Он покосился на белоснежного ворона, сидевшего на плече. Птица, словно уловив недоверие хозяина, прикрыла глаза, притворяясь спящей.
Старик, вновь вздохнув, засеменил дальше. Если бы кто-нибудь внимательно присмотрелся, то смог бы заметить, что на снегу за ним не остается следов. Впрочем, это была бы не единственная странность, бросающаяся в глаза. В первую очередь, чуткого прохожего удивил бы внешний облик старика. То, что он гуляет с птицей, – еще куда ни шло, но носить камзол, сшитый из мельчайших разноцветных лоскутов, плащ и цилиндр, – это, пожалуй, перебор. Стародавний головной убор был настолько огромен и тяжел, что клонил к земле. Казалось, отними у старика трость-зонт, и он сию же секунду свалится и больше уже никогда не поднимется. По крайней мере, пока не стащит с головы цилиндр.
Но на странную парочку никто не обращал внимания. Многолюдная толпа, освещенная зазывной сверкающей рекламой, автомобильными фарами и праздничными огнями большого города, торопилась домой за накрытые столы. Спешно закупались продукты, шампанское и напитки покрепче, хлопушки, фейерверки, украшения и подарки знакомым и близким. Кто-то тащил вновь подорожавшие в предрождественский день ели, кто-то маскарадные костюмы, а отдельные личности, уже успевшие вдоволь наотмечаться на корпоративах, покачиваясь, пытались поймать такси. Слоеные окна многоэтажек светили сквозь шторы гирляндами и экранами телевизоров. До старика и ворона никому не было дела. Взгляды скользили по ним, как по пустому месту. Лишь изредка какой-нибудь малец замечал странную пару и останавливался в изумлении, засунув палец в рот. Но и его тут же увлекала за собой властная рука взрослого.
Парочка добралась до перекрестка и зашла в старую, с разбитыми стеклами и незакрывающейся до конца дверью, телефонную будку. С первого взгляда было видно, что ей уже давным-давно не пользовались, и автомат сломан. Старик снял трубку, не глядя набрал номер и, не дождавшись гудков, повесил обратно. Аппарат неожиданно зазвонил.
– Портной? Здравствуйте. Рады вас слышать, – раздался в трубке ангельский голосок. – Примите заказ.
– А где Сам? – буркнул старик вместо приветствия.
– Задерживается. Будет попозже. Вы записываете?
– Сейчас.
Стащив с головы цилиндр и облегченно вздохнув, он поставил его вверх тормашками, залез рукой внутрь и вынул оттуда громадную бухгалтерскую книгу с чернильницей. Возмущенно каркнул ворон, лишаясь своего пера.
– Пишу. Подождите, совсем забыл, а то ничего не слышу.
Зонт трижды ударился об пол, и повисла мертвая тишина.
– Вот теперь порядок. Диктуйте.
Приняв заказ, Портной сложил все вещи обратно в цилиндр и, кряхтя, водрузил его на голову. Ворон напомнил о себе и, получив обратно перо, воткнул на прежнее место. Вслушиваясь в бормотание старика, рассуждавшего о работе, он тихонечко покачивался, крепко ухватившись за плечо и изредка расправляя от тряски крылья.
Дела предстояли хоть и важные, но ничем не отличающиеся от повседневных: получить партию материала для пошива платья на вырост, забрать старые и уже не нужные, обойти клиентов. Одному костюмчик короток стал, другому, наоборот, длинен, модникам – подавай посовременнее, а консерваторам, напротив, традиционный. У некоторых и вовсе одежка износилась до дыр, и надо бы сменить, да цепляются за нее изо всех сил, не желая расставаться. Вот и приходится кроить, шить и латать. Где отрежет, где прибавит Портной, где заплату поставит. Хорошо, что материала вдоволь и всегда под рукой, хоть нового, хоть подержанного. Последний, конечно, лучше: и прочнее, и натуральней и, чего греха таить, качественней. Из него мастер и себе платье соорудил. Каждая «чешуйка» на его камзоле и плаще являлась мелким лоскутком от материи, доставшейся от прежних владельцев. Поэтому-то, перебирая взглядом свое одеяние, старик мог рассказать о каждом своем клиенте. А было их столько, что и сам бы он не смог сосчитать. Сколько помнил себя Портной, он все время работал и никогда не отдыхал.
– Нет, вот позвоню в Ателье и скажу, мол, так и так, столько лет трудился. Давайте отпуск, – принял важное решение Портной. Ускорив от радости шаг, он едва не столкнулся с застывшим прохожим.
– Тьфу ты! Опять забыл…
Обойдя неподвижную фигуру, он трижды ударил о землю тростью. Гул и шум города, оглушая, разорвали тишину. Машины и люди рванули с места. Зависший снег вновь повалил хлопьями, принаряжая окрестности в воздушные кружева.
