Я попытался его утешить.
– На самом деле они приятные люди, – сказал я. – Если с ними познакомиться поближе.
– Поближе? – он улыбнулся. – Ты что, прикалываешься? Эти твари выпили столько моей крови!
– Не произноси здесь этого слова. А то возбудятся.
Он кивнул.
– Да уж, я видел этих ублюдков в «Беспечном ездоке», но не верил, что они бывают на самом деле. А их здесь сотни!
На моем адвокате был синий двубортный костюм в полоску, гораздо более модный прикид, чем у меня … но он из-за этого чересчур нервничал. Потому что щеголи в этой толпе были, скорее всего тайными агентами полиции, а мой адвокат ведет дела с людьми, которые очень щепетильны в этом отношении. «Блядь, это какой-то кошмар! – то и дело шипел он. – Проник на конференцию cвиней, и ведь найдется в городе какой-нибудь барыга, который меня узнает, и пустит слух, что я здесь якшаюсь с копами!»
У нас у всех были именные значки. Их выдавали после уплаты 100 долларов «регистрационного взноса». На моем было написано: «частный сыщик» из Лос-Анджелеса – что в каком-то смысле было правдой. А мой адвокат значился как «эксперт по анализу наркотиков». Что тоже, в общем-то, было правдой.
Но всем было всё равно, кто здесь кто и зачем. Слишком небрежная охрана для такой жесткой паранойи. Но мы немного напрягались еще и потому, потому что заплатили за два регистрационных взноса недействительным чеком. Его мой адвокат получил от одного из своих клиентов-сутенеров/наркоторговцев, и его большой опыт подсказывал ему, что чек совершенно ничего не стоит.
7. Если не знаешь, приходи учиться … Если знаешь, приходи учить
Девиз на приглашении на
Национальный съезд окружных прокуроров
в Лас-Вегасе 25-29 апреля 1971 года
Первая секция – вступительные речи – затянулась на полдня. Мы терпеливо просидели первые два часа, хотя с самого начала было ясно, что мы ничему не Научимся, и уж тем более было ясно, что с было бы опрометчиво с нашей стороны попытать Учить. Сидеть здесь под мескалином и выслушивать час за часом очередную порцию бреда нам удавалось без труда … Мы совершенно ничем не рисковали … Для этих баранов что мескалин, что макароны – одна фигня.
Подозреваю, что мы могли бы просидеть здесь и под кислотой … если бы не некоторые персонажи; рядом попадались такие лица и тела, которые под кислотой стали бы невыносимы. Когда выключили свет и начали показывать Фильм О Наркотиках, туша начальника полиции из Техаса весом в полтора центнера полезла обниматься с ненамного более изящной спутницей (жена, или кем там ему приходилась эта бабища). Выдержать такое зрелище едва под силу под мескалином – а это вещество чувственно-поверхностное, оно утрирует реальность, но не искажает её – а уж под кислотой зрелище прилюдных брачных игрищ двух между двумя непомерно ожиревшими человеческими телами, пока тысяча сидящих вокруг копов смотрит кино об «опасностях марихуаны» было неприемлемо на эмоциональном уровне. Мозг её отторгнет: продолговатый мозг попытается блокировать сигналы от лобных долей … а средний мозг будет делать отчаянные усилия иначе интерпретировать сцену, прежде чем передавать её обратно к продолговатому мозгу и рисковать физическими действиями.
Кислота по своему действию – сравнительно сложный наркотик, тогда как мескалин – простой и прямолинейный, но данном случае практической разницы не было никакой. Всё на этой конференции взывало к массовому поглощению Депрессантов: Секонала, Травы и Бухла, потому как ее программу скорее всего составляли люди, не выходившие из состояния барбитуратного ступора с 1964 года.
Здесь собралось свыше тысячи высоких полицейских начальников, твердивших друг другу «мы должны принять факт существования наркокультуры», но не имевших понятия с чего начать. В кулуарах поговаривали, что за всем стоит Мафия. Или «Битлы». А кто-то из аудитории спросил Блумквиста, не связано ли «странное поведение» Маргарет Мид27 в последнее время с тем, что она покуривает марихуану.
«Не знаю, не знаю, – отвечал Блумквист. – Но если в ее возрасте она курнула бы травки, то словила бы кошмарный приход.
Зал ответил дружным хохотом.
Мой адвокат наклонился ко мне и прошептал, что собирается уходить: «Я буду внизу в казино, – сказал он. – Я знаю уйму способов гораздо лучше потратить свое время, чем слушать эту хуету». Он встал, сшиб пепельницу с подлокотника стула и направился к двери.
