Сергей Сакин - Больше Бэна

Брайан, которого мы увидели за поворотом, был негр. Точнее, ниггер. Точнее, original niga. Так он, во всяком случае, отрекомендовал себя сам при личном знакомстве. ICE-T сгодился бы у Брайана дома не более как подметальщик полов. Описать его мимику и голос — проблематично. Скажу так: люди, услышав его, останавливались, как и мы. Таким образом образовывался танц-пол, вступив на который, уйти уже было нельзя. От Ковент Гардена отъезжали пустые поезда. Все слушали Брайана. Девушки (совершенно левые белые девушки, просто проходящие мимо) вешались ему на шею. Мужчины опорожняли свои бумажники в чехол его гитары, валяющийся на полу. При исполнении «Ноу вумен — ноу край» раздавались всхлипывания. ВСЕ ПЛОХИЕ МЫСЛИ УЛЕТУЧИВАЛИСЬ, КОГДА БРАЙАН ПОТРЯХИВАЛ СВОИМИ ДРЕДАМИ И БЛЕСТЕЛ ГЛАЗАМИ. СИЯНИЕ, исходящее от него, ОТ НЕГО БЫЛО ТАКИМ ЖЕ БЕЛЫМ, КАКИМ ЧЕРНЫМ БЫЛ ОН САМ. Подумать только, что знакомство с таким челой мы могли потерять, если бы остались с этой дурой в этом дурацком клубе.

Начало диалога с Брайаном

— Can u please sing any of B. Marley?

— No, maen, i'm sick'n'tired of Bob Marley, everyone asks me to sin' hiz songgz!!!

— May b, it's b-coz u looks like 'im….

— No, maen, i have nothin' with Marley, i'm ORIGINAL NIGGA! [12]

Но потом все-таки спел «Ноу Вумен…»

Договорились встретиться в следующие уик-энды. С восторгом рассуждая о том, откуда Брайан знает, что чеченов надо мочить (А ИМЕННО ТАКОЙ СОВЕТ МЫ ПОЛУЧИЛИ ОТ НЕГО, КОГДА ОН УЗНАЛ, ЧТО МЫ ИЗ РОССИИ), поехали на конечную станцию темно-синей Пикадилли-Лайн, т.е. в аэропорт Хитроу, ночевать в зал ожидания. Живущий в 6-тикомнатной норе Клюв попросил нас больше не ночевать у него на лестнице. Что ж, хозяин — барин…

В Хитроу не удается уснуть из-за пищащего ребенка, а спать между тем остается часа 4..

NB/ Эпизод в лавке. Прошу пакиса показать мне какую-то дрянь, какую, уже не помню. Пакис начинает по очереди тыкать пальцем во все товары. Я удручаюсь, ведь лексика самая примитивная, и если ее не понимают, значит, английский я знаю совсем болтово! (Это была самая обидная из проблем, с которыми мы сталкивались здесь первое время — мы говорим, и нам кажется, что говорим мы по-английски. А нас не понимают. Причем белые англичане). И тут меня осеняет — это не я, это чурка не знает английского!!! Но этот факт не мешает ему работать в магазине. Меня бы не взяли, например.

Никакой день. Негр снова пошел работать вместо меня, т.к. у меня не сходят волдыри с пальцев. Теперь он подвяз — работа на неделю, и ходить ему придется до конца. Работа лучше, чем в предыдущем месте. Менеджер — темнокожий (язык не поворачивается назвать его обезьяной) Тони с Ямайки, барабанщик реггей-команды, светлая душа. Патрик, мой (Арташа? Спайкера?) агент по трудоустройству взял моду звонить «мне», т.е. Спайкеру прямо на работу, на кухню, вместо того, чтобы звонить на мобил (т.е. мне без кавычек). Из-за этого — куча забавных непоняток. С точки зрения Патрика, да и любого нормального человека, Арташ (а именно по его документам мы устроились на работу) — крайне непонятная личность, страдающая провалами в памяти, раздвоением сознания и к тому же говорящая разными голосами. Например: Патрик звонит Спайкеру на кухню с предложением вечерней работы. Сп. осознает, что сил у него на вечер не останется и говорит Патрику, что перезвонит ему через минуту, сам тем временем спешно набирает меня. Но я еду в метро, где мобил не берет, и Сп. оставляет сообщение на голосовой почте: «Бруда, срочно звони Патрику, у него есть работа на вечер!». Еще через полчаса я читаю сообщение и перезваниваю Патрику, с которым Сп. уже успел переговорить по второму кругу и дать согласие на работу вечером, логично предполагая отловить меня позже. Ничего, разумеется, не зная о диалоге Сп. — Патрик, звоню в агентство.

Я — «hello, Artashez's speaking. I've heard you have got а job for me for tonight?» [13]

Патрик (удивленно) — «yes, sure [14] (в интонациях слышится: почему «I've heard?!» [15] , я же полчаса назад ему все объяснил?!)

Я — «what's the address?»

Патрик — «but u've already put it down! Have u forgot?» [16]

Я (лихорадочно соображая) — «Yes, but i've lost the sheet of paper i put it down on» [17]

Патрик (крутя пальцем у виска) «The address is….

Я — «and what kind of job is it?» [18]

Патрик (матерится, прикрывая трубку ладонью)"Fuck… U don't rememba?! I've already described u everything!»

