Довольно внушительная масса людей двигалась вверх по Герцена. Обтекая препятствия. Впереди доцент Зелинский тащил за локоть преподавателя Тартаковского. Они догнали эту несчастную девочку где-то возле здания ТАСС. Толпа слегка затруднила движение транспорта. Вмешалась милиция. Девочка сопротивлялась. Но за сто долларов (у Зели не было рублей) согласилась перейти в сквер за Герцена и спеть еще раз. Толпа обступила островок вокруг скамейки. Девочку поставили на нее. И она пела снова и снова. Люди стояли молча и плакали. Это напоминало массовый психоз. Стоявший рядом с Зелинским юноша достал скрипку и осторожно водил по струнам смычком. Тартаковский рассеянно уставился на бедного музыканта, а Зеля выхватил скрипку у бедного музыканта за гриф и грохнул ее о тротуар. Кстати, инструмент был дорогой. Последовала какая-то цепная реакция, и стали раздаваться последовательные звуки ударов различных музыкальных инструментов об асфальт. Люди проталкивались и бросали к разбитой скрипке искореженные или расколотые инструменты и футляры. Образовалась внушительных размеров груда. Кто поджег? Это уже не столь важно. Но костер получился неслабый. Показалось, что мгновенно завыли пожарные сирены, но движение у Никитских ворот было парализовано, и потушить этот огнище было нереально. Тем более что инструменты, уже просто в чехлах, продолжали лететь в огонь.
Люди в какой-то молчаливой экзальтации швыряли заласканные и замученные ими инструменты в костер. Обнимались, целовались и плакали, плакали, плакали.
Милиции было довольно много, но, не понимая что происходит, она и не знала что предпринять и, казалось, помогала непонятно кому.
Деревья жаль. Они обгорели сильно.
В очередной раз, потеряв эту измученную певицу, толпа двинулась как будто произвольно вверх по бульвару в сторону Пушкинской площади. Казалось, большинство не осознавало происходящего.
Хорошо не было ветра. Костер довольно аккуратно догорал. И пепел не сильно разлетался.
На скамейке рядом с этим пепелищем сидели измученный Зелинский и грустный Тартаковский. Они молчали. Чуть позднее подошел профессор Нечаев, который все это устроил. Тоже присел рядом, причем на самый край скамейки. Довольно неудобно. Закинул ногу на ногу и спросил:
– Ну, как?
Он выглядел тоже несильно счастливым. Затем сказал:
– Я не могу вспомнить эту мелодию. Зеля, ты помнишь?
Зеля только вяло ухмыльнулся.
– А ты, Семен?
Тартаковский лишь покачал головой.
Заключение
Жизнь консерватории наладилась не сразу. Но людям свойственно приходить в себя, то есть воспринимать действительность привычно, даже после сильной диареи. Нечаев приходил не раз в переход, где он нашел девочку. Естественно, он ее не нашел, и найти не мог, так как ничего не знал о ней. Расспрашивал, конечно, завсегдатаев, но безрезультатно.
Очевидцы из числа студентов и преподавателей почему-то не обменивались впечатлениями о происшедшем. Более того, стыдились вступать в контакт с участниками или свидетелями этого массового помешательства.
И что удивительнее всего. Пресса об этом невероятном событии не писала.
Ситуация № 11. Трое (подслушанный разговор)
– Ты хочешь летать.
– Да.
– Боишься?
– Да, то есть, нет.
– Поясни.
– Если сам, нет. На кого-то боюсь полагаться.
– А почему не прыгнешь с крыши?
– Это не полет. Это падение.
– Но ведь будешь какое-то время лететь?
– Страшно.
– Страшно лететь или страшно упасть?
– Страшно разбиться.
– А вдруг полетишь?
– А если нет?
– А как же ты хочешь летать?
– Как ты.
– А как начнешь?
– Научи.
– Я не умею.
– Ну ты же летаешь!?
– Научить не могу.
– Объясни.
– Ты любишь?
– Да.
– Научи.
– Понял.
– Как же мне быть?
– Забыть.
– Не могу.
– Живи дальше.
– Мешает тоска.
– Это не боль.
– С ней можно жить?
– Живут же другие.
– Их мало.
– Больше, чем знаешь.
– А ты улетишь?
– Наверное.
– Оставишь меня.
– Да.
– А как же я?
– Ты жил до меня.
– Но я не знал тебя?
– Ты не знаешь и сейчас.
– Но ты умеешь ведь летать!?
– Я не умел.
– Кто научил?
– Никто.
– Когда сумел?
– Совсем недавно.
– Когда?
– Когда ты смотрел на меня.
– Летящего с крыши?
– Да.
– Но ты ведь не падал, ты летел.
– Когда ты поверил, что я полетел.
– Ты мог разбиться?
– Думаю, да.
– Но ты был спокоен.
– Ты не видел лица.
