Леха сразу посерьезнел и кинулся ко мне с бутылкой спасительного эликсира, Светка подставила рюмку, и даже Расин проявил некоторую активность, не вылившуюся, правда, ни в какую деятельность.
Жидкость подействовала мгновенно: боль ушла, хуй обмяк и начал медленно темнеть. Как только хуй мой отвалился (Светка в ужасе поднесла ладони к щекам), Леха сказал, что теперь необходимо заботливо и с учетом прежних ошибок отрастить Валерке новый хуй. Я заявил, что растительные процессы наиболее плодотворно протекают во сне, а потому я намерен немедленно всех выгнать и лечь спать. Леха резонно заметил, что следует хотя бы правильно выбрать позу. В моей ленинградской квартире была очень просторная, вытянутая от входной двери прихожая, и, наскоро посовещавшись, мы решили, что если лечь возле двери, спиной к ней, то впереди окажется пространство вполне достаточное, чтобы вырастить очень неплохой хуй.
Определившись таким образом, я всех выгнал, лег на пол, подперев жопой входную дверь, и уснул.
Проснувшись, я с ужасом обнаружил, что лежу на животе, а хуй мой врос в пол. Я отчетливо помнил, что засыпал на боку, подпирая жопой входную дверь, но, очевидно, во сне, когда у меня начал отрастать хуй, центр тяжести моего тела стал смещаться, и я постепенно перевернулся на живот. Самое неприятное заключалось в том, что будучи уверен в успехе, я перед сном даже не подумал поставить рядом с собой бутылочку с эликсиром, и она так и осталась в комнате. Настенные часы в прихожей показывали без четверти шесть — значит, я проспал почти семь часов, и вот-вот объявятся Ермола, Расин и Светка.
Ровно в шесть по лестнице застучали Светкины каблучки, и за дверью раздался веселый Лехин голос:
— Так, блядь! Посмотрим, что за хуец у Сегаля вырос!
Но едва щелкнул Лехин ключ в замке, как я понял, что в квартиру-то они не попадут, поскольку дверь открывается вовнутрь, а прямо под дверью лежу я с вросшим в пол хуем. Пришлось спешно крикнуть им, чтобы не толкали дверь, и разъяснить ситуацию.
— Валера, из-за твоего хуя я в синагогу не успею, — сказал Расин.
— Да заебал ты уже, Яков, своей синагогой! Гитлера на вас нет! И куда смотрит милиция?!
— Не беспокойся, — обиженно сказал Расин, — милиция нас гоняет.
Возможно, менты и впрямь гоняли евреев возле совдепических синагог. Сам я этого не видел, потому что в синагогу никогда не ходил. С чем-то подобным я впервые столкнулся уже в Америке.
Однажды на пару с чернокожим приятелем мы поехали в маленький приморский городок на юге Нью-Джерси, где в тот день намечалась гульба по случаю какого-то национального праздника афро-американцев. Замечу, что городок тот в основном «белый», а празднества происходили на пляже.
Приезжаем, значит. Ну, городок, как городок: куда ни кинешь взгляд — совхозного вида мужички стучат молоточками по крышам своих жалких хибарок. Одноэтажная Америка… Народу съехалось как вшей, и припарковать машину у моря было практически невозможно. За дело, естественно, взялись легавые. Такое скопление ментов я наблюдал прежде лишь в Совдепии на футболе. Всем прибывающим легаши предлагали поставить машину в неположенном месте, у обочины, поясняя при этом, что по случаю праздника и большого скопления народа сегодня в виде исключения парковаться так разрешается. Мне это показалось логичным, тем более что сотни машин вокруг уже были припаркованы подобным образом, но приятель мой сразу высказал опасение, что менты готовят расистскую провокацию.
Так или иначе, мы оставили машину у края дороги и направились к морю. Ничего там особенного не наблюдалось: хуевый, воняющий водорослями океан, засранный чайками песчаный пляж. Обстановка была мирная: пьяных я там не видел, да и ментов у моря не было. Гнилая ментовская сущность обнаружилась перед нами, лишь когда мы собрались ехать домой и пошли назад к своей машине. Легаши поменялись постами, очевидно, чтобы не смотреть в глаза людям, которых они «припарковывали», а на лобовых стеклах автомобилей уже висели ментовские бумажки с приказом выплатить пятьдесят долларов за неправильный паркинг. Плюс к тому, уже работали экскаваторы, оттаскивавшие все эти автомобили в легавку. Моя машина была пока, слава яйцам, на месте, но ментяра с дубинкой потребовал, чтобы я заплатил экскаваторщику четвертак и убирался к ебене матери… В общем, эта история послужила мне хорошим уроком.
Опять отвлекся; люблю я попиздеть на подобные темы: на пару с Лехой Ермолинским мы занимаемся этим всю жизнь. Недавно я вычислил, что если верна религия о переселении душ, то мы с Лехой в прошлом веке, скорее всего, были Марксом и Энгельсом.
