Далее последовали другие вирши: «Вам меня никогда, ни за что не позабыть… В вашу жизнь, в вашу жизнь быстрым вихрем я ворвусь», а затем вступил хор. Снова, и снова, и снова… Началась война, и мы намеревались одержать в ней победу. Огилви, как я заметил, отозвал из зала своих людей, и сейчас они ждали за стойкой бара, наблюдая, как танец начинает жить своей собственной жизнью.
Мне на всех плевать!
Этот мир — мой мир!..
Песня длилась едва ли не вечность. Несколько человек из агентства до сих пор не присоединились к вакханалии, но их становилось все меньше. Огилви улыбался и покачивал головой, а женщина с синими глазами взирала на буйство с отвращением и любопытством. Так средневековый миссионер мог бы созерцать языческий ритуал; ее зачаровало и одновременно испугало это зрелище. Если я и впрямь собирался действовать, то наступил самый благоприятный момент.
«Мне на всех плевать».
У меня сжалось горло. Что, черт возьми, я скажу этой женщине?
Не желаете ли пойти в какое-нибудь местечко потише? Простите моих коллег — у них был тяжелый день?
Что бы я ни собирался произнести, мне следовало бы поспешить. Поскольку «последняя ночь» этой женщины на земле подходила к своему логическому завершению.
«Этот мир — мой мир…»
Я еще раз посмотрел на «змею», которая раскачивалась из стороны в сторону, извиваясь по маленькому залу бара — мимо столов, мимо стойки, мимо игровых автоматов… Все уже изрядно напились. Люди стояли длинной вереницей, по большей части чередуясь — мальчик-девочка, мальчик-девочка, — и прижимались друг к другу потными, разгоряченными телами. Каждый держал стоящего впереди за бедра, вцепившись в них так, словно от этого зависела жизнь. И во всех глазах я видел один и тот же безумный блеск.
Напряжение витало в воздухе. В нем словно скапливалось электричество — стихийная сила, готовая в любой момент вырваться наружу. Не это ли конец света, которого мы ждали? Внезапно мне стало страшно. Но я был убежден, что женщина со странными глазами не растеряется перед лицом опасности.
Я сделал шаг к ее столику, и тут кто-то преградил мне дорогу. Хонникер из Расчетного отдела. Она разрумянилась, темные волосы обрамляли лицо. Одежда облепила тело. Сверкали влажные губы.
Она улыбалась. Мне.
Змея приостановилась. За спиной Хонникер не оказалось «мальчика», а взгляд явственно говорил, что для полного счастья ей требуются лишь мои руки на ее бедрах.
— Боддеккер, — со смехом сказала она. — Давай же. Тряханем этот мир.
Все это обрушилось на меня в единый миг. Не так много времени минуло с тех пор, как я избавился от похмелья. И вот теперь я снова напился, провоцируя новое. Воздух был густым и тяжелым, но мне внезапно сделалось холодно. Меня охватила дрожь. За столиком возле музыкального автомата сидела женщина с глазами богини, и я отчаянно хотел поговорить с ней… А между нами стояла Хонникер из Расчетного отдела.
Жаль, что в баре отсутствовала Бэйнбридж. Тогда бы я точно знал, что мне делать.
Теперь же я растерялся и подозревал, что какое бы решение ни принял, оно окажется неверным. И в итоге я совершу самую страшную ошибку в своей жизни. Осознав это, я выбрал единственное, что может сделать мужчина, обнаруживший, что разрывается между двумя женщинами…
Я еще раз глотнул спертого воздуха бара, перевел взгляд с моей богини на Хонникер из Расчетного отдела и с вежливым кивком, адресованным сразу двоим, вышел на улицу.
Здесь только что закончился дождь. Свежий воздух несколько протрезвил меня — по крайней мере тогда мне так показалось. Я ударил ногой по луже, засунул руки в карманы и решил, что прогулка пойдет мне на пользу.
И засим направился по улице в случайно выбранном направлении — навстречу Дьяволам Фермана.
Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис.
«Мы продаем Ваши товары по всему миру с 1969 года».
Офисы в крупнейших городах: Нью-Йорк, Монреаль, Торонто, Сидней, Лондон, Токио, Москва, Пекин, Чикаго, Осло, Филадельфия, Амарилло.
ЗАКАЗЧИК: «Новаторская химия»
ТОВАР: «Любовный туман»
АВТОР: Боддеккер
ВРЕМЯ: 60
ТИП КЛИПА: Аудио
НАЗВАНИЕ: «Сделай „пшик“!»
РЕКОМЕНДАЦИИ И ПОЯСНЕНИЯ: Депп должен написать музыкальное сопровождение.
ПЕВЦЫ: В тепле и комфорте любовной обители Вы ночку вдвоем провести не хотите ли? Вы не остановитесь ни на миг, Но не забудь
(СОПРОВОЖДЕНИЕ: шипение аэрозольной струи в такт музыке)
сделать «пшик».
Окутай партнера «Любовным туманом»
И наслаждайся вашим романом.
Проблемам надежный барьер он воздвиг
Если ты
(СОПРОВОЖДЕНИЕ: тоже)
сделал «пшик».