Старик с вороном отправились по адресам. Останавливая время, они беспрепятственно попадали в жилища и колдовали над застывшими, словно манекенами, людьми. На улице занимался робкий рассвет, когда они вышли от очередного клиента. Оставалось зайти еще в одну квартиру.
Одряхлевший деревянный дом тяжело глянул на незваных визитеров сонными потемневшими зрачками окон. Сварливая лестница нехотя подставила под них свои, с пробирающим до мурашек скрипом, ступени. Дверной замок невразумительно прохрипел отказ, но, подчиняясь воле Портного, отворил дверь.
В углу небольшой, но уютной комнаты светила бусами гирлянд и искрами самодельных игрушек елочка. На столе среди пары понурых бокалов томилась в безнадежном ожидании так и не открытая бутылка шампанского. Старик, сдвинув нетронутые салаты, поставил среди них цилиндр. Устало усевшись на расшатанный табурет, он оперся на трость и уставился на девушку, спавшую на диване. Каштановые волосы разметались по подушке, на которой предательски поблескивало влажное пятнышко. В уголке глаза застыла слезинка. Все остальное скрывало одеяло, но то, что под ним находятся весьма привлекательные формы, не вызывало сомнения.
Портной задумался. Блуждающий взор перебирал окружающие его предметы, пока не остановился на окне. Розоватый свет фонарей, пробравшийся сквозь строй окоченевших березовых стражей, вливался в комнату. На стекле застыли морозные паутинки узора. Чудилось, что их плетет притаившийся невидимый паучок, чтобы ловить в свои сети снежинки.
Внезапно старик очнулся от раздумий.
– Кажется, я знаю, что делать, – улыбнулся он ворону, и тот радостно запрыгал к цилиндру, достал из него громадные ножницы и подал Портному. Мастер ловко поддел прореху и вырезал дыру приличного размера. Затем он залез руками в цилиндр и принялся вытаскивать из него груды материи всевозможных расцветок. Отыскав нужную, он выкроил заплатку и пришил ее так, что невозможно было рассмотреть ни одного стежка.
– Как будто все так и было, – похвастался Портной. – А теперь, мой неюный друг, надо навестить еще одного внепланового клиента. Надо поторапливаться, поэтому пора и тебе потрудиться.
Старик собрал вещи обратно в цилиндр, отложив вырезанную материю в карман. Прошептав что-то себе под нос, он уменьшился до размера иглы и забрался на ворона.
– Поспешай, – пискнул Портной, и птица, стараясь не разбудить девушку, тихо выпорхнула в открытую форточку.
Татьяна проснулась ближе к полудню и, нежась и потягиваясь, попробовала вспомнить вчерашние видения. Помнилось, что снился какой-то странный старик с птицей. Но уже через несколько мгновений призрачные воспоминания улетучились, оставив ощущение чего-то необыкновенно хорошего и доброго. Даже взгляд на непритронутые блюда на столе не испортили ей настроение.
– Не пришел, так не пришел. Ну, и ладно. Сама сейчас все съем и выпью. А потом, а потом… Возьму и пойду на центральную елку, – неожиданно для себя решила она. – Почему бы и нет?! Я не затворница какая-то! Да и Рождество, в конце концов. Праздник!
Быстренько принарядившись, Татьяна выскочила за порог. На центральной площади среди многочисленных гуляк возле высоченной украшенной ели она сразу же увидела Его. Парень, тщательно высматривающий кого-то в толпе, встретился с ней взглядом и подошел, не раздумывая ни мгновения. Взявшись за руки, молодые люди молча глядели друг на друга. Они никогда до этого раньше не виделись, но у них было ощущение, что знакомы целую вечность.
Если бы они обернулись, то, возможно, заметили бы неподалеку, возле телефона-автомата, странного старика с белым вороном на плече, который пристально за ними наблюдал. Но влюбленным было не до этого.
Вдоволь насмотревшись, Портной, улыбаясь, зашел в телефонную будку и наугад набрал номер.
– Ну, здравствуй, старый сводник, – раздался в трубке мужской ласковый голос.
– Ты уже знаешь? – ничуть не удивился старик. – Хотя от тебя ничего не скроешь.
– Дежавю?
– Да, заплатки пришил.
– Не порвутся?
– Ты же знаешь… Как знал, что так должно было произойти. Впрочем, как и все остальные ответы.
Собеседники замолчали, без слов понимая друг друга.
– Мне бы… – начал старик.
– А кто вместо тебя? Ателье только на тебе и держится. Нельзя людей голыми оставлять.
– Ты знаешь, мне иногда кажется, что многие из них предпочли бы ходить нагишом. Помнишь, как тогда?
