А вот запах в аудитории стоял все такой же, и лекционные скамейки почти не изменились — они все так же были исписаны, изрезаны и изрисованы счастливыми и не ведающими своего счастья обладателями юных душ и тел, вот только надписей на английском языке значительно прибавилось. Падение железного занавеса ознаменовалось приобщением молодежи к иностранной культуре, в результате чего часть непатриотично настроенной молодежи сменила родной…(трах) на импортный fuck. Странно, но наивные рисунки наиболее важных, с точки зрения студентов, частей человеческого тела и соответствующие надписи под ними оказывали магическое действие на сидевших: непристойные граффити дергали в душе какие-то струны, как-то помимо воли оживляли память, плавно и незаметно отрывали от действительности и переносили в то незабываемое время, когда комплект из двух бутылок дешевого портвейна, ласковой подружки и ключей от пустующей квартиры давал сутки абсолютного и беспредельного счастья, которое еще можно было немного продлить и пережить во второй раз, рассказывая в курилке друзьям о самых трагических или ударных моментах недавно пережитой нирваны.
Конечно, никто не отменял ни секса, ни алкоголя для тех кому за тридцать или за сорок, и действовали они еще вполне благотворно, но, опять-таки, совсем не так, как раньше. Что-то неведомое и недоброе произошло в организме. Пропала бескрайность чувства, исчезло ощущение полета среди звезд в таинственную и манящую бесконечность. Подносишь ко рту яблоко, и вдруг, еще не сделав первого укуса, понимаешь, что оно, в сущности, уже съедено, и ясно представляешь себе огрызок. Вкус яблока остался прежним, но невольно думаешь о том, сколько их еще осталось в твоей личной корзине. Раньше таких мыслей не было. Как точно выразился чей-то больной, прежде чем перейти из трепетных рук врача в надежные руки патологоанатома, все уже посчитано.
Вообще медицину нельзя назвать точной наукой, но считать в ней приходится очень много. На задней скамейке описываемой аудитории сидел, скучая, старший преподаватель кафедры анестезиологии/ реаниматологии Валера Юмашев, который однажды привел в шоковое состояние партийное руководство института, посчитав число дыханий выступавшего по телевизору К. У. Черненко и заявив вслух, что по всем медицинским канонам, жить генсеку осталось два понедельника.
Между тем, первый час подходил к концу, и майор Лосев мрачно рассказывал о том, какими осложнениями грозит России вступление Польши в НАТО. Я слушал лекцию в четверть уха, и у меня никак не выходил из головы вновь поступивший больной, которого я демонстрировал студентам как случай болезни Паркинсона, но интуиция мне говорила, что что-то в нем не так, и не худо бы завтра же сводить его к Диме в отделение нейрохирургии — исключить новообразование. Майор Лосев тем временем уже говорил о том, как трудно в нынешние времена сохранять в войсках дисциплину и боеспособность. Потом, взглянув на часы, майор объявил: — Перерыв! Товарищи офицеры запаса, распишитесь в журнале. В течение следующего часа я расскажу вам… — тут голос его пресекся, он кашлянул, помотал головой, страдальчески опустил углы рта и неожиданно пробормотал, — Э… да что я вам не расскажу, все равно сидим мы все в глубокой жопе! — Майор устало вынул сигарету и зажигалку, сунул сигарету в зубы, поправил китель и ссутулившись вышел из аудитории. Федя Апраксин, проктолог, сделал обиженный вид.
— Ну почему, как что-нибудь возвышенное, так говорят непременно про сердце, а как дело дрянь, так обязательно поминают жопу! — с большим сердцем произнес Федор.
— Федя, не кипятись, вообще не принимай это на свой счет, — сказал я, — Ты специалист не по жопе, а по прямой кишке.
— А что-же тогда такое жопа? — спросил кардиолог Алеша Панюшкин, крутя в руках вотчаловский фонендоскоп на манер нунчак, — В чем разница, кроме названия?
— Не могу сказать точно, но в чем-то разница есть — сказал преподаватель философии Вадик Мирошников, выпускник МГУ. Может быть, в размере: в жопе, как видите, может сидеть вся Россия, а в прямой кишке — только разная медицинская мелочь вроде глистов или геморройных шишек.
— Вадим Викторович прав, — вмешался травматолог Коля Прокопенко. Разница даже больше. Вот тут, где я сижу, написано Кильдей, иди ты в жопу!. Видите, в прямую кишку идти нельзя, а в жопу, как ни странно, — можно! Так що ж це таке — жопа?