СОЛО (гитара? уточнить у Деппа)
ДИКТОР: (поверх музыки) Это проще простого! Две струи «Любовного тумана» от «Новаторской химии» защитят вас даже от самых опасных сексуальных заболеваний! Срок действия — двенадцать часов. Нигде не трет, не давит и не режет! Никаких побочных эффектов!
ПЕВЦЫ: Ты проведешь эту ночь будто в сказке,
Ты защищен — люби без опаски.
«Любовный туман» — он доступен всем,
Пшикни -
(СОПРОВОЖДЕНИЕ: то же)
и нет проблем!
ДИКТОР: «Любовный туман» от «Новаторской химии»! Доступен и в концентрированном состоянии!
Минула неделя…
За неделю я ухитрился начисто позабыть о Дьяволах Фермана. Я помнил некоторых своих школьных недругов и старых подружек лучше, чем их. Дьяволы ушли в небытие, забились в самый дальний уголок сознания, и я надеялся, что там они и останутся на веки вечные.
Естественно, навалились и другие проблемы, о которых я был бы и рад позабыть, да не мог. К ним прежде всего относились «Наноклин» и зловещее предзнаменование рока, черным облаком нависшее над Пембрук-Холлом… И все вытекающие отсюда последствия… Бой начался. Мы сражались за право предоставить свой ролик на суд «Мира Нанотехнологий», и с того самого вечера у Огилви отношения между творческими группами сделались принципиально иными. Мы не только изыскивали идеи, но и стремились опередить на этом поприще своих коллег. Увы, вдохновение не приходит по заказу. Поэтому спешка давала результаты, обратные желаемым. Даже те из нас, кто обычно фонтанировал идеями, ныне пребывали в творческом ступоре.
Я отлично знал, что бывают времена, когда следует избегать определенных людей. Однако по прошествии небогатого событиями утра, которое я провел, таращась в экран компьютера или шатаясь по этажу, я направил свои стопы к Огилви. Изначально я намеревался взять пару сандвичей и отбыть восвояси, но вскоре обнаружил, что восседаю за стойкой бара рядом с Хотчкиссом.
Выглядел он, мягко говоря, не важно. Хотчкисс слепо глядел в стакан, наполненный «жидким ленчем» — и я говорю не о высококалорийном неопротеиновом «жидком ленче, который предпочитают девять из десяти бодибилдеров». «Жидкий ленч» Хотчкисса венчала белая шапка пены, а разместился напиток в высокой кружке, покрытой капельками конденсата. Он был нежно-золотого цвета, и от Хотчкисса уже здорово несло этим самым «ленчем».
Я заказал сандвич. Хотчкисс проигнорировал меня. Тогда я сказал:
— Не рановато ли начинаешь, а? Он сделал большой глоток.
— Я влюблен.
— Может, ты выбрал не то лекарство? Эта штука тебе вряд ли поможет…
— Мне не нужна помощь, — сказал Хотчкисс. — Я просто хочу забыть.
Я протянул руку и аккуратно отодвинул от него стакан.
— Я думаю, ты забываешь не то, что нужно. Например, ты позабыл, что мы — Пембрук-Холл, а это значит, что заполучим клиента, на которого положили глаз.
— Не благодаря мне, — угрюмо заметил Хотчкисс. Он протянул руку и снова придвинул пиво к себе.
— Ты слишком строг к себе, Хотчкисс. Кто постоянно получает ключ от лифта? У кого вся стена увешана почетными медалями?
— Это не имеет никакого значения.
— Почему?
— Помнишь, как я сломал ногу, когда мы играли в софтбол против «Маулдина и Кресса»?
Я кивнул.
— В тот раз я тоже получил ключ от лифта. А в день после перелома мне не пришлось идти на работу…
— Ты хочешь сломать ногу?
— Я хочу сказать, что предпочту сломать ногу, нежели получать все эти глупые значки и премии, которые выдают «старики»… Хотя кому я об этом рассказываю? — Он пожал плечами, залпом допил стакан, поманил пальцем бармена и заказал добавку.
— Ты знаешь, в чем моя проблема, Боддеккер? Я ничего не смыслю в рекламе. Это правда. Ни черта не смыслю! Чем больше я смотрю на всю эту нанотехнику и чем дольше думаю, как бы ее продать, тем отчетливее это осознаю. Всю свою жизнь я просто произносил то, что хотел клиент. Заказчику достаточно было сказать, что они желают, и я выполнял их распоряжения. Такая реклама не обязана быть качественной. Она не должна быть умной. Ей не обязательно влиять на подсознание. Короче говоря, этой рекламе вовсе не обязательно быть хорошей. Все, что от меня требовалось, — это сообщить потребителю, где и как можно купить товар. И дело в шляпе. Мне никогда не приходилось продавать. Я не привлекал внимание клиента. Пока люди сами желали приобрести товар, это все не имело значения. Они хотели купить; реклама не убеждала их сделать это. Я просто гнал словесный поток. А сейчас грядет конец света, и я больше ничего не могу сделать. Теперь я бессилен. Бесполезен. — Хотчкисс печально улыбнулся. Подошел Огилви и вновь наполнил его кружку. — Я остался у разбитого корыта.
