Англии. Сам не знаю почему, но я его посмотрел целиком и что-то екнуло внутри, захотелось самому куда-нибудь выбраться за пределы своего болота. Может это все из-за матери, ее дневных рассуждений о давно заждавшихся переменах в моей жизни, не знаю. Все что меня окружало в один миг стало отвратительным, наскучившим. Взять чемодан, набросать в него наскоро нужные вещи и отправиться куда-то, без разницы, лишь бы подальше. А ведь я могу так поступить, меня ничего не держит. Но это была ложь, работа, моя ненавистная работа, моя спасительная клетка держит меня. За годы повторения утренней мантры в моем сознание плотно укоренилось понимание, что именно ей я и должен. Сам же фактически и привязал камень к ногам, что утащит под воду.
С другой стороны, я и не видел ничего кроме нее. Может есть в мире иное, что сможет заменить или снять наложенное самим на себя проклятье. Ладно, пусть все решит случай, не банальная монетка, а именно случай, отчасти судьба. Если завтра меня выбесят больше чем обычно, то беру недельный отпуск и еду куда захочется. Пора наконец выйти из специфической зоны комфорта.
Глава 11
-Привет Жирдяй!
–Господи тебя кто так отмутузил?
–Не важно, просто решил вспомнить молодость, этого достаточно.
–Не хило отхерачели, но и поделом тебе.
–Почему же?
–Потому что ты мудак!
–Агрессивно, но резонно. А как в вашем семейном лоне? Как выходные?
–Черт бы побрал эти выходные, нажрался в пятницу с пацанами, с пьяну глаз пошли по улице гулять. Ток дошли до парка, бац менты. Повязали всех и задержали на сутки, за распитие в общественном месте. Жена чуть не прибила, даже собралась было развестись. Но угомонилась.
–Круто гульнул, а почему на “лапу” не дали?
–Не было, фигли.
–Веселые выходные.
–ага до удари, чуть животик не надорвал. Лучше бы меня избили, меньше шума было.
Далее жирдяй просто врубил радио и всю дорогу ехали под кантри, тихо переваривая случившуюся с ним “Шекспировскую’ трагедию. Тишина, раздираемая звуками музыки, сохранилась до конца поездки. Только по прибытию, мы обменялись своими обычными прощальными репликами:
–До скорого!
–Ага.
Офис, как же ты сегодня решишь мою судьбу? Настроение у меня вроде не плохое, от части благодаря неурядица Жирдяя. Я сволочь и когда кому-то хренова из-за фактических пустяков, то мне весело.
–Здравствуй Шил, держи конфетку.
Двери открылись, фортуна твой ход.
–Привет всем убогим, кто еще не слился со стенкой.
–Что с тобой? На тебя напала банда нигеров и хотела овладеть твоей белой жопой? – в один голос спросила неравнодушная часть нашей трибы.
–Очень смешно. Грубо говоря решил вспомнить молодость. Не удачно, не обращайте внимания.
–Тупой расист, жаль тебя не добили, и вы все расисты. Почему если человека избили, то сразу афроамериканцы?
–Потому что существую расовые предрассудки, вышедшие из упрямой вещи, такой как статистика. Сообщи, когда твой пубертат наконец закончится Кали.
–Сообщи, когда ты перестанешь быть мудаком.
–Всенепременно.
Кали наша сотрудница. Здесь уже полтора года. Сразу с университетской скамьи, где умудрилась подхватить “болезнь”, покруче СПИДа и рака – либерастские взгляды, каким-то магическим образом подкупающие практически всех молодых людей. (Сужу по себе, так как сам был завлечён в ряды коммунистов. Что же молодым не судиться на жопе ровно?) Ужасная стерва, из поколения не таких как все. Волосы хрен пойми, как раскрасила, ранимая до неприличия, считает, что умнее всех, хотя ни за что не скажет кто кого написал Гончаров Обломова или Обломов Гончарова, но расскажет все о какой-то засроной семейки знаменитостей, в которой у всех беды с башкой. (Достойная смена, не так ли?) Строит из себя всю такую творческую личность, «борется» за права меньшинств сраными хэштегами. Попробуй в ее присутствии ляпнуть что-нибудь не толерантное с говном сожрет, ну всех кроме меня, разумеется. Я ее выдрессировал, теперь просто называет меня нацистом или расистом, но дальше мозги не трахает, понимает бесполезность такова дела, а может даже и проигрыша в идеологической баталии.
Я уже говорил, что просто обожаю спорить и могу отстаивать любую позицию, даже которую сам не понимаю?
Вообще охарактеризовать ее, да и их поколение в целом достаточно просто. Говноеды, пытающиеся хоть, как-то отличится от всех, но по итогу самая наисерейшая часть толпы. Зато вроде как дети технического прогресса, глядишь и отправят нас, старперов, на Марс доживать свой срок, а тут устроят вакханалию всеобщего равенства в самых глупых проявлениях.
–Отличная работа Каль. Твоя форма прошла с успехом и теперь узкоглазые с нас слезли.
–Еще бы, я чуть не сдох в этом архиве.
–Твои мучения оказались не напрасны.
–Ладно, я в своем кабинете.
Только я сел разгребать бумажки, как ко мне постучалась Диана – наша секретарша.
–Привет, подпиши эти бумажки.
–Что это?
–Продление твоей страховки, расписка о заключении контракта с Эйн-нэшенл и техника безопасности.
–Эти дураки из Эйн-нэшенл реально купят у нас долбанные вентиляторы?
–Да.
–Соболезную им. Надеюсь не будет как с Гонконгцами. Второй раз за месяц лезть в темное подземелье не охота. Такс все на этом?
–Да, еще тебе звонят из главного штаба у них там какой-то вопрос.
–Что этим педерастам надо?
–Я не знаю.
–А этот вопрос не тебе. Так в пустоту.
–Хорошо. Тогда соединить?
–Да, будь так добра.
Раздался телефонный звонок.
–Але, слушаю.
–Здравствуйте, вы уже видели отчет по нашим акциям?
–Еще не дошёл до него, а в чем проблема?
–За этот квартал наша прибыль увеличилась на 0,53 процента. Мы указали это в декларациях и по идеи акции должны были вырасти в цене, но они упали на три пункта, и по прибыли есть не состыковки.
–Так, а я здесь при чем?
–Ты должен узнать почему. То как ты быстро заполнил форму возврата, докопался до причины, нас поразило, и мы решили доверить это дело тебе.
Бобр мудила, по любому на меня спихнул эту головную боль, отбрехавшись от начальства расхваливанием моих способностей. Не первый раз, гаденыш так поступает, ведь знает, что за похвалу, кроме лишней работы ничего не получаешь.
-Хорошо я постараюсь, но ничего не обещаю.
–Мы ждем результатов, это поможет вашему успешному будущему в нашей кампании. До свидания. – Я чуть не заржал в трубку, от слов “будущее” и “кампании”, уместившихся в одном предложении, но сдержался.
Вот идиоты. Они еще удивляются что не так. Их совсем не удивляет, что тридцать процентов бракованных изделий мы указываем в отчетах, не как брак, подлежащий уничтожению, а как проданные каким-то
