— Откуда они у вас?
— Из твоей кабинки в раздевалке.
— Ты работал над ними в рабочее время.
— И теперь они — наша интеллектуальная собственность.
Форд подскочил со стула.
— Но ведь я работал над ними столько лет! Начал еще до того, как приехал сюда. На работе я сделал лишь несколько пометок.
— Лишь несколько пометок? — усмехнулся Мел. — Да это все равно что нассать в бассейн и заявить, что ничего страшного, мол, остальной бассейн чистый. Вот что это такое!
— А ведь в бассейне купаются дети! — поддакнул Иэн. — О них ты хотя бы подумал?
— К тому же нам все равно не нужен твой сценарий.
— Он так себе, средней паршивости.
Форд посмотрел сначала на одного брата, затем на другого.
— Но ведь вы только что сами сказали, что он вам понравился.
— Это мы так, чтобы ты не слишком стеснялся.
— У тебя, приятель, есть инициатива.
— Главное, когда идешь на работу, оставляй ее дома.
— Эй! — воскликнул Мел. — У нас для тебя сюрприз. Скажи ему, Иэн. Сейчас мы его пощекочем.
— Как будешь выходить, загляни к Бетти. Мы дали ей задание вручить тебе подарочные сертификаты, чтобы ты мог отовариться в нашем студийном магазине.
— Там у них продаются классные футболки.
— Можешь закупить подарков на Рождество.
Мел встал и подошел к двери.
— Но ведь… — пролепетал Форд.
— Он даже не умеет толком нас поблагодарить, — сказал Мел, обращаясь к брату.
— Главное, продолжай в том же духе, — посоветовал Иэн.
— И этого будет достаточно, — добавил Мел и открыл дверь.
Форт-Лодердейл
Серж ворвался в больничные двери и, не обращая внимания на пост дежурной сестры, устремился дальше.
— Сэр! — крикнула ему вдогонку сестра, вскакивая с места. — Сначала вы должны расписаться в журнале посещений!
Серж ее не услышал. Он несся по коридору, проверяя на бегу номера палат. Пол в коридоре был выложен зеленой плиткой, под потолком — люминесцентные лампы, повсюду тяжкий больничный дух, смесь антисептика и человеческих хворей.
Вслед за Сержем в больницу влетел Коулмен. Дежурная сестра бросилась ему вдогонку.
— Сэр!..
Когда она наконец догнала обоих, Серж стоял, застыв на пороге палаты номер 23. Внутри уже были двое посетителей.
— Серж! — воскликнул Чи-Чи. — Слава богу, ты успел! Мы пытались дозвониться до тебя, вот только не знали, по какому номеру тебя искать…
— Я узнал из газеты, — ответил Серж и шагнул в палату. — Ну, как он?..
— Спит.
— Сэр, — обратилась к нему из коридора сестра. В руках у нее был блокнот, с которого на цепочке из медицинских резинок болталась авторучка.
— Оставьте человека в покое, — сказал Чи-Чи, выйдя в коридор.
Серж медленно вошел в палату. Присев на самый краешек металлического стула рядом с кроватью, на которой, присоединенный к переплетению трубок и проводов, лежал его дед, он несколько раз нервно качнулся взад-вперед.
— Ты никогда не умел усидеть на месте, — проворчал старик, открывая глаза.
— Дед!
— Привет, Серж-младший!
— У тебя инфаркт?
— Спасибо, что напомнил.
— С тобой все в порядке?
Старик обвел взглядом трубки и провода.
— Похоже, что нет.
Серж схватил деда за руку и наклонился к нему ближе.
— Тебе что-нибудь нужно. Ты только скажи.
Старик откинул голову на подушку и закрыл глаза.
— Чтобы мне дали отдохнуть.
Серж вернулся к стоящим в дверях посетителям.
— Ты уж нас извини. Так получилось, — произнес Колтрейн.
— Прилетел сюда, как только узнал. Я боялся, что… — Серж не договорил. Вместо этого он взял ручку и расписался в журнале посетителей. Медсестра ушла. — Мы с Колтрейном прикатили сюда из кафетерия следом за «скорой помощью». Мы так переволновались, что даже не сумели связаться с тобой. — Серж огляделся по сторонам. — А Лу знает? Она приедет к нему?
Колтрейн взял его за руку.
— Серж…
— Только не Луизиана!
— Эх, знай мы, где ты пропадал, — произнес Чи-Чи. — За это время столько воды утекло. Лу скончалась во сне четыре месяца назад. Ее похоронили в Орландо. Там похоронены все ее родственники.
— Они прожили сорок два года, — вздохнул Серж. — Дед наверняка сильно переживал.
