Пинский снова схватил телефон, набрал номер, заорал:
– Делайте, блядь, что хотите, но чтоб этого не было, поняли? Иначе…
Картинка в телевизоре изменилась. Теперь на экране появилось понтовое, но унылое новое здание мэрии с болтающимся на ветру «триколором».
– …Однако скоро стало понятно, что комбинат – не главная цель господина Пинского, а лишь стартовая площадка для борьбы за пост мэра города. Используя комбинат как ресурс в предвыборной гонке и не гнушаясь грязными политтехнологиями…
Комментарий оборвался. По экрану пошли помехи. Пинский посмотрел на меня.
– Ну что, Лешка, видишь, что творится? Я тебя что, обманывать буду?
Место: Дома
Дата: 24/11/2006
Время: 01:44
Музыка: нет
Я открываю глаза, слышу крики. Первая мысль – кто‑то ломится в дверь. Значит, пришли за мной. Все. Пока – пока. «Гуд – бай, Джейн». Но нет, крики – на улице. Аня тоже проснулась, привстала на диване, трет глаза. На ней – светло – серая пижама с какими‑то дурацкими, детскими рисунками – то ли зайцы, то ли мишки.
Я спрашиваю:
– Что там такое?
– Не знаю…
Она пожимает плечами. Я встаю с пола, подхожу к окну. Человек двадцать дерутся на пустыре, на котором днем – «мини – рынок» с фруктами и овощами. Все – черноволосые, кавказского вида, орут на своем языке. У некоторых – трубы и палки. Одного уже отмудохали. Он валяется без движения на куче гнилых помидоров, капустных листов и разломанных ящиков.
Аня спрыгивает с дивана, подходит, шлепая по полу босыми ногами.
– Наверно, армяне и азербайджанцы, – говорит она. – Разборки за контроль над «мини – рынком». Здесь уже было несколько драк…
– Я думал, они из‑за своих национальных дел дерутся. Можно сказать, за родину…
– За родину?
– Ну да.
– Странно. Я вот не смогла бы драться за свою. Наверно, я ее не люблю… Нет, я понимаю, это плохо. Но ведь это зависит не только от меня, но и от родины… «С чего начинается родина…» Это ведь все чепуха, глупость, пропаганда… Ничего вокруг хорошего, одно какая‑то хрень. Что я здесь могу любить?
Я пожимаю плечами.
– А ты любишь свою родину? – спрашивает она.
– Если и люблю, то не на тупом попсовом уровне – березки, картинки в букваре… А за эти три года я понял, что могу прекрасно жить и без нее, могу жить в любом месте…
– Почему ты это так грустно говоришь? Что в этом плохого?
Драка закончилась. Тех, кто не может идти, товарищи волокут к машинам – неновым «пятеркам» и «восьмеркам».
– Какая, на фиг, разница? – говорю я. – Родина, не родина, любить, не любить…
Я обнимаю Аню. Мы целуемся.
Место: Дома
Дата: 04/11/2003
Время: 20:34
Музыка: Инструкция по выживанию «Стая воронов»/блатняк
На полу стояли три пустые пивные бутылки. Я сидел на диване с четвертой. В ней оставалось на дне. На столе зазвонил мобильник. Я поставил пиво на пол, взял телефон, нажал на «ответ», поднес к уху.
– Дела наши хуевые. – Голос Антона дрожал. – Даже очень… Просто пиздец какой‑то… Санчеса сегодня замочили, прямо у подъезда расстреляли… За мной, кажется, тоже хвост. Срочно рви когти из города! Все, больше говорить не могу…
В трубке зазвучали гудки. Я сунул телефон в карман, одним глотком допил пиво, поставил бутылку на стол, открыл шкаф. На пол посыпались майки и свитера. Я наугад схватил несколько тряпок, бросил в рюкзак, отшвырнул попавший под ноги старый ремень. Он ударился в стену. От стены отклеился и упал на пол постер. Группа «Кино», «Черный альбом». Я выдвинул ящик стола, сбросил на пол журналы. Собрал со дна ящика деньги – доллары и рубли, все, что было. В другом ящике взял загранпаспорт. Что еще? Вроде, все.
Я вышел из комнаты. Мама, полулежа на диване, смотрела бессмысленный сериал.
– Мам, мне надо уехать. Срочно. На какое‑то время…
Она испуганно глянула на меня, взяла пульт телевизора, нажала на кнопку, пытаясь уменьшить звук. Нажала не на ту – звук стал громче. Она выключила телевизор вообще.
– У тебя что‑то случилось, Алеша?
– В общем, да… Я ничего не могу тебе сейчас рассказать. Потом когда‑нибудь, ладно?
Я взял, не считая, часть денег, положил на журнальный столик.
– Не надо, может, тебе самому…
– Мне хватит.
