— Что ты сказал, собака?! — Ибрагим схватился за палку.
— Тихо. — Остановил его Гуго. — Пусть продолжает.
— Что было, то и говорю. — Приободрился Хуан Суридэс. — А еще она мне говорила — какой у тебя большущий, как у коня, не то что у моего мужа. Граф покосился на Ибрагима. — А я ей говорю — О, прекрасная Роза, мои глаза ослепляет твоя несравнимая ни с чем нагота.
Я весь горю жгучим пламенем, который ты разожгла в моих чреслах, когда я увидел тебя без ничего. Остуди же, о Роза, этот невыносимый жар своим освежающим прохладным родником, иначе я погиб. Давай же покувыркаемся с тобой в постельке, пока не пришел твой дурак муж. Потом я положил ей руку вот сюда, и мы страстно поцеловались. Потом я уложил ее и мы начали вот так…потом вот так… Потом она говороит — давай как вначале, мне так больше понравилось. А я ей говорю — Пожалуйста, мне, в принципе, все равно… Потом мы пили в постели вино и Роза мне рассказала свою историю.
Однажды в юности, — говорила она, — я прогуливалась вечером в саду. Было свежо, и поэтому я хотела уже вернуться в дом, но тут какое-то странное свечение в кустах привлекло мое внимание. Я подошла поближе и остолбенела. На ветке жимолости сидел орлом мой покойный дедушка Иоганн. От страха я чуть было не умерла, как вдруг дедушка Иоганн заговорил дрожащим голосом: "Не бойся меня, внучка. Слушай, чего я тебе скажу. Выходи замуж за Марио Линкольна, у него много денег и большие связи. А еще, Роза, опасайся воды, ибо в ней смерть твоя плавает." Тут дедушка странно взвыл и исчез. А я вышла замуж за этого урода и с тех пор совсем не пью воды, а только вино, кофе, чай и молоко…
Не успела Роза закончить, как раздался стук в дверь и послышался голос ее мужа. Роза перепугалась и приказала мне лезть в сундук. Сидя в сундуке, я слышал, как в спальню вбежал разъяренный толстяк Марио. "Где Хуан Суридэс?! — кричал он. — Я знаю, что он здесь! Куда ты его спрятала, шлюха?!
Выходи, Хуан Суридэс, если ты мужчина, а не трусливый пес!" Я было уже хотел вылезти, чтобы показать этому рогоносцу Марио кто из нас мужчина, но передумал, чтобы не компроментировать Розу. От монотонной ругани меня разморило, и я вскоре уснул в сундуке.
А проснулся я от какойто неприятной качки. Я осторожно приоткрыл крышку и с удивлением обнаружил себя плавающим в открытом море. Я сначала ничего не понял, а к вечеру сундук прибило к берегу, я встретил Ибрагима Линкольна, и он мне рассказал, что произошло. А потом на пляже мы встретили остальных.
Вот на самом деле, как это было.
— Это все? — Спросил Гуго.
— Все, Ваше Величество. Ничего не утаил.
— Идиот. — Гуго сплюнул. — Следующий… — он оглядел придворных, — Барон Курцлих.
Барон Курцлих подтянул трусы.
— Я, Ваше Величество, по вашему распоряжению занимался в ваше отсутствие переписью населения и учетом подорожных налогов. Начнем с налогов. Налоги, Ваше Величество, все заплатили, кроме вот его — он показал пальцем на Линкольна. Он один не заплатил.
Все обернулись к Линкольну. Линкольн покраснел и почертил палкой по песку.
— А чего я? Чего я, Курцлих, тебе не заплатил? Я правильно не заплатил.
Потому что…потому что…
Где, Курцлих, сейчас твои дороги и твои налоги? Сам же видишь, что все утонуло. Что толку платить было?
— Так ты же, Ибрагим, — сказал Курцлих, — платить отказался, когда еще ничего не утонуло.
— Да! — поддержал король. — А?
— А я, может, предчувствовал, что так выйдет.
— Откуда? — насторожился Гуго. — Откуда ты знал, что так будет?
— Я и говорю — чувство у меня было.
— А не ты ли это часом плотину сломал? — Гуго прищурился и потянулся к пистолету.
— Что я — себе враг? У меня там брат остался и все остальное.
— Смотри, а то убью. — Гуго потряс пистолетом. — Мало ли, что все потонуло. Что же теперь, и платить не надо? Разболтались, я смотрю… Продолжай, барон.
— Переходим к переписи населения. К данному моменту население Замбрии составляет сто тысяч восемьсот восемьдесят два человека, включая женщин и детей. Из них низкого сословия — восемьдесят пять тысяч пятьдесят два человека, купцов — семь тысяч сто человек…
— Хватит! — Гуго скривился, как от зубной боли. — Рассказывай про наводнение.
— В тот день, Ваше Величество, я, как всегда, встал, сделал гимнастику, позавтракал и пошел в канцелярию. Сидя в канцелярии, я заметил, что появилась вода и стала быстро прибывать. Сначала я перешел на второй этаж. Когда вода появилась и на втором этаже, я перешел на третий. Потом я вынужден был вылезти на крышу. Когда вода затопила крышу, я оттолкнулся от трубы и поплыл.
