О Боже! Чюрвь сам пролез ей в глотку! Алиса упала на постель, теряя сознание.
А потом всё стало совсем скользко-польско…
Алиса плывёт по длинному, похожему на змею водоёму, через медленно вращающийся мир цвета золотистого дня. Проходит целая вечность, прежде чем она понимает, что больше не находится внутри тюремной камеры. Проходит полторы вечности, прежде чем она понимает, что сидит, лениво откинувшись, в маленькой лодке, плывущей по течению. Её сёстры, Лорина и Эдит, также с нею в лодке, как и их друг, добрый мистер Доджсон. Проходит целых две вечности, прежде чем она понимает, что мистер Доджсон сейчас рассказывает фантастические истории трём маленьким девочкам.
«Расскажите нам ещё, мистер Доджсон!» – истерично хохочет Эдит слева от Алисы. – «Расскажите нам ещё! Ещё, ещё, ещё!»
«Но, мои дражайшие девочки…» – выдыхает мистер Доджсон, – «фонтан фантазии иссяк, как могу я продолжать?»
«О, но вы должны продолжать!» – кричит Алиса со своего ложа внутри лодки.
«Остальное в другой раз» – безуспешно пытается отговориться рассказчик.
«Это и есть другой раз!» – счастливые детские голоса визжат в унисон.
«Ну хорошо, хорошо, если вы так настаиваете…»
Лодка теперь проплывает мимо небольшой деревеньки Годстоу на берегу Темзы, и четвёрка друзей пристаёт к берегу, чтобы устроить пикник под раскинувшимся вязом: и здесь, то и дело откусывая от сэндвича с варёной ветчиной (без единой редиски где-либо в обозримом пространстве!), мистер Доджсон продолжает свою сказку о Приключениях Алисы под Землёй. Три сестры настолько захвачены его сказкой, что Алиса не замечает, пока не становится слишком, слишком поздно, что червь пробрался в её сэндвич; она откусывает кусок ветчины, а вместе с ним и кусок червя!
Алису передёргивает от вкуса, и она выплёвывает отвратительный кусок прочь из своего рта! «Алиса, дорогая моя» – шепчет мистер Доджсон, – «ты ведь знаешь, что маленькие девочки не должны переводить свою еду подобным образом?»
«Но там червь!» – протестует Алиса, всё ещё отплёвываясь. – «И я боюсь, что уже проглотила больше половины его!» – Алиса плюётся и плюётся, и плюётся и плюётся и плюётся! Вся земля уже покрыта плевками, и Алиса замечает, что целый извивающийся клубок червей ползёт по скатерти! Черви разворачиваются, поднимаясь всё выше, чтобы вцепиться Алисе в лодыжки, что крайне непривычно, но самое странное, что Алиса более чем счастлива позволить червям скользить по её плоти, пусть даже они тащат её под самую землю Англии! Три других участника пикника, очевидно, воспринимают её положение как должное; они продолжают есть, пить и рассказывать сказки, как если бы ничего необычного не происходило! Алиса была счастлива увидеть, как попугай Козодой летит над вязами по направлению к ней. «Приди ко мне, милая птица моей юности» – кричит Алиса. – «Приди и насладись купаньем в этих червях со мною; мы можем сдаться им вместе. Разве не здорово, Козодой?» К этому моменту Алиса уже наполовину погружена в землю, а черви опутали её тысячей скользких петель. Алиса чувствует себя чудесно, особенно когда Козодой опустился на её вытянутую руку. «Вот так, вот так, блудник мой» – мягко выдыхает Алиса, похлопывая его по перьям; – «наконец ты вернулся домой ко мне.»
«Кто это, Алиса» – задаёт попугай загадку, – «заткнул дыру лишь наполовину?»
«Ответ – это я, конечно, Козодой» – отвечает Алиса, довольно уверенно, – «потому что только половина меня осталась над этой дырой с червями, и я очень надеюсь в скором времени утонуть в ней совсем!» – Сказав так, Алиса начинает хихикать и извиваться, чтоб скорее потопить себя в море червей.
«Правильный ответ, Алиса!» – пронзительно кричит Козодой. – «Но неверное объяснение. Попробуй ещё раз, и поспеши, Алиса. Пока ты совсем не утонула.»
«Но ведь черви такие тёплые, дражайший Козодой» – говорит Алиса, совершенно счастливая. – «Я никогда не ощущала себя настолько дома…»
«Алиса, слушай меня внимательно» – говорит Козодой удивительно человеческим голосом. – «То, в чём ты утопаешь – это не черви, а чюрви; черви с буквой Ю: их название расшифровывается как Чрезвычайно-Юркое-Разрушительное-Воздействие, как ты уже знаешь. Чюрви просто хотят свести тебя с ума, и чтоб ты всегда такой была.
«О чём таком ты говоришь, Козодой?» – спрашивает Алиса, уже по плечи в земле. – «И что такого уж дурного в безумии?»
