Он пошёл ровно по стопам Фоули, задавал те же самые вопросы и проявлял столько же интереса к ответам. Дальше пришлось полчаса сидеть на деревянной скамейке, пока набивали и распечатывали заявление. В помещении бурлила деятельность, разные люди приходили и уходили, и я едва ли мог сосредоточиться.
И вот меня снова позвали к столу Брогана и попросили прочесть и подписать заявление. Пока я пробегал его глазами, он молча сидел, ковыряя скрепку. Когда я уже почти закончил, зазвонил телефон, и он ответил, мол, ну? Чуток послушав, он ещё два-три раза отвесил своё “ну”, а потом сделал короткий доклад по всему, что случилось. К этому времени я уже так устал, что особо не вслушивался, пока не услышал, как он произносит, “Да, мисс Гант”, и тут я встрепенулся и начал следить за разговором.
Сухой отчёт Брогана длился ещё пару минут, но тут он вдруг сказал: “Да, конечно, он прямо здесь. Передаю ему трубку”. Он протянул мне телефон и помахал, мол, бери. Я потянулся, и те секунды, что пристраивал трубку к уху, чувствовал, как мне казалось, что могучие волны адреналина катятся по моему кровотоку.
– Здравствуй… Мелисса.
– Да, Эдди. Я получила твоё сообщение. Тишина.
– Слушай, я дико извиняюсь, я был в панике, я…
– Не переживай. Автоответчики для того и придумали.
– Ну… да… ладно. – Я нервно посмотрел на Брогана. – Очень Вернона жалко.
– Да. Мне тоже. Господи… – Она говорила медленно и устало. – Только скажу тебе одно, Эдди, я не слишком удивилась. Всё к тому шло.
Я не мог придумать, что ответить на такое.
– Знаю, звучит тяжело, но он участвовал в каких-то… – Она замолчала, потом продолжила. – …в каких-то делах. Только думаю, по этому телефону рассказывать ничего не стоит, да?
– Пожалуй что.
Броган по-прежнему игрался со скрепкой, и выглядел так, словно слушал по радио любимый сериал.
– Хотя я и не поверила ушам, когда услышала твой голос, – продолжала Мелисса. – И не сразу поняла, что ты вообще сказал. Пришлось прослушать второй раз. – Она задумалась, и на пару ударов сердца позже, чем это было бы естественно, спросила: – А… что ты делал у Вернона?
– Вчера вечером мы столкнулись на Двенадцатой улице, – сказал я, фактически читая заявление, лежащее передо мной. – И мы договорились встретиться сегодня у него дома.
– Как странно.
– Может быть, мы можем с тобой встретиться? Я хотел бы…
Предложение закончить я не смог. И что?
Она позволила паузе повиснуть между нами. В конце концов сказала:
– Мне кажется, в ближайшее время я буду очень занята. Надо организовать похороны, бог знает, что ещё…
– Может, я могу тебе помочь? Я чувствую…
– Нет. Не надо тебе ничего чувствовать. Я лучше тебе позвоню, когда… когда у меня появится свободное время. И мы нормально поговорим. Ладно?
– Конечно.
Я хотел ещё поговорить, спросить, как там она, пусть выговорится, но всё кончилось. Она сказала: “Ладно… пока”, и мы оба повесили трубки.
Броган щелчком отправил скрепку в полёт, наклонился в кресле и кивнул на заявление.
Я подписался и отдал ему бумагу.
– Всё? – сказал я.
– Пока да. Если вы понадобитесь, мы позвоним. Он открыл ящик в столе и начал .там что-то искать. Я встал и вышел.
Выйдя на улицу, я закурил и пару раз глубоко затянулся. Посмотрел на часы. Уже перевалило за три тридцать. Вчера в это время ещё ничего не началось. Скоро эти мысли должны меня покинуть. Чему я по-своему радовался, ибо пока они крутились в голове, я ощущал, что попадаю в дурацкую ловушку размышлений на тему, мол, может, будет какая-никакая отсрочка, как будто в таких вопросах есть период задержки, когда можно вернуться и всё поправить, морально оплатить свои ошибки.
Я бесцельно прошёл пару кварталов, а потом поймал машину. Сидя на заднем сиденье, пока мы ехали по центру города, я раз за разом прокручивал в голове разговор с Мелиссой. Несмотря на предмет разговора, тон беседы держался в пределах нормы – что порадовало меня несказанно. Но было что-то иное в тембре её голоса, что я засёк раньше, когда слушал её сообщение на автоответчике. То ли густота, то ли тяжесть – но откуда? Разочарование? Сигареты? Дети?
Что я знаю?
Я бросил взгляд в заднее окно. Куча перекрёстков – Пятидесятые, Сороковые, Тридцатые – проплывали назад, а уровень давления потихоньку опускался, чтобы позволить мне вернуться в атмосферу. Чем дальше мы уезжали от Линден Тауэр, тем лучше я себя чувствовал – но тут в голове взорвалась мысль.
