В здании клуба Бенни К. видно не было. Ниеминен дважды попытался позвонить ему на мобильный, но безрезультатно.
Они поехали к дому Ниеминена, расположенному примерно в километре от клуба. Полиция провела там обыск, но не обнаружила ничего полезного для расследования, связанного с Нюкварном, равно как и вообще никаких признаков криминальной деятельности, поэтому-то Ниеминен и оказался на свободе.
Он принял душ и переоделся, а Валтари терпеливо ждал его на кухне. Затем они прошли метров сто пятьдесят в глубь леса за хутором Ниеминена и счистили слой земли, покрывавший прикопанный там сундук, в котором хранились шесть единиц огнестрельного оружия, и в частности автомат АК5, а также большие запасы патронов и около двух килограммов взрывчатки. Это был маленький склад боеприпасов Ниеминена. Два пистолета в сундуке были польскими – «Р-83 ванад» – и происходили из той же партии, что и отобранный Лисбет Саландер у Ниеминена в Сталлархольме.
Мысль о Лисбет Саландер Ниеминен от себя гнал – эта тема была не из приятных. Сидя в полицейском изоляторе в Сёдертелье, он раз за разом прокручивал в голове сцену, когда они с Магге Лундином прибыли к даче Нильса Бьюрмана и обнаружили во дворе Саландер.
События развивались совершенно непредсказуемым образом. Он поехал вместе с Магге Лундином, чтобы поджечь проклятую дачу Бьюрмана. Направил их туда этот белобрысый мерзавец. И они наткнулись на проклятую Саландер – в одиночестве, девчонку полтора метра ростом и худую, как щепка. Ниеминену даже стало интересно, сколько же она на самом деле весит. Потом все пошло наперекосяк и вылилось в кровавую оргию, к которой они с Магге были совершенно не готовы.
Объяснить развитие событий чисто технически он мог. У Саландер имелся баллончик со слезоточивым газом, который она опустошила в лицо Магге Лундину. Магге следовало это предусмотреть, но он не предусмотрел. Она дважды ударила его ногой, а чтобы свернуть ногой челюсть, особой мускулатуры не требуется. Саландер застигла его врасплох. Это объяснимо.
Однако потом она справилась и с ним, с Сонни Ниеминеном – человеком, ввязываться в драку с которым не сразу решатся даже здоровые и хорошо тренированные мужчины. Саландер очень быстро перемещалась. Он попытался вынуть оружие, но она расправилась с ним с такой унизительной легкостью, будто отогнала комара. У нее оказался электрошокер. Она…
Когда он очнулся, то почти ничего не помнил. Магге Лундин лежал, раненный в ногу, и уже прибыла полиция. После некоторого пререкания между полицией Стренгнеса и Сёдертелье его отвезли в изолятор в Сёдертелье. А еще она угнала «харлей-дэвидсон» Магге Лундина и срезала с его собственной кожаной куртки эмблему «Свавельшё МК» – тот самый символ, благодаря которому перед ним расступался народ в очереди в кабак и который придавал ему совершенно не объяснимый для простого шведа статус. Саландер его унизила.
Внезапно Сонни Ниеминен вскипел. Во время допросов в полиции он так и не раскололся, да ему бы и в голову не пришло кому-либо рассказывать о случившемся в Сталлархольме. Вплоть до этого момента Лисбет Саландер его совершенно не интересовала. Она была просто маленьким побочным проектом, которым Магге Лундин занимался опять-таки по заданию этого проклятого Нидермана. Теперь же он ненавидел ее со страстью, удивлявшей его самого – обычно он сохранял хладнокровие и способность анализировать. Правда, и сейчас он понимал, что в будущем ему обязательно представится возможность стереть это позорное пятно. Однако сперва необходимо навести порядок в том хаосе, в который Саландер и Нидерман совместными усилиями ввергли «Свавельшё МК».
Ниеминен достал оба оставшихся польских пистолета, зарядил и отдал один из них Валтари.
– У нас есть какой-нибудь план?
– Нам надо поехать поговорить с Нидерманом. Он не наш человек, и его еще никогда не арестовывала полиция. Я не знаю, как он себя поведет, если его поймают, а если он заговорит, то сможет заложить нас всех. Тогда мы и глазом моргнуть не успеем, как нас упекут.
– Ты хочешь сказать, что нам надо…
Ниеминен уже решил, что с Нидерманом пора кончать, но посчитал, что не стоит пугать Валтари, пока они не доберутся до места.
– Не знаю. Но его необходимо прощупать. Если у него имеется план и он в силах пулей свалить за границу, мы можем ему в этом помочь. Однако, пока существует риск, что его схватит полиция, он представляет для нас угрозу.
Когда Ниеминен с Валтари в сумерках въехали во двор хутора Виктора Йоранссона неподалеку от Йерны, света в доме они не увидели. Уже это не предвещало ничего хорошего. Они немного посидели и подождали в машине.