Я вышел в прихожую, сунул ноги в ботинки, схватил с вешалки куртку.
– Что, так срочно? Прямо сейчас?
Я кивнул. Мама заплакала.
– Хоть присядь на дорожку…
Я присел на ящик для обуви, завязал ботинки, встал, обнял маму. В комнате все еще играла музыка – я забыл ее выключить.
– Ты что, вообще без вещей, без ничего?
– Все, что надо, куплю. Не волнуйся.
Я еще раз обнял ее.
– Не волнуйся, все будет…
* * *
Шел мокрый снег, хлопья падали на переднее стекло, их размазывали дворники.
– А зачем тебе на Луговую? – спросил водила. – Ехал бы лучше на вокзал, там электрички… Мне, конечно, так выгодней, но тебе бы было дешевле…
– Поехали на Луговую.
Место: Дома
Дата: 24/11/2006
Время: 08:28
Музыка: нет
На полу валяются книги, тряпки, обрывки газет и журналов – все это жильцы «аварийного» дома бросили, переезжая в новую квартиру в каком‑нибудь спальном районе. Дом скоро снесут и построят новый торговый центр. Или еще одно здание мэрии.
На выцветших голубых обоях в цветочек – более яркие пятна в тех местах где, наверно, висели, фотографии и картинки. В углу стоит старый диван. Из обивки торчат пружины.
Я наклоняюсь, подбираю с пола книгу в серой обложке. Иван Кудинов. «Городская жизнь». Повести. Алтайское книжное издательство. Год издания – 1974. Год моего рождения. Я перелистываю страницы и кладу книгу на подоконник.
В проеме окна без стекол и рам виден кусок улицы Мира. Может, где‑нибудь в этом доме, или в соседнем будут сегодня поджидать кортеж Пинского парни в натянутых на лицо шапках с прорезями для глаз. А может, где‑то в другом месте. Я не знаю их методов, и мне, в общем, все равно.
Я выхожу из квартиры, спускаюсь на первый этаж по лестнице без перил, иду через двор, заросший травой и засыпанный всяким хламом. За гаражами – несколько куч говна, пустые бутылки от пива, вина и шампанского. Я пролезаю в дыру в заборе, попадаю во двор жилого дома. На лавке у подъезда сидит бородатый мужик в пальто. Он наливает водку из бутылки в пластиковый стакан.
– Будешь? – спрашивает он.
Я мотаю головой.
Место: Дома
Дата: 24/11/2006
Время: 11:06
Музыка: нет
На экране телевизора – Пинский. Его волосы растрепались и плохо прикрывают лысину. Он стоит на фоне здания мэрии, позади него – двое охранников.
– …прекрасно знаю, кто спланировал эту акцию. Те, кто теперь, когда наш комбинат поднялся, так сказать, с колен и встал на ноги, строят планы о том, чтобы его захватить. Вернее, строили…
Картинка меняется. Съемка на улице Мира – дрожащей ручной камерой. Ментовская машина с простреленными колесами и выбитыми стеклами. Ударившийся в нее бронированный джип Пинского. Две воронки от взрывов гранат в нескольких метрах от машин.
– …Им это так просто с рук не сойдет, – продолжает Пинский. – Будут приняты меры, и меры очень жесткие и – не побоюсь этого слова – даже жестокие. У нас в городе мы давно уже привыкли к стабильности и порядку, и такое у нас никому не сойдет с рук. Фотороботы этих, значится, отморозков, составлены, объявлен план «перехват»…
На экране появляются фотороботы двух человек – стандартные лица без особых примет.
– Напоминаю, что вы смотрите чрезвычайный выпуск новостей, посвященный покушению на мэра города Александра Пинского, – говорит диктор. – Еще раз постараемся восстановить картину событий. Около десяти утра колонна мэра была обстреляна на улице Мира. Злоумышленники выпустили очередь из автомата по колесам милицейского автомобиля, сопровождавшего колонну, а потом пытались поразить бронированный джип Пинского из гранатомета. Две гранаты разорвались в нескольких метрах от джипа. Легкие ранения получили сотрудники милиции. Никто из находившихся в джипе не пострадал. Нападавшие скрылись с места преступления…
– Мне надо валить, – говорю я. – Они могут узнать в любой момент. А тебе пришьют соучастие…
– Вряд ли, – говорит Аня. – Как они узнают про тебя? Тем более, что в этой ситуации им как раз выгодней обвинить тех, кто играл против мэра…
– Моих несостоявшихся союзников… Нет, все равно, я могу попасть под раздачу. Слишком глубоко завяз – и с мэром, и сейчас…
– Подожди до завтра. Я встречусь с этим Феликсом, и, может, все решится сразу. И тогда мы уедем вместе.
– Хорошо.
