Стюардесса объявила о предстоящем полете на русском и эстонском языках. Название «Таллин» она произнесла так же, как Агнес, с небольшим придыханием, так что получалось "Тайлин".
Дама искоса посматривала на Вэкэта, потом резко отворачивалась, и шарики стремительно проносились перед лицом Вэкэта так близко, что ему приходилось слегка отстраняться.
Самолет летел спокойно и легко. Под крылом проносились рваные клочья облаков. Меж ними виднелась земля — желтеющие лиственные леса, поля и густой зеленый покров хвойного леса, который становился тем больше, чем дальше на северо-запад забирался самолет.
В Москве Вэкэт провел четыре дня. Он посетил все места, которые заранее наметил: и Кремль, и Мавзолей, и Третьяковскую галерею. Хотел было пойти в Большой театр, но сезон еще не начался. Зато он побывал в кинотеатре — на проспекте Калинина. Он сидел в прохладном зале и вспоминал тундровую Красную палатку, битком набитую оленеводами, их возгласы и громкий стрекот движка за полотняными стенками. Здесь же было тихо и торжественно, как в утренний час на озере Иони, несмотря на то, что в зале помещалась, наверное, не одна тысяча человек.
Самолет на Таллин улетал из Шереметьевского аэропорта. Вэкэт заказал такси. Погода стояла отличная, плащ почти не приходилось надевать, но Вэкэт носил его везде с собой, перекинув через руку, как это делали многие москвичи.
Мерно гудели турбины. Детеныш большого «Ту» летел уверенно, иногда вдруг вздрагивая на каких-то воздушных ухабах, которые большой «Ту-104» попросту не заметил бы.
Некоторые из пассажиров дремали. Вэкэт тоже попытался закрыть глаза, но тут же перед его взором возникло лицо Агнес. Ее длинные глаза… Когда ока чему-нибудь удивлялась, глаза ее не округлялись, как у всех, а становились еще длиннее. "Какая пр-релесть!" — произносила она, перекатывая во рту раскатистое "р".
Интересно, что она скажет, увидев Вэкэта? Глаза ее станут невероятно длинными… Может быть, она растеряется? Хотя трудно это допустить. Человек она сильный, умеет держать себя в руках.
Зажглось световое табло, призывающее пассажиров пристегнуть ремни. Вэкэт послушно исполнил приказ, и через минуту в проходе появилась стюардесса с пластмассовым блюдом, заполненным карамелью. Прежде чем раздать конфетки, она объявила, что самолет пошел на снижение и через несколько минут приземлится в столице Эстонии Таллине…
Плотная пелена облаков покрывала землю. Сероватые клочья стремительно неслись навстречу снижающемуся самолету. Удивительно, что самолет ощутил эти невесомые облака, вздрогнул и задрожал. В самолете потемнело, но через несколько секунд снова стало светло, и Вэкэт увидел море. Оно было серое, мутное, и в некоторых местах просматривались мелководья.
Потом стремительно надвинулся берег с остроконечными башнями и массой красных черепичных крыш. Это был Таллин.
Пролетев над крышами, самолет коснулся бетона и покатил к низкому зданию аэропорта. Стюардесса вышла из своего закутка, поздравила пассажиров с прибытием и сказала, что багаж можно будет получить в здании аэропорта, в багажном отделении.
Прильнув к иллюминатору, Вэкэт всматривался в незнакомый город, в лица людей, которые стояли возле ограды бетонной дорожки. А ведь можно было дать телеграмму Агнес, и она стояла бы среди этих людей и махала букетом, как вон тот парень в светлом плаще.
Подкатили трап, и пассажиры потянулись из самолета. Стюардесса стояла возле выхода, и каждый благодарил ее. Вэкэт тоже сказал спасибо и вышел на волю.
Он сразу же ощутил, что воздух здесь совсем иной, чем в Москве. Здесь было прохладнее, чувствовалась близость моря.
Получив чемодан, Вэкэт пристроился к небольшой очереди на такси. Парень, оказывается, встречал не девушку, а ту самую даму, которая махала перед лицом Вэкэта блестящими шариками.
Без труда Вэкэт устроился в гостинице «Таллин», получив номер, рассчитанный на двух человек.
— Вы будете жить один? — спросила учтивая администраторша.
— Один, — ответил Вэкэт.
— Тогда придется платить пять рублей за номер.
— Хорошо, — согласился Вэкэт.
Бросив чемодан в номере, наскоро умывшись, он пошел бродить по городу, намереваясь позавтракать где-нибудь в кафе. По крутой улице он поднимался вверх. Справа виднелось что-то вроде парка — деревья, аккуратные дорожки, какие-то памятники. Слева тянулась древняя крепостная стена. В газетном киоске, в гостинице, Вэкэт купил путеводитель, но он был на финском языке, другого не оказалось. Вэкэт попытался разобраться, но ничего не понял и решил идти наугад, куда приведет его улица.
