– Молофьи и так хоть отбавляй, мистер Лоусон.
– Теперь остаётся найти, куда б её всю запулить, – сказал Терри, и все засмеялись. Хитрожопый гад. Мы давно завели себе условный язык – говорить как учителя в школе. Тут я вспомнил про «Ритц», самое время сменить тему. – Никто не хочет сходить в «Ритц» на неделе? Там крутят «Зомби». А вторым сеансом идёт «Большой британский стриптиз».
–Поезжай во Францию, – смеётся Терри, выглядывая в окно, – зачем нам-то это? У нас тут зомби на всех хватит, лупи не хочу. – Он указал на проходящих гуннов. – А потом, вечером, когда мы нахватим себе по дырочке в «Облаках», будет «Большой британский стриптиз». На хуй фильмы, превратим кино в реальность!
Я на время задумался, но тут с улицы донеслась эта песня «Мы не сдадимся», и кишки у меня подвесило. Я не был уверен, надо ли мне всё это!
– Акак там Дозо и все эти, где они? Посмотрите туда! – Высокий мужик с длинными волосами в джемпере завернулся в флаг Ольстера. Этот гондон казался мне стариком. – Я не собираюсь биться с чуваками под сорок, – говорю.
Мне-то всего пятнадцать, бля.
– Пизди любого, кто вписывается, малыш, – ответил Билли.
– Как вы сыграли с утра? – спрашиваю, чтобы переменить тему. Ненавижу, когда меня называют «малыш».
– Четыре – один.
– В чью пользу?
– А как ты думаешь? Мы играли с «Фет-Лор». Говно команда. Я забил одиню Алан Мэкки – два, – сказал он, понижая голос.
Билли пришёл с субботней игры. Он играет за «Хатчи-Вейл», он капитан нашей школьной команды. Думаю, он немного завидовал Алану Мэкки, который уже сто лет как подписал контракт с «Хибз», а вот Билли никто контракта не предлагал.
– И Дуджи Уилсон отнёс твою форму домой?
– Нет, я отдал её мелкому, а сам поехал сразу сюда, чтоб ничего не пропустить, – сказал он, кивая мне, чтоб я посмотрел на соседний столик, а потом на Карла и Терри, которые вылупились так, что чуть глаза не выпадают.
За столиком напротив сидели две девчонки. Одна ничего себе, крупные зубы, длинные каштановые волосы. Довольно высокая. На ней красная кенгуруха «Вранглер». Вторая – поменьше, чёрненькая, с короткой стрижкой. На ней пиджак из кожзаменителя, во рту – сигарета. Терри посмотрел на них, они взглянули на него и рассмеялись.
– Привет, ты понравилась моему другу, – крикнул он одной, указывая на Карла. Карл однако, спокоен, даже не зарделся. Не то что я.
– Спасибо, сыта по горло, – отвечает та.
Терри запустил пятерню в свою шевелюру. Она такая густая и кудрявая, даже больше, чем обычно, я даже решил, что он втихаря сделал себе перманент. Вообще-то выглядит он отлично в синей тенниске «Адидас» и коричневых «Вранглерах».
Я почувствовал тычок под рёбра.
– Не ссы, Голли, ¬ тихонько сказал Биррелл.
Вот тоже хитрожопый.
– Отдыхай, Биррелл, если кто и ссыт, так это ты…
– … как я…
– Просераешь разработанный нами план. Мы собирались вычислить парочку самых выёбистых и разделать их под орех. Вспомни, мы даже собирались надеть гуннские шарфы для маскировки, – говорю. – Вот о чём мы договаривались.
Билли завертел головой:
– Гуннский шарф ни за что не надену.
– Ну и хуй с ним, – сказал Терри.
Карл уже ждёт своей очереди.
– Мне всё равно, мог бы и надеть. Гуннского шарфа у меня, конечно, нет, но вот что я с собой прихватил в качестве камуфляжа, – говорит она и вытаскивает из своего пакета ольстерский флаг с красной рукой.
Терри смотрит на меня, потом на Билли, который уже вскочил, вырвал флаг у Карла из рук и вытащил свою зажигалку. Он успел дважды щёлкнуть вхолостую, прежде чем Карл забрал свой флаг после тяни- толкая, который уже начинал всем действовать на нервы.
– Ты чё, Билли, – сказал Карл, весь красный, как рука на грёбаном флаге.
– Нечего при мне гуннские флаги вытаскивать, – отрезал Билли.
Карл сложил флаг, держа его подальше от Биррелла, но убирать не стал.
– Это флаг протестантов, а не «Рейнджеров». Ты даже не католик, Биррелл, чего ты доебался до моего протестантского флага?
– Потому что ты хитрожопый белобрысый уебан, который более за «Хартс» и сейчас получит в рыло, вот чего.
Обстановочка накалилась, на Билли сегодня нашло чего-то. Терри повернулся от тёлок и взглянул на него.
– Остынь, Биррелл, чувак, вокруг столько гуннов, которых нужно отмахать. Что толку биться меж собой?
– Не надо было брать этого перебежчика, – забухтел Билли. – Спорнём, что Топси и все твои дружки по автобусу, которые не поехали с «Хартс», придут сюда с гуннами, – злобно усмехнулся он.