Я — «sorry, i've got а mad working day today.. My brain is full of garbage!»[19]

Патрик (усиленно заставляя себя не отходить от стиля беседы, описанного Д. Карнеги) — «Oh, I understand! In that case….etc» [20]

Я — «thanks, bye!»

Патрик (явно ожидая очередного подвоха) — «have a nice working evening!!» [21]

Льюис Кэролл в переводе Заходера озаглавил бы этот эпизод так «Глава…, в которой Патрик разговаривает по телефону с двумя Арташезами, ни один из которых не является Арташезом по сути дела»

Я же от нечего делать накуриваюсь в Гайд-парке, вечером накуривают и Спайкера. Затем пытаемся сделать еще один сотовый у давешнего румына, но неожиданно наталкиваемся на сопротивление в лице работников метрополитена. Объездили кучу станций, везде толпы оранжевых жилетов, подкрепленных нарядами копов. В конце концов, пошли на прорыв. За мной увязался какой-то юноша бледный со взором горящим в униформе метростроевца. Я не захотел с ним разговаривать.

Со стороны это выглядело очень забавно. Я в сотый раз пожалел, что у меня нет с собой видеокамеры. Может, зайти на станцию, попросить кассетку переписать? Здесь же все записывается…

Метростроевец палит Соб., просочившегося через турникет, и твердым шагом ломится за ним. На лице — решимость поймать и покарать преступника. Но по мере приближения к неторопливо шагающему Соб. становится все более и более заметна разница в габаритах этих двух отпрысков рода Адамова. Шаг метростроевца сбивается, теряет четкость, в голосе ревущем исчезают командные нотки. Но, тем не менее, он продолжает лепетать в спину Соб. что-то вроде: «Excuse me, sir could u, please….your ticket…», и даже, зажмурив глаза и закусив губу, решается постучать хиленькой лапкой по Соб.-ной спине. Но тут инстинкт самосохранения побеждает трудоголизм, и метростроевец, вздохнув, отправляется назад, ловить более законопослушных зайцев. На щщах выражение — «Я сделал все, что мог»

К румыну — не успели! Back 2 Heathrow

Вторник, 16 ноября. Поспав в Хитроу, поехал на работу весь вонючий насквозь. Представьте себе, как я должен пахнуть, если весь день проработал на кухне, как в аду, а потом не то, что помыться, а одежду сменить не имел возможности! Разумеется, по закону подлости я еще и простудился и всю ночь потел вонючим гриппозным потом.

….День тянулся бесконечно долго, тяжеленные котлы и сковороды выпадали из рук. Мое вялое трепыхание с улыбкой наблюдал мой непосредственный начальник — шеф ресторана, ямаец Тони…

….Ближе к концу дня я, заранее унижаясь и будучи уверенным в отказе, прошу у Тони сигаретку.

NB/ Однажды был поставлен эксперимент. Прошли от начала до конца Оксфорд Стрит (что-то вроде Тверской в Москве), двигаясь по двум сторонам дороги, и у каждого курящего человека спрашивали сигарету. НЕ ДАЛ НИ ОДИН!!! Притом, что англичане такая же курящая нация, как и русские. Т.е. стрельнуть у кого-либо сигарету означает обречь себя на «Sorry, ha-ha, it's the last one» [22] и улыбку в ответочку. Почему просто не отказать? Зачем при этом улыбаться?

С неизменной белозубой улыбкой Тони пристально разглядывает мои помятые щи и отводит в туалет, где:

а) угощает сигаретой

б) угощает дурью

в) угощает ромом

Ром — без этикетки, контрабандный. Т.е. нелегальный! Т.е. наш, подоночий ром! Особенно если учесть его 70% крепость.

На мои робко-восторженные замечания о том, что мне в туалете ресторана курить запрещено, Тони отвечает: «Don't give a fuck» [23] . Ну и начальничка послало мне Небо. Спасибо тебе, Господи!

Мои недоумение и восторг, видимо, чересчур явственно отражаются в моих глазах, и Тони объясняет свое поведение, идущее перпендикулярно поведению 99% британского населения. «I'm black & i'm from Jamaica» — такое вот объяснение. Меня оно устраивает. Остаток дня я работаю с невероятным душевным подъемом, а после работы, еще не совсем отойдя от действия Тониных угощений, лихо тырю бутылку виски из Сэйнсбери, при этом ведя прямой репортаж по сотовой связи. На другом конце провода А. заинтересованно слушает: «Вот я ее беру… Засовываю за пазуху… Выхожу…. ВЫШЕЛ!». Окончательно вылечиваюсь и отправляюсь на встречу с Бруда, который в этот вечер работал в каком-то хостеле, куда попал чудом, ибо наличие 3-ех Арташезов затрудняет контроль над ситуацией (см. выше).

После очередных многоэтапных переговоров с агентством в лице Патрика (схема та же: звонок Патрика в ресторан, звонок Сп. мне, мой звонок в агентство) я записываю адрес — какой-то хостел. (ого, думаю я! Молодежь, тусовки, чиксы?!) Умышленно не спрашиваю Патрика о сути работы, чтобы не навлекать лишних подозрений в моем рассудке: чувствую тузом, что наверняка все уже рассказано Спайкеру. Приезжаю по адресу. Ага! Чиксы! Ага! Тусовка! Этот хостел для беженцев, в котором они живут в ожидании английских документов, не имея права выходить за территорию заведения.