Джей Стивенс - Штурмуя небеса

Ральф Мецнер, работавший в то время на побережье Калифорнии, в городской больнице Мендосино, пережил нечто подобное, когда в городские больницы стали прибывать пациенты из Хэйт-Эшбери. Один из них сказал: «Все происходит так быстро, что я теперь уже не могу ничего разобрать». А другой: «Вы трое, с Лири и Альпертом, заварили эту чертову кашу. А теперь я завяз в этом и не могу остановиться».

Три дня спустя он вскрыл себе вены на запястьях и умер от потери крови.

Вместо того чтобы превращаться в прекрасное новое племя людей, Хэйт-Эшбери дичал. Те, кто мог уехать, уезжали из города, словно хозяева, покидающие собственных гостей на званом вечере. Другие, как диггеры, обзаводились оружием.

Возможно, роковой ошибкой оказалось принятое Лири решение, когда серым ноябрьским днем за чашкой горячего молока он отверг идею Хаксли об обращении к элите и предпочел идею Гинсберга — «ради общественного блага». Учитывая деятельность

Кизи и Проказников, все это возымело следующий эффект: молодежь пробовала ЛСД при любом удобном случае, полностью игнорируя обстановку и окружение и не проявляя ни малейшего интереса к Невыразимому. Как позднее отмечал Николас фон Хоффман, пожалуй, самый проницательный из журналистов, писавших тем летом о Хэйте: «Все испортила привычка воздействия на масс-медиа и потакания молодежной культуре. Спрос на кислоту и ее употребление растут по экспоненте. Программных же исследований становится все меньше. И теперь люди никак не подготовлены к тому, что произойдет, — они принимают наркотики не внутри маленьких, имеющих богатый опыт коммун Хэйта… они глотают таблетки просто потому что жаждут кайфа и галлюцинаций».

ЛСД для этих молодых людей не являлся средством для путешествия в Иной Мир. Скорее это было сносящее крышу веселье — лучше, чем езда на автомобиле или многократный оргазм. Когда они не находили кислоты, то заменяли ее мефедрином (один из побочных эффектов которого — потеря аппетита) или героином. Ошибочное мнение, что тем, кто «грокал» мир с помощью ЛСД, никакого вреда не будет ни от амфетаминов, ни от героина, превратилось в общепринятое клише. Старые хиппи пытались с этим как-то бороться, объясняя, что «амфетамины убивают», но толку от этого было мало. Вместо того чтобы доводить себя до просветления, они улучшали при помощи кислоты восприятие любви. И многие из хиппи думали, что этим летом в Хэйт стечется множество молодежи, которая с помощью этого волшебного средства разрушит все сковывающие ее оковы.

Случилось несколько насильственных смертей, одна — на глазах у публики, самым страшным было убийство Суперспейда, одного из дилеров Оусли. Со своим значком «Суперспейд — быстрее, чем расторможенное сознание» Суперспейд был неотъемлемой частью Хэйта. Его убили выстрелом в затылок, запихнули в спальный мешок и сбросили с крутого обрыва в море.

По слухам, в психоделическую торговлю вмешалась мафия и распространяла среди народа плохую кислоту, поэтому многие хиппи обратились к более рентабельным амфетаминам и героину. Появились значки, гласившие: «Бойкот кислоте Синдиката». Но как узнать, какая кислота настоящая, а какая — нет?

Это был классический случай проекции. Проблема заключалась вовсе не в этом, она лежала в самом сердце Хэйта, а возможно, даже в самом психоделическом опыте. Настал тот самый момент, известный любому путешественнику в Иной Мир, когда он знакомится с негативным опытом. Для лечения это хорошо. Это значит, что пациент наконец-то столкнулся с подавляемыми эмоциями и неврозами, сковавшими его и мешавшими ему развиваться. И если врач, или проводник, был достаточно искусен, пациент легко проходил сквозь все преграды и благополучно продолжал путь. Но то, что случается с личностью, случается и с группами. Иначе говоря, возникают периоды, когда групповое сознание попадает в сходное состояние и сталкивается с призраками и страхами. Проказники выяснили это в процессе Кислотного теста в Уоттсе. Тогда стихийный порыв смести все ограничения, уничтожить все и вся оказался просто ошеломляющим.

Групповое сознание Хэйта достигло именно этой точки. И одной из причин, почему оно никак не могло выбраться оттуда, стал СТП.