Очевидно, это было самое высокое место города. Отсюда открывался широкий вид на скопище домов. Вэкэт свернул вслед за туристским автобусом.
Молодой поджарый экскурсовод пружинисто выпрыгнул из машины, и вслед за ним потянулись туристы. Это были иностранцы. Экскурсовод привел толпу на площадку, с которой, как на ладони, был виден весь Таллин.
Пройдя совсем немного, Вэкэт попал на шумную и тесную улицу. Тротуар был узкий, народу много, и толпа, подхватив Вэкэта, понесла его по течению. Изредка Вэкэт останавливался перед витринами, но его подхватывал людской поток и нес дальше. На одном из перекрестков Вэкэт прочитал название улицы — Выйду. Из этой Выйду он попал на какую-то другую, потом на третью и оказался на площади, поразившей ею знакомыми чертами. Это была Ратушная площадь — центральная площадь Таллина. Вэкэт ее никогда не видел, но Агнес так часто подробно рассказывала о ней, что Вэкэт узнал ее без труда! Где-то здесь должен быть и Старый Тоомас. Вот он! Запрокинув голову, Вэкэт смотрел на флюгер и фигуру человека с широко расставленными ногами. Медленно обойдя площадь, Вэкэт наткнулся на кафе "Старый Тоомас" и решил в нем поесть.
Вэкэт отдал строгому швейцару плащ и занял столик в углу.
Теперь можно и поразмыслить о том, как быть дальше. Честно говоря, Вэкэт был оглушен и подавлен обилием впечатлений.
Ныли ноги, спина. Ну, ноги ладно. Это могло быть и оттого, что Вэкэт ходил в кожаной обуви, а не в легких торбасах и ступал он не по мягким качающимся кочкам или снегу, а по каменной мостовой.
Вэкэт заказал себе то ли завтрак, то ли обед; по времени вообще-то это должен был бы быть обед. Он ел и думал о предстоящей встрече с Агнес. Конечно, можно пойти прямо к ней домой… Вэкэт и сам себе не мог бы объяснить, почему ему трудно сделать этот, по существу, естественный шаг. Надеяться на случайную встречу в таком большом городе бессмысленно. Может быть, действительно поехать к ней? Сесть в такси и сказать: "Тарту. Университет". Так же уверенно, как он говорил: "В английское посольство" в Москве. Денег у него хватит!
Вэкэт вышел из кафе и медленно двинулся по городу. Он углубился в узкие улочки, где дома стояли так близко друг от друга, что из окна противоположного дома можно за руку поздороваться с соседом.
Вэкэт пересек трамвайную линию и вышел на площадь. Впереди высилось большое здание. По внешнему виду нетрудно было догадаться, что это театр. В ту осень в Таллине гастролировали театральные коллективы Риги и Минска. На одной из афиш в глаза Вэкэту бросились большие черные буквы: "Московский камерный оркестр". В программе Вивальди, Моцарт, Гайдн, Бетховен. Вэкэт обошел огромное здание театра, нашел кассу и попросил билет на сегодняшний вечер.
— Последний билет, — сказала кассирша с синевато-серебряными волосами, которые очень шли ее длинному, обильно напудренному лицу.
Вэкэт вернулся в гостиницу. Он решил поспать перед концертом: разница во времени давала себя знать, и ранним вечером Вэкэт чувствовал, как его неудержимо тянет ко сну. Он разделся и лег на низкую деревянную кровать.
Вэкэт проснулся вовремя. Приняв душ, переменив рубашку, он тщательно причесался.
Времени было достаточно, и Вэкэт пошел в театр пешком Небо очистилось от облаков, но звезд почти не было. Только приглядевшись, можно было рассмотреть бледные, светлые точечки в небе. "Со звездами, однако, тут бедно", — подумал Вэкэт, широко шагая по горбатой улице, которая вела мимо Вышгорода.
По той улице, по которой шел Вэкэт, прохожих почти не попадалось. Вышгород как бы служил водоразделом между двумя частями города. Изучая карту, Вэкэт обнаружил, что гостиница «Таллин» находится недалеко от вокзала, в стороне от городского центра.
Но едва он спустился вниз, как попал в вечернюю толпу. Светились широкие окна кафе и ресторанов. На улицу выплескивалась музыка, зазывая прохожих.
Вэкэт держал направление на театр. Он не помнил, какими улицами шел, но память оставила невольные зарубки, которые и вели его к театральному зданию.
Чем ближе он подходил, тем больше ему попадалось людей, о которых нетрудно было догадаться, что они тоже идут туда же, куда направлялся и Вэкэт. В их облике было что-то неуловимое, что нельзя просто увидеть, а нужно почувствовать. То ли особая праздничность, то ли какая-то значительность в их взглядах или в осанке.
