— Только не останавливайся!
Он остановился. Глаза его широко раскрылись.
— Нашел! Теперь у меня есть начальный крючок!
На глазах у Коулмена ведущая на чердак дверь распахнулась. Застегивая на ходу брюки, Серж сбежал вниз по лестнице.
— Я нашел начальный крючок!
— Сукин сын! — раздался ему вслед пронзительный женский голос. — Кому говорят, немедленно вернись!
Голливуд
В бассейне лицом вниз плавает мужчина.
— Он мертв?
— Ты еще спрашиваешь!
— Но с какой стати ему быть мертвым? — удивился Марк. — Ты ведь сам сказал, что фильм про него.
— Действие начинается с конца, а потом переносится к началу.
— Тсс! — цыкнул Форд. — Сейчас будут кадры с нашей квартирой.
На телеэкране черно-белая голливудская улица ведет вниз с холма к центру города. Вывеска на углу: «Альто-Нидо». Наплыв нового кадра, и взору предстает открытое окно в квартире третьего этажа. Ветер колышет тюлевые занавески.
— …тогда я жил в многоквартирном доме выше по холму над бульварами Айвар и Франклин.
Крупный план окна. В комнате сидит мужчина в банном халате и стучит по клавишам механической пишущей машинки. В зубах зажат карандаш.
— Это и есть тот самый чувак, что плавал в бассейне? — поинтересовался Марк.
— Ты что, никогда не смотрел «Бульвар Сансет»? — отозвался Педро.
Прошло две недели с тех пор, как в отделе реквизита открылись две вакансии на полный рабочий день, и Марк с Фордом смогли наконец сбросить с себя опостылевшие колпаки и фартуки продавцов бубликов. Они попали в ту же смену, что и Педро, который представил им остальных членов бригады. Двое парней, туго перепоясанных, чтобы не нажить грыжу: Тино Карбелла и Рей Кох по прозвищу Дырявые Руки. Последний вечно что-то ломал и бил, отчего его зарплата почти целиком уходила на возмещение ущерба.
— Эти ребята тоже мечтают сняться в кино, — пояснил Педро. — Им даже пару раз посчастливилось получить роль со словами. Реплика здесь, реплика там, только вот характеры все равно получались неубедительные.
Надо сказать, что команда сработалась быстро. Да что там, не только сработалась, но и все свободное время проводила вместе. В своих тележках они носились с одной съемочной площадки на другую. Вели разговоры о «кинематографе», наклеивая на старомодные каминные часы красные стакеры, означавшие «реквизит зарезервирован». Вместе поглощали захваченные из дому бутерброды, сидя на скамейке в «Центральном парке» — кусочке Нью-Йорка универсального назначения, который затесался позади египетского сфинкса и универсального же назначения лагуны посреди джунглей. Было в этом некое волшебство.
— Терпеть не могу реквизит, — произнес Марк.
Вскоре на их счастье неподалеку появилась вывеска «Сдается». Педро заплатил за всю компанию залог, и друзья перебрались в квартирку на третьем этаже жилого комплекса «Альто-Нидо». Форд продолжал полировать свой сценарий и раньше всех приходил на работу. Пропустив мимо ушей советы Педро на тот счет, что, мол, нужно действовать тонко, он подсовывал свое бессмертное творение первому попавшемуся на глаза работнику «Вистамакса», который имел хотя бы отдаленное отношение к принятию решений, в надежде, что его опус получит зеленый свет.
— Ты чересчур настырный, — прокомментировал Педро.
— Какой уж есть, — отозвался Форд. — Просто у меня предчувствие, что вот-вот должно произойти нечто важное.
Студия «Вистамакс»
Проверив документы, охранники в стеклянной будке распахнули перед шикарными авто старинные кованые ворота, которые, кстати сказать, недавно на время одалживали в качестве бутафории студии «Парамаунт».
Между съемочными площадками сновали тележки. Двое рабочих тащили пластмассовый горный хребет. Административное здание располагалось в самой дальней части киногородка. По обе стороны от входа застыли два серебристых «роллс-ройса», а на тротуаре рядом с каждым было начертано имя владельца: Иэн Глик и Мел Глик.
Мел и Иэн восседали за одинаковыми столами красного дерева посреди просторного кабинета с видом на студию «Уорнер бразерс», раскинувшуюся в живописной центральной части Бэрбэнка. За спинами братьев, хмуря брови, высился огромный портрет их деда и основателя студии Горацио Гликшитца, более известного как Каменная Челюсть.
