— Здесь? — спросил он, и молодой человек кивнул. Ущелье расширилось, поезд продолжал тормозить, и он увидел впереди серовато-коричневый городок.
— Надеюсь, весь багаж в вагоне? — спросил он своего спутника.
— Да, все на месте.
Поезд остановился, и они встали. Взяв свой чемодан и плащ, молодой человек подтолкнул его в коридор:
— Идите вперед, а я — за вами.
— Это уж слишком, — пробормотал он, с трудом волоча ноги. — Поехать в отпуск и кончить этим…
— Вы здоровы. Просто идите.
Втроем — водитель-метис, молодой человек и он — они ехали в грузовике по раскаленной земле. Местность была усеяна безлиственными колючими деревьями со срезанными верхушками. Впереди вспыхнуло а затем померкло оранжевое небо, и ощетиненный пейзаж стал призрачно-серым.
— Знаете, Дэй ведь тоже слегла с тем же, — вдруг сказал молодой человек и добавил: — Вы ни за что не поверите, но клянусь, она стала еще краше, чем прежде. Я даже не знал, говорить ли вам или дождаться, пока она скажет вам сама.
— Черт возьми, не скрывайте от меня ничего. Она поправилась?
— Цветет и пахнет. В прошлом году у меня был случай болезни Ньюболда прямо здесь на ранчо. Один мой друг тяжело заболел. Но просто невероятно — дней через пять он уже полностью встал на ноги, как ни в чем не бывало! А я уж думал, не выживет: фотизм,[40] судороги, ну и прочие удовольствия.
— Боже правый!
Грузовик остановился, и они вышли. В полутьме он различил лишь длинную глухую стену. В теплом и сухом воздухе приятно пахло древесным дымом. Выбежало с полдюжины слуг с фонариками в руках. Обменялись приветствиями и рукопожатиями, которые продолжились, когда они вошли в дом и появились другие слуги.
— Если приедете сюда вдвоем, — сказал молодой человек, — я отведу вам весь этот флигель. Вы будете жить в полном уединении. Это очень большой дом. Знаете, раньше здесь был монастырь.
Он показал на балочный потолок. Впереди в дверях появилась босая индейская девушка с термосом в руке: она застенчиво улыбнулась, когда они проходили мимо.
— Вероятно, вам хотелось бы съесть чего-нибудь легкого прямо у себя в комнате и лечь спать.
— Совершенно верно, — сказал он с радостью. Молодой человек постучал в дверь, через которую только что вышла служанка, и ее открыла Дэй.
Доктор Слейд доел свой завтрак. Стол был накрыт под зонтиком цвета хаки в маленьком патио рядом со спальней. Он развернул свой стул, чтобы окинуть взглядом двор.
— Они сделали для нас все возможное, — сказал он.
— Разумеется, они потрясающие. Я часто спрашиваю себя, на кого мы были похожи, когда выползли из таможни. — Благодаря Тейлору она вновь вернулась в привычный мир: сидела и наслаждалась ярким утренним солнцем и деревенскими запахами. — Нет, я просто хотела сказать: ведь ты не собираешься оставаться здесь надолго? Нельзя же злоупотреблять их добротой и щедростью, — она запнулась и отпила глоток кофе. — Да и что у нас с ними общего?
Именно так доктор Слейд изначально относился к хозяевам, но в эту минуту он был в великодушном настроении и, растянувшись на стуле, зевнул:
— Ты забегаешь вперед, Дэй. Не спеши. Возможно, тебе здесь понравится.
— Ты подразумеваешь, что мне здесь что-то не нравится. А я на седьмом небе от счастья. Мне никуда не хочется отсюда уезжать. Но из твоих слов я поняла, что ты не прочь здесь на время остаться, и я просто пытаюсь выяснить на сколько.
— Раз уж мы здесь, давай просто получать удовольствие. Мы уедем, как только ты захочешь.
Она вздохнула. Обычно, когда речь заходила о планах путешествия, он не бывал таким расслабленным и беззаботным. Возможно, это признак утомления, о его возрасте, размышляла она, и учитывая опасность заболевания, ему еще повезло, что он так быстро выкарабкался.
— Наверное, ты прав, — сказала она, ощутив внезапный прилив заботливости. Вероятно, ему нужен полноценный отдых, а тут как раз представилась такая возможность. Она вытянула ноги перед собой и взглянула на свои сандалии. — Да и деньги сэкономим, — добавила она лукаво.
— Расплатимся, как обычно при выезде из отеля, — проворчал он.
От него не ускользнул ее нетерпеливый жест согласия, но он побаивался его причины и выжидал.
