И сложно ответить сразу и однозначно — что будут вспоминать подобным образом про 2000-е годы парни с улиц?
Двойник «Санкт-Петербург — Череповец» (Сафо)
1999-й год, февраль. Помчали мы, три дебила с Маленковки (я, Мишаня и Фунтик), на двойник «Санкт-Петербург — Череповец». Забились на станции Маленковская, денег было примерно 300 рублей на рыло. Ещё у Мишани был пакет с варёными яйцами: это единственное, что у него было дома из еды. Он сварил их и взял с собой в долгую дорогу. Яйца с майонезом ушли «на ура», прямо тут же, за платформой, под два снаряда беленькой. Снаряды кончились, и мы двинулись.
Питер ничем особым не отметился, зато отметился Череповец. Мы поехали в него из культурной столицы. Естественно, на собаках. От Питера до Череповца расстояние — три псины. На первой псине мы промчали «на ура» и доехали до какой-то совершенно адской перди. Вся вода в той местности воняла сероводородом, то есть любой ручей, колодец — вонища шла от них просто неописуемая…
Что делать? Деньги кончились, остались копейки… В лучшем случае по двадцать рублей на человека… Пошли, обнесли кафе, в три рожи натырили каких-то кулебяк… Запивали водой, набранной там же в кафе из-под крана в пластиковые бутылки…
Пошли пробивать поезд. Следующая собака завтра. Если уезжать — то только на почтово-багажном, и то мы были не уверены, что почтовый тут остановится. Короче, непонятно, как быть.
Стоим, тусуемся. Приезжает следующая собака, и нарисовывается очередная делегация коней во главе с Чесноком, олдовым авторитетным конём. Нам было только по 16, а Чесноку ого-го, авторитетный ростовский конь — мы очень обрадовались, что он приехал. Помимо Чеснока делегацию составляла в основном карлота. Мы сами уже были авторитетной карлотой — у каждого за плечами было по 10–15 выездов.
Пообщались с ними, думаем — чё, как, как ехать-то? Давайте посмотрим. Приезжает этот почтово-багажный поезд. Весь запечатанный, внутрь хрен где пролезешь. Никак не проникнуть. Не берёт, не везёт.
Ладно, поехали на ж*пе. Едем! На улице минус восемнадцать. Я надел на себя всё, что у меня было. Ехал замотанный по глаза розеткой, в шапке, в капюшоне, зеленый бомбер с воротником — всё по фэн-шую.
Мы ехали втроём на ж*пе почтового вагона. Он как обычный спальный — с резинкой, с подножкой. Сидеть там негде; часа четыре мы стояли на этом долбанном морозе, вцепившись в вагон, замёрзли — писец как, оставляя необъятные просторы Родины по ходу движения…
А типаны ехали на прицепленном сухогрузе — там такая была лесенка на крышу. Их человек шесть эту лесенку облепило, — ну и поехали. Приехали в Череповец, ох, как мы оттуда сползали на землю, когда поезд остановился…
У меня такого больше ни разу в жизни не было… Я шёл на прямых ногах, потому что они у меня реально не гнулись… Заходим в здание вокзала — ощущение, что сейчас окочуримся…
Всех спас Чеснок, авторитетно заявивший:
— Я знаю, что сейчас надо делать!
А что надо делать? Бухать!!! В общем, собираем со всех лавэ. На две нормальных бутылки водки не хватает. Нас восемь щщей, все пьющие. Бутылка и мерзавчик при таком раскладе — ну вообще не фэн-шуй…
Чеснок:
— Я знаю, что нам делать! Берём водяру и «Анапу»! Я знаю!!! Берём «Анапу»!!!
Коллектив был не против. В общем, водку мы запивали «Анапой». Очень специфический коктейль! Что самое удивительное, по итогу никто не заболел, все пришли в себя.
Наутро приехала вся мафия во главе с пьяным Шведом, которого мы потом устали искать по городу. Оказалось, он спал в подтрибунном помещении в ледовом дворце. Он прошёл туда с командой, к ним на тренировку, лёг и отрубился! Мы его там и обнаружили, к нашему великому удивлению.
Потом рубились в хоккей нашими коваными нацистскими лаптями, шеллисами и мартинсами. Огромную аутентичную шайбу, правда без автографов, нам подарили наши игроки. Мы пошли и порубились между собой в коробке за ледовым дворцом. Ещё между делом успели подраться с гопниками.
На матче было тоже очень весело. Гопари кинули в нас мороженым, а мы его съели. Местные аху*ли! Кто-то обиделся бы, а мы просто его сожрали! Ели интеллигентно, с нами был Турбо с его магическим посохом питания — огромной ложкой, с которой он гонял навсе-все выезды…
На обратном пути было тоже кино. Много народа, денег нет, как-то надо ехать. Какой-то проходящий поезд. В итоге: куплено 33 билета. Едут все, кто был на шайбе. Человек 60, наверное. И идёт отписка на каждой станции. Проводница чуть с ума не сошла, пересчитывая нас. Считала, наверное, раз стопицот. Её реально начало клинить: в один конец идёт — в вагоне 38 человек, назад идёт — всего 30. На каждой станции она проходила в один конец вагона, потом в другой — каждый раз количество человек в вагоне не совпадало.