Приняв СТП, люди пребывали в отключке по три дня, зачастую переживая не очень приятные вещи. «Я понял, что горю, и внезапно ощутил дикую боль от огня… Судя по всему, я очутился в аду». Это было испытание для настоящих мужчин, проверка для самых крутых. Истории о том, что люди переживали под СТП, можно было записывать и издавать. Люди прорывались сквозь все пределы. СТП недолго оставался секретом. Власти узнали о новом суперпсиходелике («следующем рубеже», как говорили химики, первом среди многих) почти немедленно вслед за тем, как в пунктах первой помощи появились нервные дергающиеся молодые люди, периодически начинавшие кричать или рыдать, когда им вводили торазин (традиционный антидот против ЛСД). Вскоре выяснилось, что торазин только усиливает эффект СТП, повышая его сразу в несколько раз.

Но это было не все. То, что случалось с потребителями СТП, было тоньше и, возможно, даже глубже. Когда его попробовал Дик Альперт, ему, в общем, понравилось и он предсказывал СТП большое будущее. Но он также отметил одну любопытную деталь: «Я чувствовал, что теряю человечность». Альперта это, в общем, не беспокоило (по причинам, уже известным), но это сильно встревожило Кена Кизи. Приняв СТП, Кизи «что-то забыл. Потерял одну важную вещь, которая имеется у всех, — именно она заставляет человека медленно, но неуклонно двигаться вперед. Не знаю, сколько тысячелетий понадобилось на то, чтобы это чувство сформировалось в человеке. Когда все закончилось, я понял, что утратил это ощущение, а оно было важнейшим из всего, что я знал в жизни с самого детства». Кизи было нелегко точно сформулировать то, что он хотел сказать («можно сказать, что когда тебя покидает это чувство, ты остаешься абсолютно беззащитным»), но, в конце концов, он остановился на слове «стержень». СТП выжгло в нем стержень.

Гимн «Лета любви» на вершинах всемирного хит-парада

Кроме того, что психоделики выжигают в людях «стержень», обнаружилась возможность того, что они также изменяют строение хромосом.

В мартовском номере «Сайенс» появилась статья о том, что эксперимент с помещением ЛСД в пробирку с хромосомами показывает значительные изменения в последних. Последующие исследования подтвердили, что у людей, часто употребляющих ЛСД, белые кровяные тельца несколько мутируют. «Медицинский журнал Новой Англии» предположил, что, возможно, ЛСД действует подобно радиации, и, с точки зрения хиппи, это звучало достаточно правдоподобно. С тех пор они стали еще чаще говорить, что Господь дал им ЛСД, чтобы противопоставить его атомной бомбе. Хотя у многих ученых быстро возникло множество вопросов по поводу теории изменения хромосом (кстати, аспирин, торазин да и обычная простуда оказывают на хромосомы не меньшее воздействие), и хотя в газетах андеграунда публиковались длинные (и по большей части веские и обоснованные) опровержения этой теории, у большинства хиппи не выходила из головы мысль: разве Лири не говорил всегда, что ЛСД высвобождает клеточную энергию? И что, если так? Станем ли мы и правда мутантами? Или это просто очередной виток критики в пропагандистской борьбе, очередная реакция на фразу Лири о «тысяче оргазмов»?

Здесь имелось одно тонкое психологическое различие, которое окончательно прояснилось только спустя довольно долгое время. В то время гораздо более простым делом было сваливать всю вину на правительство (слухи о фашистском путче к тому времени уже ослабли) и прессу. «Это не было Летом Любви, — сказал хиппи Плюшевый Мишка репортеру. — Это было лето полицейских и прессы. Так называемые «дети цветов» пришли сюда чего-то искать, потому что вы их сюда позвали, — и, конечно, они ничего не нашли».

Впервые следующий рубеж стал очевиден. Хэйт-Эшбери должен умереть, чтобы страна могла возродиться. «Думаю, сейчас как раз самое время запастись кислотой и отправиться, кто куда, кто в Топеку, кто в Канзас, — и начать понемногу настраивать людей, — сказал Аллен Коэн на одном из последних собраний в Хэйте. — И здесь, и в Нью-Йорке полно правильно настроенных людей, но вся остальная страна пока что представляет из себя непочатый край».

Почти год прошел с тех пор, как в штате Калифорния вошел в силу закон, запрещающий ЛСД, год с Лета Любви. Самое время сказать «гудбай» Хэйту, и вскоре были отпечатаны тысячи объявлений в траурной каемочке:

Хиппи района Хэйт-Эшбери!

Хиппи, обреченные сыны СМИ!

Друзья, приглашаем всех принять участие в службе, которая произойдет 6 октября, в первой половине дня в парке Буэна Виста!

Шестого в полдень пятиметровый гроб торжественно понесли вниз по Хэйт-стрит. Следом шли сотни две родственников в своих лучших костюмах. Гроб поддерживали десять человек. Процессия обошла весь Хэйт и остановилась в Пэнхэндл, где его торжественно подожгли. К несчастью, кто-то вызвал пожарных, и через несколько минут рядом зазвучали их сирены. «Это останки, — крикнул кто-то. — Не надо их тушить».