«В таком случае, ты никогда не вернёшься домой» – верещит попугай:
– «Ты навсегда останешься потерянной во времени.»
«Но я уже дома» – отвечает Алиса непреклонно, даже пытаясь топнуть ногою. – «И если быть дома – это то же самое, что и быть потерянной, что ж, я была бы очень благодарна, если бы потерялась навсегда.»
«Я прилагаю все самые пронзительные усилия, чтобы помочь тебе вернуться в прошлое» – отвечает Козодой. – «Лишь следуя за мной сможешь вернуться ты домой вовремя к своему уроку писания.»
«Уроки! Тьфу на уроки! О боже, я неприлично выразилась! А, всё равно. Я хочу быть неприличной! Мне это нравится, и ещё как! Дай же мне утонуть, мой пернатый друг…» – И Алиса погружается, глубже и глубже.
«Ну что ж» – стрекочет попугай, – «я оставляю тебя чюрвям. Пусть безумие поглотит тебя. Ты, очевидно, хочешь быть дурочкой.» – С этими словами попугай улетает далеко-далеко, и Алиса опять остаётся одна; вдруг она снова одинока, лишь чюрви копошатся уже у её скул. Мистер Доджсон и её сёстры, Лорина и Эдит, куда-то исчезли. А Алиса неожиданно чувствует, как будто её проглатывают. Тут Алиса боковым зрением замечает что-то ещё опять, привлекшее её внимание. Очень трудно повернуть голову в чюрвях, но ей это удаётся. И вот что она видит: большие дедушкины часы появились на траве, в нескольких ярдах от её утопающего лица. Руки часов аплодисментами встречают приближение двух часов. Рот часов издаёт двойное диньканье; значит, в Чюрвяндии два часа, а из тела часов выпрыгивают три большие и пузатые чёрные точки!
«О Боже!» – бормочет Алиса сама себе. – «Вот меня пожирают живьём сумасшедшие чюрви, и мне никак отсюда не выбраться; а уже два часа! Я опоздала к своему уроку! И если я не ошибаюсь, эта троица больших, чёрных, и злобных пузырей, направляющаяся ко мне, и есть эллипсис! О, что за ужасное создание – эллипсис! Возможно, мне стоит удрать из этого чюрвивого мира. Но как?» Чюрви уже тыкались Алисе в ноздри! «Мне нужно попытаться придумать план!» – промямлила она. – «Посмотрим… чюрвь проник в моё тело через рот; как же мне избавиться от извивательного чужака? Боюсь, только через постыдный проход.»
(Постыдный проход – это, конечно, тот самый всем известный проход, о котором постыдно даже думать, не то что писать. Но если моя драгоценнейшая Алиса могла покинуть мир чюрвей лишь через этот жуткий потайной ход, так тому и быть, ибо в моём распоряжении ещё нет такого эллипсиса, которому дано оборвать нить повествования в этом месте.) К этому времени (благодаря заминке, которую я допустил, описывая события) три точки чудовища-эллипсиса собираются вокруг алисиной голову грозным треугольником пузырей.
«Я – дочка» – говорит первый пузырь.
«Я – тоже дочка» – говорит второй пузырь.
«Я – тоже и тоже дочка» – говорит третий пузырь. Пузыристое трио надвигается на Алису, всё ближе, и ближе, и ближе…
Алиса чувствует себя поглощаемой чюрвями и дочками, и она очень напугана душащим присутствием этих двух поглотителей; она так напугана, что в самом деле извергает червя.
(Позвольте мне попутно пояснить, что довольно неприличное слово извергать давно использовалось в Римской империи как эквивалент двух других слов: разделять и властвовать, а если слово было в ходу у цивилизованных римлян, оно ведь не может быть таким уж неприличным? Достаточно вежливо сказать, что Алиса отделила чюрвя от своего тела и тем самым возымела над ним власть, через постыдный проход…) Итак, через этот проход Алиса прибыла обратно в свою крошечную камеру под полицейским участком. Дэвиса на Длинные Дистанции скрутило как улитку в его шляпу на грязном полу; он продолжал странствовать в чюрвивых мечтах. Алиса потрясла своей головой с боку на бок двадцать семь с половиной раз, чтобы рассеять остатки чюрвячности, после чего сурово объявила сама себе: «Козодой был прав: до сих пор я была дурочкой. Я позволила протащить себя через весь этот будущий мир. С этой минуты я буду держать себя в руках! Я найду свой собственный путь назад, в домик пратётушки Эрминтруды.»
Алиса обратила внимание на разбросанные по полу кусочки головоломки. Она осторожно собрала их, добавила улиткин кусочек из своего кармана, и расположила все шесть вокруг украденного у Козодоя пера. Только тут она нашла правильный ответ на последнюю загадку Козодоя: кто заткнул дыру лишь наполовину? Теперь Алиса знала, что Козодой имел в виду дыру в её головоломке, Лондонском зоопарке, вернее, все двенадцать дыр, заткнуть которые предстояло потерянными фрагментами.