— Еще как! — подтвердил Чи-Чи. — После похорон он остался в Орландо и каждый день ходил с цветами на могилку. В конце концов мы сумели убедить его, что он себя доконает, и перевезли его сюда. Сначала все шло нормально, он даже вновь взялся за работу. Мы думали, для него это почти как начать новую жизнь.
— Вы думали?
— Мы говорили с врачами. Легкий сердечный приступ, но он его окончательно подкосил. Если бы не смерть Лу, может, он и выкарабкался бы. Сам знаешь, как говорят врачи. Стоит уйти из жизни одному из супругов, как другой… Он лишь потому еще жив, что ему искусственно поддерживают давление.
— Я… я не…
— Поверь мне, приятель, — произнес Чи-Чи, — живым отсюда он не выйдет.
— Сколько он еще протянет? — Серж встал со стула и подошел к остальным.
— Сейчас ему ничего такого не грозит, но силы все равно будут таять. Неделя, от силы две.
— Я отсюда никуда уйду, — решительно заявил Серж.
Колтрейн вытащил связку автомобильных ключей.
— Это ты сейчас так говоришь.
— Тебе нужно самому отдохнуть, — сказал Чи-Чи и протянул Сержу магнитную карточку. — Мы здесь неподалеку нашли мотель.
— Мы спим в номере по очереди, — добавил Колтрейн. — Если хочешь, можешь пойти поспать, пока мы здесь.
— И еще одна вещь, — произнес Чи-Чи. — Только не бери в голову, если он вдруг начнет нести околесицу. Что поделать, старческий маразм. Врачи говорят, что это у него уже как минимум несколько лет, но разве мы могли знать? Он всегда был любитель нести всякую чушь.
Серджио вновь открыл глаза.
— Я слышу все, что вы про меня говорите.
— Извини, — произнес Чи-Чи.
— Сделайте вид, что меня здесь вообще нет, — посоветовал Серджио. — Валяйте, скажите ему, коль скоро вы завели этот разговор, что я ношу памперсы.
— С ним было несколько случаев, — вздохнул Колтрейн.
— Это я из вредности, — возразил Серджио. — И вообще, у кого тут из нас не все в порядке с головой?
Чи-Чи притянул к себе стул.
— Следующее дежурство — мое.
Двое мужчин в черных костюмах и тонких темных галстуках сидели в полутемном кабинете. Жалюзи на окнах были закрыты.
— Версия с Зейнсвиллем оказалась тупиковой. Они опережают нас лишь на пару дней, а такое впечатление, что как минимум на год. Они словно растворились в воздухе.
На другом конце стола сидел третий, старше их по званию.
— Так что, у вас вообще никаких идей? — спросил он и задумчиво сложил на груди руки.
Один из мужчин в темном костюме покачал головой.
— Их могло занести куда угодно.
— Вам известен круг их знакомых?
— Значит, нам снова в аэропорт?
Третий кивнул.
Голливуд
Беспощадное белое солнце постепенно сделалось красно-коричневым и в конце концов нырнуло за горизонт, и лишь самые упрямые лучи не оставляли попыток пробиться сквозь смог Лос-Анджелеса. Вид с Айвар-стрит, сбегающей по холму вниз — туда, где кончается небо.
На углу примостился четырехэтажный жилой дом, над входом — старомодная, в желто-зеленых тонах, вывеска крупными буквами: «Альто-Нидо».
Окно на третьем этаже было распахнуто, и ветер колыхал тонкие тюлевые занавески. Внутри в комнате сидел молодой человек в банном халате и стучал по клавишам пишущей машинки. В зубах у него был зажат карандаш.
Вокруг него туда-сюда сновали четверо соседей по квартире, работавшие на студии «Вистамакс» в отделе реквизита.
Марк поставил одну ногу на стул, чтобы зашнуровать кроссовки.
— Форд, ты идешь с нами?
— Одну минуточку.
Вытирая полотенцем мокрые волосы, из ванной вышел Педро.
— Давай пошевеливайся. Мы выходим через пару минут.
Форд вынул изо рта карандаш.
— Но ведь мы даже не знаем, где состоится вечеринка.
— Не знаем.
— Тогда к чему такая спешка?
И вновь застучал по клавишам.
— Потому, что Даллас может позвонить в любую секунду и назвать место. И тогда нам нужно тотчас выходить.
— Не понимаю, как мы вообще попадаем на все эти вечеринки, — произнес Форд, поднимаясь из-за пишущей машинки. — По идее, они только для избранных. На них порой не могут попасть даже сами актеры.
— Просто Даллас нас любит, — сказал Рей.
— Это Даллас-то? — удивился Форд. — Кстати, я так и не врубился, чем он, собственно, занимается.
— Какая разница, главное, что он большая шишка, — произнес Марк.
— Такое впечатление, что ему просто нечего делать, вот он и ошивается на складе реквизита.