Потом уже начали угорать — начали ныкаться и те, кто ехал с билетами. В итоге мы со Шведом обгасились, спёрли у проводницы ведро угля, пытались его кому-то продать, потом выкинули.
Затем отломали от окон пластиковые палки, на которые вешаются занавески в поездах; разжились по одной и устроили адовую сечу — поединок на шпагах в стиле «трёх мушкетеров». Вагона три, наверное, с ним прорубились сначала в одну сторону, потом в другую, как настоящие гусары, только стук вагонов по рельсам, залихватские вопли да зловещий звук воздуха, вспарываемого пластиковыми палками.
Адовый выезд получился!
В очередном матче ЦСКА проиграл со счётом 3:0. Вышли со стадиона, хотелось как-то поквитаться за неудачу. Кто-то слышал, что воины должны собираться на «Курской», и мы решили туда поехать, притусоваться к сбору. Отправились на «Курскую» — нас было четыре человека. Один парнишка позже гонял за YGS, а другой стал снайпером в спецназе.
Выходим на «Курской», смотрим — стоит какая-то компания, человек пятнадцать. Взрослые парни, без цветов. Подходят к нам:
— Вы мясо? Давайте драться!
— Нет, мы кони!
Показали им розы.
— Да, кони? Точно кони? А мы апельсины!
Один из них достаёт из рюкзака бомбер и показывает нам нашивку на нём. Череп в котелке и надпись Clock Work Orange.
— Ну чего, кони? Раз приехали — давайте драться!
Мы смотрим, они вроде как позврослее, да ещё их больше! А что делать? Мы же кони.
— Ну давайте!
Апельсины предложили через пятнадцать минут в переходе на «Римской». Здесь типа мусора, а там всё ровно будет.
Мой товарищ по прозвищу Бульдог говорит им:
— Зачем через пятнадцать минут? Давайте сейчас! Здесь выйдем и на улице порубимся.
Апельсины согласились, и мы пошли к эскалатору. Их четверо отделилось, нас четверо. Остальные пошли за нами сзади в отдалении. Пока шли — растянулись. Я с Бульдогом и трое апельсинов успели зайти на эскалатор, остальных внизу остановили менты.
Тем временем едем вверх по ленте: мы с Бульдогом первые, апельсины чуть ниже.
— Слушай, а на улице-то нам, наверное, кранты! У них там по-любому ещё кто-то стоит.
Решили прыгнуть на них прямо на эскалаторе. На счёт три.
Повернулись к мясникам, начали громко считать вслух.
Они на нас смотрят как на дураков, не понимают, что происходит.
— Раз! Два! Три!
Бульдог врезал с ноги в голову ближайшему мяснику — его противник начал падать, но успел схватиться рукой за поручни и подтянуться в исходное положение. Я одновременно врезал своему — и мой оппонент кубарем покатился по ступенькам вниз, его поймал третий апельсин, поставил на ноги. Они вдвоём поломились ко мне. Бульдог рядом вовсю уже дрался со своим оппонентом. Я поспешил на помощь, и сначала всё было неплохо. Потом мне пришлось отвлечься на драку с прибежавшими апельсинами, и Бульдогу досталось: мясник оказался крепышом и неплохим боксёром — парой апперкотов он рассёк бровь и разорвал губу моему товарищу.
Помогло, что мы стояли выше; подоспевших двоих я некоторое время довольно успешно сдерживал. А в какой-то момент раскинул руки и просто прыгнул на них сверху. Мы покатились все вместе вниз по эскалатору, помню, как у бабули выбили из рук сетку с яблочками, которые запрыгали по ступенькам вниз вместе с нами.
Менты в этот момент внизу спрашивали у наших:
— Ребят, всё в порядке?
— Да, всё нормально!
Шум. Они повернули головы и как раз увидели, как я с раскинутыми руками на мясников падаю.
После падения я снова встал и опять оказался выше противников. Один из двух мясников уже ничего не хотел и не вмешивался, второй был тоже несколько потерян — я подмял его и неплохо настучал по голове.
Остановили эскалатор. Мясо побежало вверх по нему, а мы вниз. Я поворачиваюсь на них посмотреть и вижу, что в нашу сторону летит бутылка «Балтики-3», успел даже прочитать этикетку. Бутылка попадает Бульдогу точно в затылок, разбивается, осколки режут ему голову. Мы перепрыгиваем на соседний эскалатор, сбегаем вниз — нас принимают менты.