– Но я-то здесь, с вами, разве не так? – отпарировал Карл.
Как только он это сказал, я засёк группу гуннов, где-то нашего возраста, может, чуть постарше. Они зашли в «Уимпи». Мы притихли. Они увидели нас и тоже притихли. Видно было, что они смотрят то на красную руку на флаге Карла, то на шарф Билли и пытаются что-то понять. Биррелл уставился на них в упор. Терри же всё пофигу, он смотрит на девок.
– А парень у тебя есть? – крикнул он.
Девчонка с длинными каштановыми волосами, та, зубастая, обернулась:
– Может, и есть. Тебе-то что?
Я пытаюсь заценить, какие у неё сиськи, но под кенгурухой ни фига не видать.
– Да нет, просто, сдаётся мне, я видел тебя однажды с парнем в «Аннабель».
– Я не хочу в «Аннабель», – говорит она, а сама смотрит на Терри вся такая довольная, готовенькая, а гондону только того и надо.
– Значит, просто та была похожа на тебя…
Терри встали и уже трется возле неё в их кабинке.
Он чувак не из робких.
Парочка гуннов запели «Орденскую ленту». Шустрые суки, как никогда. А всё потому, что по телику, что Папа собирается в Шотландию. Мне на это вообще поебать. А вот то, что какие-то гондоны здесь обуревают, на это мне не поебать. Биррелл, однако, доволен: на него они больше не смотрят.
– Сука… мы их сделаем, – сказал он мне.
Среди прочих выделяются чувак с ирокезом и точечным рисунком на щеках и жирдяй, белобрысый и кудрявый.
Я нащупал в кармане перо. Однажды я порезал одного чувака в школе, хотя порезал – не совсем то слово. Глен Хендерсон. Я, конечно, нафордыбачил, чувак не то чтобы так уж обуревал. Помню, как он заламывал мне руку ещё в первом классе, когда он ходил с пацанами, с которыми учился в начальной, так что я ему задолжал, но в этот раз я просто выебнулся. Я не хотел, чтобы так всё получилось. Ему досталось в руку, я засадил ему в кисть. Несколько дней я жидко какал, ожидая, что это дойдёт до копов, учителей или до мамы. Однако парень ничего не сказал. В чём-то это было даже круто, потому что после этого со мной впервые заговорили такие пацаны, как Дозо Дойл или Марти Джентльмен. Однако я до сих пор подссываю, когда вспоминаю, что я натворил. Здесь-то всё будет по-другому. Никаких камбэков, просто какой-то мудила из Глазго, которого ты больше никогда не увидишь. Мне, в общем-то, не нравится эта тема – иметь при себе перо, однако всем известно, что у этих помоечников ножички всегда найдутся. Имейте в виду, что половина этих охотников за удачей сами вовсе не из Глазго, а из Перта, из Дамфри, из всяких дыр. Все говорят с деланным акцентом. Они хотят, чтоб все думали, что они из Глазго и поэтому – круты немерено. Хотят, чтобы мы думали, что каждый из них, что тот спецназовец. Ебать мой хуй. Нет, таскать с собой нож мне не нравится, однако дополнительная поддержка всегда пригодится. Просто чтобы хотя б напугать гондонов.
– Снимешь свой шарф, тогда впишусь, и мы пойдём за ними, – ответил я Бирреллу.
Биррелл не обращает на меня внимания. Он берёт бумажную тарелку, поджигает её и держит аккуратненько, чтоб она сгорела полностью. В зале убирается девчонка в форме «Уимпи», но ей, похоже, всё равно.
Билли совсем распоясался. Он считается самым крутым в нашей школе после Дозо и Джента, с тех пор как отмахал Топси во втором ещё классе. Думаю, он и Дозо сделал бы один на один, он ведь боксом занимается, и всё такое, но с такими, как Дойл, честных поединков не бывает. Карл ужасно переживал, когда Биррелл и Топси устроили мочилово в парке, потому что и тот и другой были его друзьями.
– Билли, едрёна вошь, нас ща попрут отсюда, – простонал Карл и повернулся ко мне: – Смотри, чтоб этот не шалил с огнём…
Тарелка догорает, Билли поворачивает её так, чтобы не обжечься, и бросает её в чашку.
– Спалим вас, ублюдки оранжевые, – мягко говорит он.
Бабулька, вся седая, в очках, в шляпке и жёлтой кофте, обернулась и уставилась на нас. Офонарела, бедняжка. Дерьмо, наверное, быть старым. Я никогда не состарюсь. Только не я.
Проехали.
Потом подошёл Дозо Дойл со своей тусой: Марти Джентльмен, Джо Бегби, Али Джеймисон и этот безбашенный с прилизанными чёрными волосами и кустистыми бровями. Этот чувака выгнали из Огги, и он перешёл в нашу школу. У нас он продержался всего несколько недель, но его и отсюда попёрли. Он был на год нас старше. На какое-то время его отправили в Полмонт. Джеймисон и Бегби сами из Лейта, но с Дозо и Джентом познакомились в городе.
