в сибуе ей постоянно хотелось трахаться, для нее весь район был как один большой бордель, может быть, в первый раз эта идея возникла из-за мерцающих красных огней, или, может, я просто боюсь объяснять ее мысли влиянием внешних причин, потому что тогда мне придется опровергать все ее официальные документы, диагноз, поставленный ей ее школьным психологом, доктором Клайвом Цинциннати (имевшим, между прочим, докторскую степень по социологии преступности и других отклонений), звучал так: нимфоманка в состоянии затяжного психоза, вызванного злоупотреблением наркотиками, позднее он признался: “[она] изменила всю мою жизнь, благодаря ей моя жизнь совершенно преобразилась: из замерзшего, спящего зерна банальности — в сладострастное, яркокрасочное соцветие…” [смотри полицейские протоколы минатоку, 1997] я не уверена, с какого момента во времени можно не принимать в расчет его психоанализ, поскольку вполне очевидно, что на определенном этапе его наблюдения за ней свелись к долгим экспериментальным сеансам с галлюциногенными веществами, каковые закончились его первым вторжение в новую для него область сексуальности, не направленной на продолжение рода, доктор Цинциннати признался, что уже в сентябре 1996-го несколько раз подвозил ее в сибую на своем мотоцикле Кавасаки.
для нее огромные видеомониторы, на которых шла безостановочная реклама для пассажиров, входивших и выходивших на станции сибуя, были идеальным устройством для демонстрации порнографических материалов, она часто вставала прямо посреди площади перед входом в метро, и толпы людей обтекали ее по периметру, как воды моря — остров эносиму. она накрепко врастала в асфальт и, вывернув шею, смотрела через плечо на один из экранов, так чтобы он занимал все поле зрения, она видела ясно, но только — она одна, трехметровые пенисы, блестящие вагинальные расщелины, открытые рты стонущих гейш и разнообразные порно-рассказы, откровения школьников, служащих, самураев и домохозяек.
просто в сибуе ей вечно хотелось трахаться, от 100-йеновой закусочной суси по ее белым бедрам, с внутренней стороны, пробегал эротический холодок — с того самого мига, когда автоматические двери этого заведения раскрылись перед ней в первый раз так же мягко и плавно, как женщина раздвигает колени, она заходила туда так часто, что один из сверх-быстрых автоматизированных суси-роботов, миловидный мужчина по имени Умио, уже обращался к ней по имени и всегда припасал для нее самые толстые кусочки лосося, он ей действительно нравился: безупречный фетишист, суси-повар фаст-фуда из тех, что ходят по выходным на рыбный рынок цукидзи, а на свой день рождения обязательно посещают первоклассный ресторан сасими. за едой она наблюдала за неистовой пляской его рук, смакуя кусочки угря, которые, как ей казалось, слегка отдавали вкусом его пальцев, она выпивала столько зеленого чая, сколько в нее помещалось, в надежде, что ей потом не придется платить за него 110 йен. официантка, убиравшая в заведении посуду, потом вспоминала, что она всегда просила принести ей еще одно горячее полотенце, которое уносила с собой в уборную.
она каталась вверх-вниз по эскалаторам в универмаге 0101 ради мягкого возбуждения, происходящего от удовольствия смотреть на свое отражение в зеркалах, ей нравилось здешнее освещение: искусно лестное, охрана же в универмаге была, напротив, отнюдь не искусной; так что она выходила из магазина с изумительным набором потребительских товаров, ее самым любимым был красный шелковый зонтик, добытый во время мини-тайфуна, с рукояткой точно такого же золотого оттенка, как и ее волосы, менее интересные приобретения вроде синих кожаных перчаток, темных очков в синей оправе “под змеиную кожу” и стеклянных колец цвета индиго она раздавала в качестве маленьких знаков внимания и дружбы новым последовательницам культа на первых этапах их инициации.
в тех случая, когда она не трудилась подавлять воздействие си-буи на свое либидо, она находила себе партнера, с которым уединялась на два часа в своем любимом (из тех, которые были поблизости, в асакусе есть лучше) лав-отеле “Лучший 1”. Она высоко ценила его уникальный стиль, который можно определить как средиземноморскую смесь: от римского мраморного фасада до египетских фресок, также она высоко ценила то немаловажное обстоятельство, что кассир при ее приближении никогда не говорил: “иностранцам нельзя!”
у нее все намокало, когда бестелесный девичий голос объявлял в вагоне метро: “цуги-ва сибуя. сибуя дэс”. ей сразу хотелось трахаться.
