португальского языка. А как в Португалии запахивают его – слева направо или справа налево, я, например, не знаю.
– Это тоже ученость Кикуко-сан?
В разговор вмешалась Ясуко:
– Летнее кимоно отец часто даже наизнанку надевает.
– Одно дело по рассеянности надеть наизнанку, другое – так глубоко задуматься, что запахнуться справа налево.
– Скажи Кунико, чтобы она сама надела кимоно. Она тоже не будет знать, как его правильно запахнуть – слева направо или справа налево.
– Отцу еще, по-моему, рано впадать в детство, – не унималась Фусако. – В общем, мама, все это довольно печально. Прошло лишь несколько дней, как любимая невестка вернулась к своим родителям, а отец уже запахивает кимоно справа налево. А его родная дочь, между прочим, вот уже полгода, как живет без мужа.
Действительно, с того дождливого предновогоднего дня, когда вернулась Фусако, прошло полгода. А зять, Аихара, молчит, и Синго с тех пор ни разу с ним не виделся.
– Да, полгода, – поддакнула Ясуко. – То, что случилось у Фусако, и то, что случилось у Кикуко, казалось бы, никак между собой не связано, и все же…
– Почему же никак не связано? Я думаю, и то и другое связано с отцом.
– Естественно, ведь речь идет о его детях, и ему бы, конечно, хотелось разрешить ваши трудности.
Фусако, опустив голову, промолчала.
– Фусако, если тебе хочется что-то сказать, говори все начистоту. Будь откровенна до конца. Тем более что Кикуко сейчас здесь нет.
– Я не собираюсь тебе выговаривать, может, я и не права, но мне бы хотелось, чтоб ты ел без неудовольствия, хотя еду приготовила и не Кикуко-сан. – Фусако снова заплакала. – Посудите сами. Отец ест с недовольным лицом, не произнося ни звука. Мне после этого просто жить не хочется.
– Фусако, почему ты нам ничего не рассказываешь? Несколько дней назад ты ходила на почту. Отправляла письмо Аихара?
Фусако испуганно покачала головой.
– Больше тебе некому отправлять письма. И я подумала, что Аихара.
Ясуко говорила с несвойственной ей резкостью.
– Неужели деньги посылала? – сказала она, и Синго понял, что Ясуко тайком от него дает Фусако деньги на карманные расходы.
– Где сейчас Аихара? – Синго, ожидая ответа, повернулся к Фусако. – Дома его, кажется, нет. Примерно раз в месяц я посылаю к нему служащего из фирмы, чтобы выяснить, что у него там делается. Собственно, даже не столько для этого, сколько для того, чтобы передать его матери немного денег на жизнь. Ведь если бы ты, Фусако, жила там, то, естественно, заботилась бы о ней.
– Разумеется.
Ясуко резко спросила:
– Посылаешь служащего из фирмы?
– Не нужно лишних расспросов и разговоров. Человек верный, так что все в порядке. Если б Аихара был дома, я бы сам сходил к нему и поговорил. Придется встретиться со старухой, которая еле ноги волочит, другого выхода нет.
– А что сейчас делает Аихара?
– Тайно торгует наркотиками, в общем, что-то вроде этого. Темная личность. Сначала пьянствовал беспробудно, а теперь еще и сам в наркомана превратился.
Ясуко испуганно посмотрела на Синго.
Ей стало страшно не столько за Аихара, сколько за мужа, который до сегодняшнего дня тщательно все это скрывал.
Синго продолжал:
– Однако и его мать, хоть и еле волочит ноги, тоже, кажется, не живет дома. Там какие-то посторонние люди. В общем, Фусако, у тебя больше нет дома.
– Где же в таком случае все ее вещи?
– Мама, и шкаф, и бельевая корзина пустые, – сказала Фусако.
– Да? Ты ведь приехала с одним-единственным фуросики. Неужели все пошло прахом? Невероятно… – вздохнула Ясуко.
Синго подумал, что Фусако знает, где сейчас Аихара, и все еще надеется вернуться к нему.
Как же это случилось, что никто не мог удержать Аихара от падения – ни Фусако, ни Синго, ни сам Аихара? Синго посмотрел на темнеющий сад.
В десять часов, когда Синго приехал в фирму, его ждала записка от Хидэко Танидзаки:
«Заходила, чтобы встретиться с Вами и поговорить о молодой хозяйке. Зайду попозже».
Хидэко написала «молодая хозяйка», имея в виду, конечно, Кикуко.
Синго спросил у Нацуко Ивамура, секретарши, сменившей Хидэко:
– В котором часу приходила Танидзаки?
– Да-а я уже была здесь и как раз вытирала ваш стол – около восьми, наверно.
– Ждала?
– Да-а недолго.
Синго была неприятна привычка Нацуко без конца повторять свое тупое, тяжелое «да-а». Видимо, у нее в деревне так говорят.
– С Сюити она встречалась?
– Нет, думаю, ушла, не встретившись.
– Значит, так. Около восьми… – подумал вслух Синго.
Хидэко забежала к нему, наверно, перед работой и снова сможет зайти только в обеденный перерыв.
Еще раз посмотрев на мелкие иероглифы, которыми Хидэко исписала краешек большого листа бумаги, Синго выглянул в окно.
Даже для мая небо было слишком уж ясным.
Такое же небо Синго видел из электрички по дороге в Токио. Все пассажиры, смотревшие на небо, открыли окна.
Птицы над рекой Рокуногава сверкали серебром, на лету почти касаясь искрящейся воды. Не случайным казался и красный автобус – он ехал по мосту на север.
– Небесный тайфун. Небесный тайфун… – Синго задумчиво повторял эту строку из Рёкана, глядя на лес над озером.
– Ой! – Синго прильнул к окну.
Та сосна растет, видимо, не в лесу Икэгами. Гораздо ближе.
Двустволая сосна, господствовавшая над лесом Икэгами, сегодня утром казалась ближе самого леса.
Точно определить расстояние до леса не удавалось, возможно, из-за того, что стояли пасмурные весенние дни.
Синго не отходил от окна, пытаясь сделать это сейчас.
Он ежедневно смотрел на сосну из окна вагона, и однажды ему даже захотелось подойти к ней и узнать наконец, где же она растет на самом деле.
Ежедневно смотрел… но ведь двустволую сосну он увидел-то совсем недавно. В течение многих лет он проезжал мимо, рассеянно скользя взглядом по лесу Икэгами, в котором стоит храм Хоммондзи, и не видел ничего, кроме сплошного леса.
И вот только сегодня Синго обнаружил, что сосна растет совсем не в этом лесу. Обнаружил благодаря тому, что утренний воздух в мае удивительно прозрачен.
Так он сделал новое открытие относительно двустволой сосны со склоненными друг к другу вершинами и обнявшимися ветвями.
Вчера, когда после ужина Синго рассказал, как он посылал человека к Аихара и пытался хоть немного помочь его старухе матери, Фусако вдруг вскочила на ноги и застыла, притихшая и покорная.
Синго стало жаль Фусако, и он подумал, что кое-что он все же узнал в ее доме, но то, что он узнал, было так же неясно, как неясно, где растет двустволая сосна.
Сосна в Икэгами, – несколько дней назад, глядя на нее