– Да, это верно. Я подумал – летишь.
– Нет, не подумал, поверил.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю и все.
– Значит знаешь.
– Не знаю.
– Ну ты же сказал!?
– Сказал. Ну и что? Я не знаю.
– А если Я прыгну, ТЫ поверишь?
– Наверное, нет.
– Значит не полечу.
– Найди другого.
– Никто не поверит, пока не увидит.
– Но ты же поверил.
– Но я же увидел.
– Ты видел полет, направленный вниз.
– Но ты ведь летел?
– Я сорвался с карниза.
– Ты хочешь сказать, не умеешь летать!?
– Ты видел все сам.
– Я видел полет.
– Ты придумал все сам.
– Но я ведь с тобой.
– Или с кем-то другим.
– Ты хочешь сказать, мне приснилось все это!?
– Когда сильно хочешь, бывает и это.
– Но я ведь не сплю?
– Я не знаю.
– Я знаю.
– Откуда?
– Но это ведь очевидно.
– Тогда полети.
– Но я не могу.
– Почему?
– Я не знаю.
– Но ты ведь не спишь?
– Нет, не сплю.
– Откуда ты знаешь?
– Не знаю.
– А вдруг это сон?
– Что же тогда?
– Тогда прыгнуть с крыши почти ерунда.
– Ты думаешь, стоит?
– Ты ждешь опять «ДА»?
– Тогда я пошел?
– Надеюсь увидеть.
– Ты веришь в меня?
– Наверное… Увидим…
– Салена?
Я обернулся и увидел знакомое лицо. Навстречу мне шел мужчина лет сорока, но в хорошей форме и с легким загаром. Я протянул руку навстречу его руке.
– Как дела? Давно не видел Николая?
– Месяца два.
Происходило это в ювелирном магазине «Булгари», где я искал подарок для жены.
В течение этих коротких реплик в моем сознании всплыли события, связанные с этим человеком, но я никак не мог вспомнить его имя. Я попытался отулыбаться от него, чтобы вернуться к выбору подарка, тем более что нас, в общем, ничего не связывало. Случайное знакомство без продолжения. Но он то ли был общительным по своей природе, то ли был рад встрече со мной, явно настроился пообщаться.
– Ты долго еще здесь? Я тебе хочу рассказать кое-что.
– Ну, минут пятнадцать – двадцать.
– Я подожду тебя в ресторане напротив.
Он ушел. Я продолжал рассматривать кольца. Но ощущение того, что тебя кто-то ждет, уже не позволяло сосредоточиться. Я допил кофе, затушил сигарету и, пообещав вернуться, вышел из магазина. Роберт. Точно, Роберт его звали и познакомились мы у общего знакомого Николая. Это было пару месяцев назад. В боулинге. У Николая был день рождения, и он отмечал его таким образом. Я к нему очень тепло относился, хотя виделись мы с ним редко, и зашел поздравить. Вот тогда, среди прочих, я и познакомился с Робертом.
Он сидел в ресторане рядом с выходом и махал мне рукой. Я присел за его столик, попросил кофе и закурил.
– Выбрал что-нибудь?
– Да нет. Хотя кое-что интересное было, но посмотрю еще в других местах.
– Жаль, ты тогда быстро ушел. Мы еще поехали в сауну. Классно повеселились.
У меня такая история получилась. Ты помнишь, там была такая симпатичная девочка в красном свитере с голым животом. Латила ее звали. Она еще несколько раз падала на дорожке, когда шары бросала.
– Да, кажется, помню.
Я действительно вспомнил ту девушку. Она смешно разбегалась, а в момент броска ее ноги путались в джинсах, и она падала. Джинсы были, наверное, нормальной длины для высокого каблука, но в боулинге она надела специальную обувь на плоской подошве. Лет девятнадцати, скорее милая, чем симпатичная, но с правильной фигурой, она хотела выглядеть сексуально, и от этого джинсы открывали ее живот довольно низко.
С моей памятью на лица и имена это было удивительно, но я вспомнил ее, потому что Роберт, только познакомившись с ней и ее подругами, подшучивал, называя ее все время «текилой». Ну и, кроме того, по сравнению с другими она выглядела более зажатой, часто не могла скрыть своей стеснительности, что рядом с ее подругами бросалось в глаза. Видно было, что она хотела быть такой же раскованной и легко кокетливой, как другие. Особенно, как Регина, знакомая Андрея. Та была в центре внимания, благодаря своей активности и свободному отношению к малознакомым мужчинам. Видно было, что она знает мужчин, и они ей понятны.
– Так ты не знаешь, что было потом, когда ты ушел. Я все прикалывался над этой Текилой, когда мы все, человек шесть поехали в сауну. Регина сняла лифчик и носилась по сауне, с разгона прыгая в бассейн. Кстати, грудь у нее маленькая, ничего интересного.