Расстановке стульев не допускала хаотических перемещений. Люди пытались освободить для него проход, но подвинуться было некуда.
– Смотри, куда прешься! – крикнул кто-то.
– Иди на хуй! – прорычал он.
– Эй, мне не видно! – крикнул еще кто-то.
Вот он уже почти добрался до двери.
? Мне надо выйти! – кричал он. – Мне здесь не место!»
– Скатертью дорога! – сказал кто-то.
Адвокат остановился, огляделся, потом, видимо, передумал и пошел дальше. Когда он добрался до выхода, в задних ряд царил переполох. Даже Блумквист далеко впереди на сцене заметил неладное. Он прервался, озабоченно вглядываясь туда, откуда доносился шум. Наверно, решил, что вспыхнула драка – какой-нибудь конфликт на расовой почве, лучше не вмешиваться.
Я встал и пустился к двери. Удачный момент для побега. «Извините, меня тошнит», – сказал я обладателю первой отдавленной мною ноги. Нога дернулась назад, я повторил: «Извините, меня сейчас стошнит … извините, тошнит … прошу прощения, да, тошнит … «
На сей раз мне расчистили путь весьма поспешно. Никто даже не возмутился. Напротив, мне подталкивали руками, помогали пробраться побыстрее. Испугались, что меня вырвет, а не этого никто хотел – по крайней мере, чтобы на него. Я добрался до двери где-то за сорок пять секунд.
Адвокат был внизу в баре, беседовал со спортивного вида копом лет сорока, откуда-то из Джорджии, судя по значку.
– Я только виски пью, – говорил он. – В наших краях особых проблем с наркотиками нет.
– Будут, – сказал адвокат. – Однажды ночью ты проснешься и увидишь, как твою спальню разносит на куски наркоман.
– Хорош! Только не в моем городке.
Я подошел к ним и заказал бокал рома со льдом.
– А, ты тоже из Калифорнии, – сказал он. – Твой приятель мне тут рассказывает о наркоманах.
– Они повсюду, – сказал я. – Никто не застрахован. И уж точно не на юге. Любят тёплую погодку.
– Они работают в паре, – подхватил адвокат. – Иногда бандами. Залезут прямо в спальню – и как прыгнут с большими ножами тебе на грудь.
Он с серьезным видом закивал головой.
– А то и к жене твоей на грудь – и нож прямо в горло.
– Господи всемогущий, – пробормотал южанин. – Что ж это такое творится у нас в стране?
– Ты не поверишь, – отвечал адвокат. – В Лос-Анджелесе вообще беда. Сначала наркотики, теперь черная магия.
– Черная магия? Фигня, быть того не может!
– Газеты почитай, – сказал я. – Думаешь, всё в порядке, пока не окажешься лицом к лицу с наркоманами, жаждущих человеческих жертв.
– Хорош! Фантастика какая-то!
– Только не у нас, – сказал адвокат. – В одном только Малибу поганые сатанисты убивают по шесть по восемь человек в день.
Он отхлебнул из бокала и продолжил.
– Им нужна только кровь. Прямо на улице людей хватают, прикинь. Совсем недавно был случай: девчонку прямо из «Макдональдса» увели. Официантку. Лет шестнадцати. Причем вокруг было полно народу.
– И что было? – спросил наш приятель. – Что с ней сделали?
Услышанное его явно не на шутку взволновало.
– Что сделали, говоришь? – сказал адвокат. – Господи, да они ей башку оттяпали прямо на стоянке. Потом понаделали везде дырок и высосали кровь!
– Боже всемогущий! – воскликнул мужик из Джорджии … – И никто ничего не сделал?
– А что они могли? – сказал я. – Тот, что ей голову отрубил, ростом был за два метра и весом полтора центнера. В руках два «Люгера», у остальных М-16. Все ветераны …
– Тот здоровый был майор в морской пехоте, – сказал адвокат. – Нам известно, где он живет, но подобраться к нему мы не можем.
– Хорош! – крикнул наш приятель. – Только не майор!
– Ему была нужна шишковидная железа, – сказал я. – Вот почему он такой здоровый. В армии он был маленький.
– О господи! – воскликнул наш приятель. – Какой ужас!
– И так каждый день, – сказал адвокат. – Обычно целыми семьями. Ночью. Мало кто успевает проснуться – чувствуют только, что им голову рубят – а уже всё – поздняк.
Бармен остановился послушать. Я наблюдал за ним. Выражение лица у него было неспокойное.
– Еще три рома, – заказал я. – Побольше льда, и, пожалуй, горку лайма.
Он кивнул, но я видел, что его разум был занят отнюдь не работой.
– Вы, ребята, сверху, с полицейского съезда? – наконец поинтересовался он.
