась, в длинной ночнушке, поверх которой старая олимпийка, в которой она в огороде всяким занимается. И в домашних тапочках, даже не поменяла их на резиновые…
Очень боится за свою любимую дочурку. Единственную и самую лучшую…
Понимаю её. Сейчас Лера сама не своя. Она очнулась от нашатыря, но слабо реагирует на наши слова, клюёт носом, засыпает, невероятно слаба, будто её бьёт настоящая лихорадка.
Я укладываю её обратно на кровать. До этого она присела.
– Лера, ты слышишь? У тебя живот не тянет? Скажи, что чувствуешь? – укрываю её получше, вижу, как хмурится от боли.
– Я…воздуха, дышать тяжело…голова болит. И тошнит.
– Сейчас, доченька! – Валентина Николаевна тут же спешит открыть окно, чтобы впустить свежий ночной воздух, – Так нормально?
Лера не отвечает, просто дышит тяжело.
– Это токсикоз? Он усилился?
– Токсикоз? – переспрашивает Валентина Николаевна. Она ведь не знает о том, что мы уже какой год пытались завести ребёнка.
Но уже нет смысла это скрывать. Лера ведь наконец беременна.
– Он может накатывать волнами, но сомневаюсь, что причина лишь в этом. – Любка тянет с сомнением. Я успел рассказать ей о беременности в прихожей. И хоть она всего лишь деревенский терапевт и сейчас толком ничего не понимает, я доверяю её мнению.
Училась она хорошо и не осталась в городе только потому что влюбилась в одного дурного тракториста. До сих пор вместе, хотя уже восемь лет прошло.
– Вы просто приехали, она пошла в ванную и потеряла сознание? А до этого никаких предпосылок не было? – она переводит на меня взгляд. Смотрит без каких либо эмоций, но…
Мой мозг сам рисует в этих голубых глазах осуждение и обвинение.
Я виноват в том, что Лере стало плохо. Что она потеряла сознание.
Да, вода не успела остыть полностью и я не думал, что она убежит от меня по лесу босиком, но…
Я не должен был всего этого допустить. Но повёлся на эмоции, как всегда и делал.
– …Нет… всё было не так. Мы приехали на нашу речку. И…спорили. Потом мы упали в воду. Снова…спорили. Потом она выскочила и убежала по дороге к деревне. Сырая и босиком… – даже голос хрипнет от короткого пересказывания, – Я поймал её и отвёз сюда, решил согреть ванной, но она потеряла в ней сознание.
– Э… что? – Любка в шоке.
– Вы чего, с дубу рухнули оба!? Ссориться в речке?! И почему ты не отвёз её сразу ко мне?! Я бы её сразу чаем напоила, лекарства у меня всякие есть и вообще! Какой токсикоз?! Она что, беременная?! И вы мне не сказали?! – Валентина Николаевна так голос от возмущения повышает, что Лера жмурится ещё больше, – Что вообще происходит?! Я ничерта не понимаю! Ты ещё и избит! Это она тебя?! Что ты натворил?!
– Я же не знал, что она сознание потеряет, вот и отвёз сюда!– и от одного этого вида мучающейся Леры я сам срываюсь, – Нам нужно было побыть только вдвоём. Без вас! У нас трудный период, вот и не говорили ничего. Но я сразу позвонил, как всё это случилось здесь!
Тёща опешила от моего тона. И уж снова хочет возразить, вижу по лицу.
Но вмешивается Любка, уперев руки в полные бока.
– Ну чё разорались? Ей покой нужен, а не это. Валь, сделай нам чаю всем. Лере тоже, выпьет тёплый чуть позже.
– Да тут ни заварки, ни сахара нет, думаю! – возмущается тёща и сверлит меня злобным взглядом. Точно придушить хочет, стоило узнать, как мы тут вообще оказались. И что Лера ещё и в положении.
Я бы и сам себя сейчас придушил.
– Ну так сходи к себе, принеси, а ещё чего-нибудь сладенького, Лере перекусить. – стоит Любке это сказать, как Валентина Николаевна уносится буквально за секунду.
Точно принесёт сюда чуть ли не весь холодильник. Закормит Леру. А меня попытается полотенцем отколотить. Точно за ним пошла в основном.
Любка довольна тем, что спровадила знакомую и сразу тянет меня в гостиную.
Не сопротивляюсь. Нам нужно поговорить.
Я хочу знать, чем помочь Лере.
– Часто вы с ней в последнее время ругаетесь, да, Марат? – Любка снова упирает руки в бока. Выглядит такой серьёзной, – Это она от тебя так что-ли…отпинывалась?
Вся деревня её уважает. Всего тридцать пять, но даже те, кто старше, иногда обращаются к ней "тётенька врач", не из-за внешнего вида, а из-за того, что по ощущениям в ней опыта больше, чем у всех жителей деревни вместе взятых.
Она всем сердцем любит свою работу и ей не мешает ни муж, ни двое детей. Она прекрасно управляется и с ними и с каждым больным, который к ней приходит.
– Не отпинывалась. Но правда всю неделю она на нервах из-за меня…
– Что сделал?
– Предал. – честно отвечаю сразу. И взгляд Любы тут же меняется. Она в шоке. Неприятно. И не знает, что сказать.
Не вижу осуждения, просто непонимание. И от этого лишь паршивее. Лучше бы она сразу обозвала меня козлом и возненавидела, как подружка Леры.
Это было бы хорошим наказанием. Хотя, с другой стороны, раз паршивее, то наоборот лучше так?
Никто даже не ожидал от меня такого, особенно Лера, но я сделал.
