«Кто вы?» — спросила Алиса нервно.
«Я… Дэвис… на… Длинные… Дистанции…» — медлительно ответил Слизнярик, делая паузу по году после каждого слова. — «А… ты… кто… такая?»
«Я Алиса» — ответила Алиса, — «а вы — слизняк!»
«Я… не… слизняк…» — ответил Дэвис на Длинные Дистанции столь же медленно, как и прежде. — «Я… улитка…»
«Тогда где же ваша раковина?» (Алиса достаточно поднаторела в брюхоногологии, чтобы понимать, что у улитки есть раковина, а у слизня нет.) «Где… положу… я… шляпу… там… моя… раковина…» — Сделав такое заявление, Слизнярик лёг на грязный пол, и затем начал уматывать своё тело в собственную шляпу. Он вползал в спирали шляпы, пока почти не исчез; в самом деле, лишь его золотистая труба осталась на виду. «Пожалуйста, не замыкайтесь в своей раковине, мистер Слизнярик!» — попросила Алиса. — «Пожалуйста, поговорите со мной.»
«О… чём… тут… говорить?» — небрежно проронил Дэвис на Длинные Дистанции из глубин своей раковинной шляпы: — «Я… под… колпаком… да… ещё… и… под… арестом…»
«За какое преступление?» — задала вопрос Алиса.
«За… исполнение… музыки…»
«Разве в будущем исполнять музыку — преступно?»
«Я… играл… слишком… медленно…»
«Я прихожу в глубочайшее замешательство, мистер Слизнярик; почему медленность должна быть противозаконной?»
«Исполнительные… Гады… не… любят… ожидания…»
«А чего именно вы ожидаете?» — вопросила Алиса.
«Я… жду… когда… очередная… нота… отделится… от… моей… трубы.»
«Не сыграете ли вы мне прямо сейчас, мистер на Длинные Дистанции?» — вежливо попросила Алиса. — «Это наверняка поможет скоротать время.»
«Я… сыграю… тебе… свою… последнюю… композицию…» — выдавив из себя эти отмороженные слова, Слизнярик выдавил всего себя из своей раковины, отчего та вновь стала походить на шляпу. — «Эта… мелодия… озаглавлена… „Майлс… Не… Догонит“…» — он поднёс свою блестящую трубу к своим покрытым слизью губам и выдул единственную ноту:
«Пап!» — изрыгнула труба. Дэвис на Длинные Дистанции опустил инструмент.
«Это всё?» — спросила Алиса (заприметив, что в раструбе трубы застрял кусочек головоломки).
«Это… только… начало… пьесы…» — протянул Длинные Дистанции.
«Но почему вы так медленно говорите, мистер Слизнярик?» — спросила Алиса (прибирая к рукам фрагмент головоломки из трубы Слизнярика, пока его взгляд блуждал вдали). — «Вы не слишком хорошо знаете английский?»
«Я… вообще… не… знаю… облийский…»
«Я не говорила облийский, я сказала английский.»
«Ну… похоже… тебя… неплохо… облили…»
«На каком же языке в таком случае говорите вы?» — Алиса стала испытывать раздражение от склизкости Слизнярика. (Или правильнее было бы сказать — улиткости? Я не могу сообразить на ходу, а вы?) «Я… говорю… на… чахотском…» — ответил Слизнярик.
«Что за чахотский?» — вопросила Алиса.
«Чахотский… это… очень… ленивый… язык…»
Слизнярик поднёс свою трубу к губам и ещё раз дунул в неё, на этот раз целых две ноты. (Во время этого музыкального пассажа Алиса ухитрилась мельком глянуть на свой новейший фрагмент головоломки; на нём была изображена лишь чёрная склизкая заплатка из влажной кожи. Но Алиса знала, что этот кусочек был частью улитки, потерянной из домика брюхоногих в её Лондонском зоопарке. Она тихонько сунула его в кармашек своего передничка.) «Пап, пап!» — издала труба, прежде чем быть снова опущенной.
«Это всё ещё мелодия, называемая „Майлс Не Догонит“?» — спросила Алиса.
«Майлс… ещё… никогда… не… был… так… далёк… от… цели…»
«Наверное, поэтому вас и зовут Дэвис на Длинные Дистанции, потому что у вас занимает уйму времени сделать почти всё что угодно.»
«Поэтому… меня… и… зовут… Дэвис… на… Длинные… Дистанции…»
«Смехотворно!» — вскричала Алиса, совершенно потеряв терпение: — «Я тут разговариваю со Слизняриком, который даже не может как следует закончить предложение, в то время как мне нужно так много сделать! Мне нужно так много найти!»