… Мудацкий спор об охраняющих синагогу ментах был прерван Светкой, заявившей, что сейчас необходимо без помощи ментов вызволить из беды сегалевский хуй, а значит кому-то из мальчиков надлежит влезть в Валеркину квартиру по водосточной трубе. Расин сразу приссал. Леха задумался: ему казалось, что проще позвать слесаря и снять дверь с петель. Однако Светка стояла на своем, и Леха сдался. Приняв по стакану (у Светки в сумочке нашлось), они спустились во двор.
Через полчаса Леха влез в открытое окно моей спальни и вышел в прихожую с бутылкой в руке. Еще через десять минут я встал на ноги, оставив хуй в полу, и в квартиру смогли войти Расин и Светка.
— Все, старик! — решительно заявил Леха. — Уже жизнью из-за твоего хуя рискуем, по карнизам ползаем.
Он выдвинул мою кровать на середину комнаты.
— Ложись на спину! Привяжем тебя простыней, чтобы не ворочался. Утром мы придем. Сумеешь уснуть или сходить за пивом?
— Какое пиво?! — возмутился я. — Мне ведь ссать нечем!.. Да я и так усну.
В ту ночь мне приснился безбрежный седой океан, и я в шлюпке со Светкой и с огромным хуем.
Когда они пришли, я еще спал. Меня разбудил их шумный спор. Я открыл глаза и обомлел: Светка сидела на кровати и жадно лизала мой неслыханных размеров хуй.
И был тот хуй всем хуям хуй!
Словно толстая ножка гигантского сказочного гриба, хуй мой устремлялся ввысь и врезался в белоснежную шляпку высоченного «сталинского» потолка!
— Никому не отдам! — страстно причитала Светка. — Потолок крушите, но такое губить не позволю.
— Да как Сегаль с таким ходить будет?! — орал Леха. — И тебе он никуда не влезет!
— А я его сосать буду, — молила Светка. — Как конфету. Кому-то «Тузик» потребен, а мне — «Гулливер».
— Нет, ну это уже вообще! — Леха отхлебнул водки прямо из бутылки. — Валера, ты хоть ей объясни.
Но Светка уже начала приходить в себя. Она и сама понимала, что мечта о таком хуе — утопия. Она смотрела на меня, и в ее глазах светилась любовь, как благодарность великому химику, волшебной палочкой своего искусства хоть ненадолго превратившему ее девичьи мечты в реальность.
Светка села в кресло и глубоко задумалась.
— А где Расин? — поинтересовался я, только тут заметив, что пришли они вдвоем. — Забрали в КПЗ из синагоги?
— Какое, в пизду, КПЗ! — поморщился Леха. — Заступил в полночь на дежурство по переезду.
— Вот что! — сказала вдруг Светка. — Мне нужно проверить одну важную вещь, но для этого необходимо вызволить Валерин хуй из потолка живьем, а потом уже мы дадим ему эликсир.
— А удастся? — усомнился Леха. — Из стены, помнится, Валерка его извлечь не мог.
— Тогда он был маленький, а сейчас большой, тяжелый и висит из потолка. Он был напряжен, когда я его лизала, а теперь успокаивается, сужается. Я думаю, сейчас мы его вытащим.
— Ну, попробуем, — сказал Леха.
Он встал на кровати, широко расставив ступни по обе стороны от моей талии. Светка взобралась к нему на плечи и принялась расшатывать головку моего хуя в потолке. Кровать скрипела под тяжестью акробатических пирамид. Мне было больно, но я держался. Вскоре Светкины усилия увенчались полным успехом.
Я с трудом сел на кровати и поводил по сторонам своим огромным хуем, словно танк пушкой. Зрелище было еще то, и Леха естественно расхохотался. Светка ненадолго замерла в немом восторге, но затем взяла себя в руки и пояснила нам свою мысль.
— Как видим, хуй сквозь потолок не пророс, — глубокомысленно начала Светка.
— Еще бы он пророс! — воскликнул я. — Надо мной первый секретарь райкома живет!
— А прежде он не пророс ни вниз сквозь пол, ни к соседям сквозь стену, — невозмутимо продолжала Светка. — Такое впечатление, что, наталкиваясь на преграду, хуй прекращает свой рост. Но очень важно проверить, не начнет ли он теперь расти опять. Именно для этого и надо было извлечь хуй из потолка живым. Подождем пару часиков.
В последующие два часа я сидел на кровати, как мудак, а они надо мной стебались. Я пытался встать, но не мог — хуй был гораздо тяжелее меня самого. Но больше он не рос!
— Отлично! — удовлетворенно сказала Светка. — Теперь, Валера, выпей свою химию, а затем я сама выращу тебе новый хуй!