Потом приплыл сюда. Все.
— Все? — переспросил Гуго. — Значит, никто мне толком ничего сказать не может?
Придворные потупились.
— Та-а-ак. Не знаем… Как к чужим женам шляться знаем, а что в государстве происходит — не знаем.
Король поднялся и, заложив руки за спину, стал расхаживать по берегу.
Наконец он остановился и сказал:
— Сделаем так. Там, — Гуго показал пальцем на море, — наша земля… И мы ее не бросим. Мы должны построить корабль, чтобы на нем плавать, то есть ходить. Для этого нам надо осмотреться, чтобы окончательно овладеть ситуацией. Приказываю — графу Хуану Суридэсу и маркизу Ибрагиму Линкольну отправляться в разведку по берегу и доложить.
— Разрешите обратиться, — спросил Хуан Суридэс, — в какую сторону идти направо или налево?
— Ты, Суридэс, пойдешь налево, а Линкольн — направо. Шагом марш!
-----------------
Было жарко. Граф Хуан Суридэс разделся до трусов. Он свернул одежду в узелок, спрятал ее под камень.
"Чего в одежде ходить, когда и так жарко. — Подумал он. Пойду налегке. А одежду на обратном пути вытащу. — Он огляделся вокруг, чтобы получше запомнить место. — Место самое обычное. — Суридэс почесал подбородок. — Хер запомнишь. Надо пометить как-то."
Он взял палку и написал на песке "ЗДЕСЬ БЫЛ ХУАН СУРИДЭС". Оставшись доволен, Хуан Суридэс забросил палку в море.
Впереди послышались голоса. Хуан Суридэс ускорил шаг. Он обогнул кусты ежевики и увидел трех человек. Сидя вокруг костра, они жарили на вертеле курицу.
— Ничего себе! — Закричал Хуан Суридэс. — В то время, когда венценосный король Гуго прикладывает все силы, чтобы овладеть ситуацией, эти трое бездельников кушают, главное дело, курицу! Встать!
Я — граф Хуан Суридэс! Посол его величества по особо важным поручениям.
Встать, кому говорю.
Незнакомцы недоверчиво на него поглядели. Один из них сказал:
— Почем мы знаем, что ты граф, когда ты к нам в трусах пришел. Графы в трусах не ходют… Шумит еще.
— Может, ему шею свернуть? — Предложил другой.
— Считай, что я этого не слышал. — Сказал граф со значением и добавил. Когда жарко, то ходят. Почему бы графу в трусах не походить, когда жарко?
— Я Хуана Суридэса несколько раз видел. — Сказал самый толстый. — Он все время на лошади ездил по Кипарисовой аллее.
— В трусах? — спросил третий.
— Скажешь тоже! Нет, конечно. — Толстый снова оглядел Хуана Суридэса. — А этот пидор весь нечесанный какой-то, борода в репьях, ничего в нем от графа нету.
Может, ему все-таки шею свернуть?
— Дурак! — Усмехнулся Хуан Суридэс. — Ничего нету, говоришь? А это что по-твоему? — Он щелкнул резинкой шелковых трусов. — У многих ты видел шелковые трусы? У тебя есть шелковые трусы? Это раз. А во-вторых, смотри внимательно. Все смотрите. — Граф подошел поближе и показал монограмму "Граф Х.С." — Ну что, понял?
Сидевшие переглянулись и встали.
— То-то! — Победоносно сказал Хуан Суридэс. — Он уселся возле костра, снял вертел и откусил от курицы.
— Именем короля, — заявил Суридэс, жуя мясо, — приказываю вам отправляться по берегу в ту сторону.
Идите, пока не выйдете к королевскому лагерю, а там разберутся, что с вами делать, чтобы вы тут просто так не сидели. Шагом марш!
Трое неизвестных скрылись в кустах.
"Ну вот, — подумал граф, — с этими тремя уже двадцать семь человек я нашел. Гуго будет доволен."
Он доел курицу и пошел дальше.
-----------------
Солнце сильно обжигало мускулистую спину Хуана Суридэса. "Напрасно я одежду снял, — подумал он. — Обгорю, как собака." Кустарник закончился и на пути стали попадаться раскидистые ивы и окладистые кипарисы. На ветках сидели разноцветные сойки, толстые бакланы.
Сойки весело тенькали: "Тень-тень-тень."
Им басовито вторили бакланы: "Бакла-бакла."
Иногда к их нестройному хору присоединялся легкомысленный чижик:
"Чики-фьюки-чу, чикифьюки-чу." Однако чижика видно не было.
"Чуф-пыр-чуф-пыр — чижик, где ты?" — Вопрошала беспокойная куропатка.
Между деревьев пробежала дикая свинья и скрылась из виду.
"Не знал я, — думал Хуан Суридэс, — что в нашем королевстве есть такие райские уголки. А то договоришься с какой-нибудь бабой и не знаешь — куда с ней податься.