«Алиса… ты… бы… сыграла… это… в… лёгкую…»
«Но я ни во что не играю!» — крикнула Алиса. — «И как мне может быть легко, когда я припёрта к огромному и тяжёлому Слизнярику в крошечной камере?»
«В… лёгкую… значит… без… напряга…»
«А что значит — без напряга?»
«Без… напряга… это… искусство… ожидания…»
«У вас не найдётся чего-нибуть перекусить?» — спросила тогда Алиса (почувствовав как потребность своего пустого желудка, так и потребность сменить тему). — «Ибо я чрезвычайно устала ждать!»
«У… меня… есть… богатая… пища… для… ума…» — ответил Дэвис на Длинные Дистанции, извлекая из раструба своей трубы маленький бархатный мешочек, который он затем медленно развернул. В складках оказалась спрятана маленькая серебристая баночка, на которой хорошенькими золотыми буквами были выведены слова ПРОГЛОТИ НАС. Дэвис на Длинные Дистанции отвинтил крышку баночки и предложил содержимое Алисе. Алиса лишь глянула на содержимое и тут же отшатнулась прочь, отреагировав весьма желчно: «Вы предлагаете мне поесть червей!» — закричала она.
«Это… не… черви…» — протянул Длинные Дистанции. — «Это… чюрви…»
«Это чюрви!» — закричала Алиса снова, лишь добавив Ю. — «А я от них не сойду с ума?»
«Они… удовлетворят… твою… потребность…»
«Тогда ладно» — сказала Алиса (лишь потому, что была очень голодна), — «но вы первый.»
Своей беструбой рукою Дэвис на Длинные Дистанции заполз в баночку, чтобы извлечь извивающийся, живой образчик: этого чюрвя он и сграбастал своим ртом. После чего поднёс трубу к своим губам и выдул три победные ноты, которые, без всякого сомнения, тоже относились к мелодии, озаглавленной «Майлс Не Догонит» — «Пап, пап, пап!» — озвучила труба.
Дэвис на Длинные Дистанции зачерпнул из баночки ещё одного склизкого чюрвя: «Твоя… очередь… Алиса…» — промычал он, — «оттянись… слегка… вместе… со… мной…»
Алиса решила, что с выбором у неё было так себе, раз она хотела есть, поэтому она позволила Дэвису на Длинные Дистанции запихнуть чюрвя в её рот.
О Боже! Чюрвь сам пролез ей в глотку! Алиса упала на постель, теряя сознание.
А потом всё стало совсем скользко-польско…
Алиса плывёт по длинному, похожему на змею водоёму, через медленно вращающийся мир цвета золотистого дня. Проходит целая вечность, прежде чем она понимает, что больше не находится внутри тюремной камеры. Проходит полторы вечности, прежде чем она понимает, что сидит, лениво откинувшись, в маленькой лодке, плывущей по течению. Её сёстры, Лорина и Эдит, также с нею в лодке, как и их друг, добрый мистер Доджсон. Проходит целых две вечности, прежде чем она понимает, что мистер Доджсон сейчас рассказывает фантастические истории трём маленьким девочкам.
«Расскажите нам ещё, мистер Доджсон!» — истерично хохочет Эдит слева от Алисы. — «Расскажите нам ещё! Ещё, ещё, ещё!»
«Но, мои дражайшие девочки…» — выдыхает мистер Доджсон, — «фонтан фантазии иссяк, как могу я продолжать?»
«О, но вы должны продолжать!» — кричит Алиса со своего ложа внутри лодки.
«Остальное в другой раз» — безуспешно пытается отговориться рассказчик.
«Это и есть другой раз!» — счастливые детские голоса визжат в унисон.
«Ну хорошо, хорошо, если вы так настаиваете…»
Лодка теперь проплывает мимо небольшой деревеньки Годстоу на берегу Темзы, и четвёрка друзей пристаёт к берегу, чтобы устроить пикник под раскинувшимся вязом: и здесь, то и дело откусывая от сэндвича с варёной ветчиной (без единой редиски где-либо в обозримом пространстве!), мистер Доджсон продолжает свою сказку о Приключениях Алисы под Землёй. Три сестры настолько захвачены его сказкой, что Алиса не замечает, пока не становится слишком, слишком поздно, что червь пробрался в её сэндвич; она откусывает кусок ветчины, а вместе с ним и кусок червя!
Алису передёргивает от вкуса, и она выплёвывает отвратительный кусок прочь из своего рта! «Алиса, дорогая моя» — шепчет мистер Доджсон, — «ты ведь знаешь, что маленькие девочки не должны переводить свою еду подобным образом?»