Первоначально Горацио назвал свою студию «Алмазы экрана», но вскоре на него подал в суд соперник по бизнесу, чья студия уже носила такое название. В короткий промежуток времени между 1931 и 1933 годами его детище именовалось «Корона экрана», однако в конце концов было весьма дальновидно переименовано в «Олимп». На протяжении пяти десятилетий «Олимп» рос и набирал авторитет, пока наконец его самым беспардонным образом не прибрали к рукам японцы, владельцы видеогиганта под названием «Вистамакс». Братьям указали на дверь. Увы, новые владельцы студии слишком многое поставили на продвижение бета-формата. И просчитались. В общем, вскоре после того как японское подразделение в Осаке пошло ко дну, японцы вернули братьев в совет директоров, доверили им контрольный пакет акций и велели до голого минимума сократить издержки.
Как ни странно, схема сработала.
Продукция «Вистамакса» лишь пару раз засветилась в первой десятке кинохитов, зато бюджеты были урезаны едва ли не до нуля, а это самое главное. К тому же большие кинотеатры предыдущих десятилетий ушли в прошлое. Их потеснили, и весьма успешно, мультиплексы при торговых комплексах, с небольшими зальчиками. Зато самих зальчиков могло быть до двух десятков, а значит, на их экранах должны идти какие-то фильмы. Помножьте это на тысячи торговых комплексов по всей Америке, и вы увидите, что даже самая откровенная халтура «Вистамакса» окупала себя за первую пару дней.
И японцы сказали: хотим еще больше.
Глики взяли под козырек. Теперь за три недели съемок и при почти нулевых затратах на-гора выдавались тонны дешевой кинопродукции. Этакий конвейер по производству восьмидесяти лент в год — почти как в старые времена, когда актеры работали в студии по длительному контракту. Что принесло «Вистамаксу» сомнительную славу «потогонки». А еще здесь умели кинуть кого угодно. Неудивительно, что на студии самые большие оклады получали юристы.
Японцы готовы были визжать от восторга. Они вкладывали дивиденды назад в студию; Глики же, в свою очередь, вкладывали эти денежки в дешевые, но жутко прибыльные фильмы на такие темы, как жизнь подростков и их собственная любовь к кокаину. Как, например, сегодня… Кстати, сегодня был понедельник. В дверь постучалась секретарша по имени Бетти.
— Войдите.
— Деловая встреча, запланированная на девять часов, — доложила Бетти.
Глики вытерли носы и задвинули ящики, где у них хранился кокаин.
Вошли три не совсем уверенных в себе молодых человека и встали посреди кабинета. У всех троих, как и у обоих Гликов на прошлой неделе, были напомаженные гелем волосы, торчащие во все стороны рожками. Вошедшие уставились на бритые головы братьев и тотчас заметно сникли.
Сверившись со списком визитеров, Глики вальяжно откинулись на мягкие спинки кресел и сложили на коленях руки.
— То есть вы хотите, чтобы мы поддержали вашу независимую картину, — произнес Иэн.
— Когда-то независимые фильмы были в моде, — изрек Мел.
— Но сегодня они никому не нужны, — добавил Иэн.
— Что означает, что они вот-вот снова будут в моде, — сделал вывод Мел. — Вы обратились к нам в нужный момент.
— Расскажите нам, как вы себе все представляете, — попросил Иэн.
Молодой человек, что стоял посередине, робко сделал шаг вперед.
— Это рассказ о том, как…
— Не надо, — перебил его Мел. — Скажите нам лучше, сколько вы предполагаете на нем заработать?
Молодой человек заметно растерялся.
— Зависит оттого, сколько вам нужно…
— Главное, чтобы без дураков, — сказал Иэн.
Молодой человек посмотрел на своих товарищей, затем снова на братьев.
— Так мне рассказывать, про что история?
— Не надо, — ответил Мел.
— Мы уже слышали, — поддакнул Иэн.
— Сколько? — поинтересовался Мел.
— Трудно сказать, потому что история…
— У нее есть начало и конец? — поинтересовался Иэн.
Молодой человек кивнул.
— В таком случае вы, ребята, дали всем хорошую фору, — заметил Мел.
— Вы не поверите, что нам приходится здесь выслушивать, — добавил Иэн.
— У нее есть начало и конец, — произнес Мел. — Значит, вот такая ваша картина. Если где-то посередине возникнут проблемы, наш отдел по делам независимых фильмов их решит.
— Отдел по делам независимых фильмов?
— Да, сейчас такой отдел есть на любой уважающей себя киностудии, — пояснил Иэн. — Наши ребята довели это дело до уровня настоящей науки.