После обеда, когда тени стали уже косыми, они отправились на пешую экскурсию, которую проводил сеньор Сото. Лючита была замкнута, молчалива и старалась глядеть на небо или землю под ногами всякий раз, когда они останавливались полюбоваться новым видом или осмотреть какое-нибудь растение. На ней была рваная рубашка, чересчур грязные «ливайсы» — и больше, насколько могла судить Дэй, ничего. Один раз они вышли на край плато, возвышавшегося над речной долиной и лесом.
— Это сухие джунгли, — сказал хозяин. — Как видите, всего лишь тонкая полоска вдоль реки. На том берегу у нас около десяти акров хорошей пастбищной земли. А здесь внизу — чуть-чуть кофе. Пока еще не много. Больше расходов, чем прибыли.
Дэй поискала глазами Лючиту и увидела ее вдалеке: та сидела на скале и курила. Очень глубоко затягивалась, всякий раз старательно задерживая дым в легких, а затем выдыхала. «Даже курит не по-людски», — подумала она. Потом она увидела, что Гроув тоже заметил девушку, и его лицо помрачнело от досады.
— Пошли! — позвал он. — Заглянем на fábrica, пока не стемнело.
Он повел их вниз по узкой тропинке меж валунов и больших хлопчатых деревьев с толстыми серыми корнями.
Fábrica представляла собой просторное деревянное сооружение, построенное на склоне холма в несколько уровней, частично под крышей, а частично без — подлинный хаос закромов и скатов. Гуськом во главе с Гроувом, они пробрались меж грудами кофейных бобов к маленькому кабинету в дальнем, темном конце сарая. За столом сидел иссохший смуглый молодой человек.
— Этот мой прораб — Энрике Кирога, — сказал Гроув, и они пожали друг другу руки.
Несколько рабочих заняли места, с которых могли, не двигаясь, заглядывать в открытую дверь кабинета. Гроув снял с гвоздя одно из сомбреро, висевших в ряд на стене, и надел его набекрень.
— У меня такое чувство, будто нас пригласил на ужин капитан корабля, — сказала Дэй доктору Слейду.
— Не иначе. Осторожно.
Несколько скудных поздних солнечных лучей проникали сквозь временную стенку и косо освещали темный интерьер высоко над их головами.
— Пиранези,[41] — сказал Гроув, шагнув вперед.
Никто не ответил.
— Подойдите сюда и взгляните, — позвал он.
Лючита разговаривала с прорабом.
— Hombre! — орала она.
В углу сверху и снизу висели десятки паутин, похожих на гамаки, небрежно подвешенные между стенами. И в каждом лежал огромный черно-желтый паук.
— Господи, они величиной со сливу! — воскликнул доктор Слейд.
Зажав в руке тулью сомбреро, Гроув широко зачерпнул им внизу липкие мембраны, и те с треском порвались. Затем он поднес шляпу, чтобы они могли заглянуть внутрь. Доктор Слейд поправил очки и внимательно посмотрел.
— Сколько я поймал?
— Семь-восемь.
Когда к ним подошла Лючита, Гроув снова собрал тулью в кулак:
— Подержи-ка минутку этот тенеотбрасыватель?
Она послушно взяла шляпу и пронесла ее пару шагов. Одно насекомое, выбравшись наружу, коснулось ее руки. Она глянула вниз, завизжала и отшвырнула сомбреро.
— Я убью тебя, мерзкий ты сукин сын! — закричала она и, бросившись к Гроуву, начала колотить его кулаками.
— Она их терпеть не может, — объяснил он Дэй через плечо, увертываясь от ударов.
За fábrica стояли рядами лачуги с соломенными крышами, в которых судачили женщины и вопили дети. Они встали у одной и заглянули внутрь на глинобитные стены и грязный пол: в углу на куче джутовых мешков лежала старуха.
— Довольно примитивно, — сказал доктор Слейд. Дэй уловила в его голосе осуждающую нотку. Возможно, Гроув тоже ее заметил.
— Так ведь они же примитивные люди, — сказал он. — Дайте им кровать — и они устроят из нее насест для кур. Дайте денег — и они будут два дня подряд пьянствовать.
— Наверное, деньги им все же иногда нужны, — возразил доктор Слейд.
— Они видят их раз в год. Им выдают квитанцию, и они покупают еду в фабричной лавке в кредит.
— Я читал об этой системе, — сухо сказал доктор Слейд.
— Они кажутся вполне счастливыми, — неуверенно начала Дэй. Она готова была сказать что угодно лишь бы избежать обсуждения этой темы: она хорошо знала Тейлора.
С другой стороны fábrica, под большим деревом, стоял грузовик.
— Энрике подбросит нас обратно домой, — сказал Гроув.
Ухабистая дорога вела большую часть пути через кустарниковые заросли, и когда они вернулись, уже почти стемнело. Как только сели в грузовик, Лючита разговорилась с прорабом. А когда остановились, она тотчас выскочила и исчезла.