Мелисса сказала, Верной участвовал в каких-то делах. Думаю, я знаю, о чём она говорила – и, возможно, прямым последствием этих дел стало то, что его избили, а потом и убили. С моей же стороны, пока мёртвый Верной лежал на диване, я обыскал его спальню, нашёл колбасу банкнот, записную книжку и пять сотен таблеток. Всё это я спрятал, а потом соврал полиции. Что явно означало: я теперь тоже участвую в каких-то делах.
И тоже могу быть в опасности.
Кто-нибудь меня видел? Не думаю. Когда я поднялся с обеда в квартиру Вернона, преступник был в спальне и сразу же убежал. Всё, что он видел, – мою спину, может, мельком заметил лицо, когда я поворачивался, я тоже его заметил – но это было тёмное пятно.
Он, или вообще кто угодно, мог наблюдать за выходом из Линден-Тауэр. Они могли засечь, как я выхожу в окружении полицейских, отследить меня до участка – и сейчас тоже следить за мной.
Я попросил водителя остановиться.
Он заехал за угол Двадцать Девятой и Второй. Я расплатился и вышел. Огляделся. Больше никто рядом с нами не остановился, правда, надо думать, я мог что-нибудь упустить. Я бодро пошагал в сторону Третьей-авеню, каждые пару секунд оборачиваясь через плечо. Я шёл к станции метро на Двадцать Восьмой и Лексингтоне, и сел на Шестой поезд до Юнион-Сквер, а потом на L-поезд на запад, до Восьмой-авеню. Там вышел, и на автобусе через весь город поехал на Первую.
Там я собирался поймать такси и заложить по городу пару кругов, но оттуда было слишком близко до дома, а я слишком устал – и, если честно, не верил, что за мной следят, – так что наплевал, вылез на Четырнадцатой улице и пешком прошёл оставшиеся пару кварталов.
Вернувшись домой, я распечатал свои заметки и набросок вступления, который написал для книги. Сел на диван почитать – ещё раз проверить, что они мне не привиделись – но так устал, что почти сразу отрубился.
Проснулся я пару часов спустя с больной шеей. Снаружи было темно. Повсюду разлетелись страницы – на коленях, на диване, по полу вокруг ног. Я потёр глаза, собрал страницы и принялся за чтение. Через пару минут я уже убедился, что ничего мне не привиделось. На самом деле, я собирался отправить этот материал Марку Саттону из “К-энд-Д” завтра утром, просто чтобы напомнить, что я до сих пор работаю над проектом.
А потом, когда я прочту все заметки, тогда что? Я пытался занять себя разборкой бумаг на столе, но не мог приняться за дело – к тому же, я уже весьма качественно разобрался в бумагах вчера вечером. Что мне надо сделать – и, явно, ни к чему притворяться, что можно этого избежать или хотя бы отложить – отправиться назад в Линден Тауэр и забрать конверт. Эта перспектива меня вгоняла в дрожь, так что я начал размышлять над какой-нибудь маскировкой – и что?
Я пошёл в ванную, принял душ и побрился. Откопал гель и поработал над причёской, приглаживая и зачёсывая волосы назад. Потом порылся в платяном шкафу в поисках какой-нибудь необычной одежды. У меня был один костюм, простого серого цвета, который я не надевал уже года два. Ещё я достал светло-серую рубашку, чёрный галстук и чёрные ботинки. Сложил это всё на кровать. Единственная проблема с костюмом заключалась в том, что штаны на мне не сходились, но я умудрился втиснуться в них, а потом и в рубашку. Повязав галстук и надев ботинки, я стоял и обозревал себя в зеркале. Смотрелся я странно – эдакий перекормленный умник, погрязший в поедании пасты и втюхивании людям новинок гардероба – но для дела сойдёт. На себя я не был похож, что и требовалось.
Откопал старый портфель, которым пользовался изредка, и решил взять с собой, и ещё взял пару чёрных кожаных перчаток, на которые наткнулся в ящике шкафа. Ещё раз осмотрел себя в зеркале у двери, и пошёл на улицу.
На улице в пределах видимости не было ни одного такси, так что я пошёл на Первую-авеню, молясь, чтобы меня никто не увидел. Через пару минут поймал машину и отправился в верхний город второй раз за день. Но теперь всё было иначе – было темно, город освещали бесчисленные огни, на мне был костюм, на коленях лежал портфель. Маршрут был прежний, такая же поездка, но казалось, что всё происходит в параллельной вселенной, в той, где я не был уверен, кто я есть и что я делаю.
Мы приехали к Линден-Тауэр.
Махая портфелем, я бодро зашёл в фойе, где оказалось ещё больше народу, чем прежде. Я обошёл двух женщин с бумажными пакетами с едой в руках и направился к лифтам. Там подождал в группе двенадцати-пятнадцати человек, но постеснялся внимательно разглядывать их. Если уж я попаду здесь в ловушку или засаду, ну будь что будет, попаду так попаду.