15 апреля 1997
ТОКИО — Повергшее в страх всю Японию, подпольное религиозное движение неогейш, которое в правительственных документах называют еще “культом смерти”, на данный момент парализовало всю японскую индустрию “досуга для взрослых”. Вследствие массированной террористической атаки на постоянных клиентов хостесс-баров (легальных заведений, где мужчины платят за то, чтобы насладиться беседой с молодыми женщинами, без интима), когда виски и пиво, подававшиеся клиентам, были отравлены пока еще неопознанным смертельным ядом, районы, где ранее проходила шумная ночная жизнь, от Гиндзы в Токио до Сускино в Саппоро, теперь словно спали в жутковатую спячку. По словам одного потрясенного менеджера корпорации: “Мы все опечалены этим кошмарным происшествием. Сегодня вечером мужчины-сотрудники моей фирмы придут ко мне в гости, и моя супруга подаст им закуски и прохладительные напитки. Настали странные времена”. И он сам, и миллионы других японцев, парализованных ужасом и смятением, по вечерам остаются дома, как будто в стране объявлен негласный общенациональный комендантский час.
типичная беседа иностранки-хостесс, говорящей по-японски, с клиентом, в переводе на английский.
х: добрый вечер.
к: добрый вечер.
х: как ваши дела?
к: хорошо, а у вас?
х: [хихикает] очень хорошо, спасибо.
к: вы так хорошо говорите по-японски.
х: да нет же. я почти ничего не понимаю.
к: да нет, понимаете! как вас зовут?
х: [с лучезарной улыбкой] Тиффани.
к: а меня Танака.
х: [продолжает улыбаться] мистер Танака! очень рада знакомству!
к: взаимно. Тиффани, хм? это ваше настоящее имя?
х: [хихикает] конечно, моя мама обожала бриллианты.
к: [смеется от души] понимаю.
х: не хотите чего-нибудь выпить?
к: выпить, хм? может быть, пива?
х: пива?
к: да, пива.
х: я сейчас закажу, только, наверное, придется чуть-чуть подождать, сегодня здесь на удивление много народу, к: ничего, я подожду, народу и вправду много, х: что-нибудь на закуску? к: на закуску, хм? дайте подумать… х: вы не голодны?
к: да, пожалуй, что голоден, давайте закажем что-нибудь поесть.
х: у нас есть жареная картошка, эдамаме…
к: здесь подают эдамаме?
х: [хихикает] конечно.
к: давайте возьмем эдамаме.
х: да, эдамаме. я его очень люблю.
к: вы считаете, это вкусно?
х: да, вкусно, и это здоровая еда.
к: да, согласен, очень здоровая еда. знаете, его делают из соевых бобов.
х: правда? из соевых бобов?
к: ага.
х: [хихикает] замечательно.
к: а вы откуда?
х: из нью-йорка.
к: из нью-йорка! правда?
х: правда.
к: хороший город, да?
х: мне больше нравится токио.
к: как так? почему?
х: здесь люди лучше, японцы — такие приятные, к: вы тоже приятная. t х: [хихикает] ой, что вы. я скучная, к: вы очень милая, х: да нет же. вы меня смущаете, к: вы очень стильная и красивая, х [улыбаясь] а вот, наконец, наше пиво.
прямо передо мной, на столе, лежит подлинная страница из печально известной Тетради из кожи ящерицы, [теперь мы знаем, что популярные СМИ совершенно ошибочно дали то же название даже не одной, а нескольким тетрадям с обложками из искусственной, а не натуральной кожи ящерицы] эта страница считается подлинным черновым рукописным наброском МАНИФЕСТА НЕОГЕЙШ, там написано следующее:
у нас, работниц японской индустрии досуга, благородная цель, только мы можем повернуть вспять течение кармы этого общества, и как следствие, всего мира, на наших геокармических картах, составленных аналитиками из ЦРУ, токио вполне очевидно стоит в самом центре глобального негативного кармического потока, этот поток истекает из токио большими волнами, которые заливают всю землю упадничеством и скверной, согласно научному кармическому анализу, эта негативная карма генерируется на трех уровнях, а именно:
СТИМУЛЯЦИЯ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО ИНТЕРЕСА, общество потребителей есть весьма эффективная фабрика по производству энергии, разрушительной для удовольствия и гармонии, среди участников этого преступного сговора против глобальной кармы следует, прежде всего, отметить: владельцев любых корпораций, рекламодателей, торговцев и потребителей, наиболее деструктивная карма получается при овеществлении (товаризации) и потреблении тела, образа и личности, то, что мужчины готовы платить за время общения с экзотической женственной силой, наподобие нашей, есть преступление, заслуживающее наказания по многим причинам — столь велико его разрушительное влияние на карму.