— Давайте подойдем к вопросу научно, — сказал Вадик, — прежде всего нужны точные дефиниции. Например: Жопа — это анатомическое образование, бла-бла-бла…
— Лёня, светоч ты наш науки, проснись, это к тебе! — произнес басом нейрохирург Дима Трибунский. Он уже вынул свою трубку и табакерку и собрался было идти в коридор, но при последних словах задержался. Лёня Райбман подскочил и протер глаза, в которых на краткое мгновение мелькнуло выражение испуга, впрочем, вполне понятное — я сам когда-то засыпал на лекциях и просыпался от окрика преподавателя. У Лёни был трудный период в жизни: днем он преподавал нормальную анатомию, а ночью помогал жене нянчить шестимесячную дочь, поэтому он дремал всегда, когда обстановка не требовала бодрствовать.
— Что такое, в чем дело? — засуетился Лёня, пытаясь прогнать остатки сна.
— У нас тут небольшой консилиум возник, — сказал я. Закончи, пожалуйста, формулировку: Жопа — это анатомическое образование/орган/система и так далее.
— Ребята, я что-то вас не пойму! Вы что, в детство ударились?
— Леонид Моисеевич, не выпендривайся! — пророкотал Дима, поколачивая трубкой по ногтю большого пальца. — тебя как специалиста просят дать точное определение предмету.
— Да нет такого предмета в курсе нормальной анатомии! — решительно сказал Лёня.
— То есть, как это нет? — спросил кто-то из мужиков из дальнего угла. Послышались еще голоса, чувствовалось, что вопрос начинает волновать уже многих.
— Да вот так, нет и все тут! — ответствовал Лёня, — Вам что, нормальную анатомию надо уже заново читать? Прямая кишка есть, есть ягодицы, есть промежность, есть, наконец, анус, а жопы, как таковой нету, и вам это не хуже моего известно.
— Ну так, может быть, надо ввести в нормальную анатомию новое определение: Жопа — это система органов, состоящая из ануса, прямой кишки, ягодиц и части промежности?
— Почему только части?
— А потому что другая часть наверняка относится не к этой вашей жопе, а к гениталиям, в их вульгарном понимании, — ответил Николаю Лёня, который, похоже, начал включаться в научный диспут.
— А все-таки, мужики, вы с ума посходили, нашли тоже тему для дискуссии…
— Это не мы, это товарищ майор тему определил, сказал я, сделав невинно-стыдливое лицо, — у меня это выражение хорошо получалось и, кстати говоря, оно очень нравилось девушкам.
Дерматовенеролог Саша Беседин вдруг оживился и тоже подал голос:
— У меня недавно больной балагурил в курилке: Колька! От влагалища до жопы сколько? Спроси у Верки! Она знает все мерки!
Это что, мужики, подсознание работает?
— Конечно, подсознание, — сказал Вадик., вся страна к этому идет, да вот все никак мерки не определит… стоп! Не канает!
— Что не канает? Почему? — спросил Алёша.
— Да потому, что мы сужаем понятие, а это недопустимо, — Жопа — это не просто анатомическое образование, это гораздо более широкое понятие.
— Ну, это у кого как, — хохотнул Шура Беседин.
— Саша, я имею в виду не ширину жопы, а широту понятия, — терпеливо объяснил Вадик.
— Это для тебя жопа — понятие, потому что ты философ. А для Федора жопа — это просто жопа, — не сдавался Саша.
— Саша, ты ошибаешься, — сказал Федя. Это для тебя жопа — просто жопа, а для меня это хлеб насущный!
— Я тут недавно сыну книжку купил, — вдруг подал голос реаниматолог Валера. Автор — француз кажется, Луи де Бройль, название забыл. Короче, физика для чайников. Решил сначала сам почитать. Так вот, там написано, что была некогда среди физиков большая распря по поводу электрона — частица это или волна.
— Ты это к чему? — спросил Коля.
— Помолчи, Перелом Дюпюитрена, вдруг вспомнил старую кличку Шура Беседин, — дай Валере досказать.
— Электрон ведет себя то как частица, то как волна, ну вы помните, по физике учили, — продолжил Валера, — И из-за этого физики чуть не передрались. Так вот, Нильс Бор решил тогда помирить мужиков и предложил принцип дополнительности. То есть, в зависимости от обстановки, можно рассматривать электрон то как частицу, то как волну, но не как то и другое сразу. Дошло?
— Валера, ты гений! — воскликнул Вадик. Давайте попробуем применить к жопе принцип дополнительности, как Бор применил его к электрону.
— Так це ж не электрон, це ж жопа, — сказал Коля с мягким, убеждающим украинским акцентом.
— Так и ты, Коля, не Нильс Бор, — сказал я.