– Может, их нет дома, – предположил Валтари.
– Конечно. Они с Нидерманом отправились в кабак, – сказал Ниеминен и открыл дверцу машины.
Входная дверь оказалась не заперта. Ниеминен зажег верхний свет, и они прошли по всем комнатам. Всюду чистота и порядок – вероятно, заслуга этой, как ее там, женщины, с которой живет Йоранссон.
Самого Виктора Йоранссона вместе с сожительницей они обнаружили в подвале, в прачечной.
Ниеминен наклонился и осмотрел трупы, потом осторожно прикоснулся пальцем к телу женщины, имени которой не помнил: она уже успела окоченеть, а значит, они мертвы уже примерно двадцать четыре часа.
Чтобы определить, как именно они умерли, заключения патологоанатома Ниеминену не требовалось. Женщине сломали шею, развернув голову на 180 градусов. Она была полностью одета – в футболку и джинсы – и не имела никаких других видимых повреждений.
Зато Виктор Йоранссон лежал в одних трусах. Его жутко избили, и все тело было в синяках и кровоподтеках. Сломанные руки торчали в разные стороны, как перебитые еловые ветки. Его подвергали длительному избиению, по масштабу сопоставимому с пытками. Умер же он, насколько мог судить Ниеминен, от сильного удара в горло – гортань была глубоко вдавлена в шею.
Сонни Ниеминен встал, поднялся по лестнице из подвала и вышел на улицу. Валтари последовал за ним. Ниеминен пересек двор, прошел к расположенному метрах в пятидесяти от дома хлеву, скинул крюк и открыл дверь.
Там стояла темно-синяя машина – «рено» модели 1991 года.
– Какая у Йоранссона машина? – спросил Ниеминен.
– Он ездит на «саабе».
Ниеминен кивнул, вытащил из кармана куртки ключи и отпер дверь в глубине хлева. Ему достаточно было только заглянуть в помещение, чтобы понять, что он опоздал, – двери тяжелого шкафа для хранения оружия были распахнуты.
Ниеминен скривился.
– Около восьмисот тысяч крон, – сказал он.
– Что? – спросил Валтари.
– В этом шкафу у «Свавельшё МК» хранилось около восьмисот тысяч крон. Наши деньги.
Только три человека знали, где «Свавельшё МК» хранит деньги в ожидании подходящих возможностей вложить их во что-нибудь или отмыть, – Виктор Йоранссон, Магге Лундин и Сонни Ниеминен. Нидерман в бегах. Ему нужны наличные, и он знал, что деньгами занимается Йоранссон.
Ниеминен закрыл дверь и медленно вышел из хлева, напряженно раздумывая и пытаясь оценить масштабы катастрофы. Часть доходов «Свавельшё МК» обращена в ценные бумаги, доступ к которым имелся у него самого, еще часть можно восстановить с помощью Магге Лундина. Однако значительная часть мест размещения капитала была зафиксирована лишь в голове у Йоранссона, если только он не оставил четкие инструкции Магге Лундину, в чем Ниеминен сомневался – Магге никогда не отличался интересом к экономике. Ниеминен прикинул навскидку, что со смертью Йоранссона фирма лишилась почти шестидесяти процентов своих доходов. Это был сокрушительный удар. Главное, для повседневных расходов требовались наличные.
– Что мы будем делать? – спросил Валтари.
– Сейчас мы пойдем и сообщим полиции о том, что случилось.
– Полиции?
– Да, черт возьми. В доме полно моих отпечатков пальцев. Я хочу, чтобы Йоранссона с его сукой обнаружили как можно скорее, тогда судмедэксперты смогут установить, что они умерли, пока я сидел в изоляторе.
– Понятно.
– Отлично. Разыщи Бенни К. Я хочу с ним поговорить. Разумеется, если он еще жив. А потом мы займемся поисками Рональда Нидермана. Надо привлечь к этому делу всех до единого наших людей в клубах по всей Скандинавии. Мне нужна голова этой скотины на блюде. Он, вероятно, разъезжает на машине Йоранссона. Раздобудь ее регистрационный номер.
*
Когда Лисбет Саландер проснулась, было уже два часа дня субботы и какой-то доктор ее ощупывал.
– Доброе утро, – сказал он. – Меня зовут Бенни Свантессон, я врач. Вам больно?
– Да, – ответила Лисбет Саландер.
– Вам сейчас дадут болеутоляющее. Но сперва я хочу вас осмотреть.
Он сдавливал, ощупывал и ковырял ее израненное тело. Лисбет успела здорово разозлиться еще до того, как он закончил, но решила, что у нее слишком мало сил и лучше ей промолчать, чем начинать пребывание в Сальгренской больнице со ссоры.
