становимся частью этого прошлого и дальнейшие события совершаются сообразно с нашим появлением, но! Мы-то путешествовали из настоящего, которое имело свой вид при том условии, что нас в прошлом не было никогда, значит, оказываясь в прошлом, мы прямо влияем на ту ситуацию, при которой мы начали своё путешествие, а значит, и в прошлое мы отправляемся сообразными с теми изменениями, которые мы уже произвели своим путешествием, но как бы мы могли эти изменения произвести, если нашего путешествия в условном настоящем ещё не было? Есть мнение, что мы никак не смогли бы произвести на нас-будущих-условно-настоящих никаких воздействий своим путешествием вследствие волнового эффекта, то есть пространство-время само бы сгладило те искажения, которые бы мы произвели, но при том условии, что мы бы вернулись обратно в будущее-условное-настоящее».
Пока писатель всё это говорил, мы, все остальные, озадаченно поглядывали на него, переключив своё внимание с еды и напитков.
«То есть путешествия в будущее возможны?» – спрашивает актёр.
«Да, но в один конец».
«А почему?»
«Потому что как только мы окажемся в будущем, оно для нас станет уже не будущем, а настоящим. А то настоящее, откуда мы начали свой путь, станет прошлым, а в прошлое путешествовать нельзя по тем причинам, которые я уже сказал».
«Ну да, – согласился актёр. – А таким путешествием мы никак не будем влиять на ход событий?»
«Нет, потому что мы просто исчезнем для истории на какой-то промежуток времени и просто затем появимся спустя, может, годы или века. По сути, мы лишь исказим или, лучше, прорвём пространство-время и окажемся в ином пространстве-времени, согласно декартовой системе координат с добавлением четвёртого измерения – времени. Но это возможно только при условии уже готового сценария развития нашей Вселенной, то есть стрелы времени: согласно этой теории, конец света уже произошёл, а мы-настоящие лишь, перетекая из уже готовых состояний, приближаемся к нему. Своего рода неофатализм, основанный на естественных науках, а не на религии».
«Апокалипсис или великий Армагеддон со вселенским взрывом? – уточняет оператор, поглаживающий под столом коленку актрисы.
«Ну-у… – задумался писатель. – Это тривиальная трактовка конца света, библейская. Вообще слово “апокалипсис” переводится как “откровение”. Вот. А не конец всему, как все привыкли считать. Конец всего так и называется – “конец света”. И никаких всадников не будет, я полагаю, вы это все понимаете. Самые популярные сценарии таковы: одни утверждают, что когда-нибудь погаснут все солнца и все звёзды, и тогда жизнь во Вселенной прекратит своё существование. Но это спорно. Иные говорят о том, что в дальнейшем концентрация тёмной энергии настолько станет доминирующей над концентрацией тёмной материи…»
«Мм… боюсь спросить: а что такое тёмная материя и энергия?» – говорю я, заскучавший от своего долгого молчания.
«Если кратко…»
«Вот да! Нам лучше кратко,» – восклицает мой друг-режиссёр, видно, уже утомившийся от затянувшегося естественнонаучного монолога.
«Тёмная материя, – отвечает писатель, – это материя, движущая всеми созидательными процессами в этом мире, например, процесс гравитации – это целеполагание тёмной материи. Ещё Ньютон писал, кажется, что есть сила притягивающая и отталкивающая, вот отталкивающая – это тёмная энергия, она заведует разрушением. Если я сейчас уроню этот стеклянный стакан на пол и он разобьётся, это будет обыденным проявлением тёмной энергии».
«А почему эти обе энергии называются “тёмными”, – интересуется девушка-актриса, покусывая зубочистку.
«В то время, когда о наличии этих сил учёные могли лишь подозревать, они не догадывались, что собой представляют эти силы, поэтому их загадочность и таинственная природа и сподвигла к такому именованию».
«Мм…» – кивает, будто бы вникнув, девушка, начав посасывать клубничный коктейль, только что принесённый официантом.
«Так вот: если превысит тёмная энергия и тёмная материя уже не сможет уравновешивать её воздействие на тела, то эти самые тела так отдалятся друг от друга, что перестанут как-либо взаимовлиять и просто остановятся – это будет великим вселенским сном».
«А если перевесит тёмная материя?» – накидывает вопросы мой друг-порнограф.
«А вот здесь и вовсе всё сродни фантастике Брэдбери: некоторые считают, что если во Вселенной больше станет тёмной материи, то космические сверхмассивные тела, то есть планеты, спутники и прочие – все станут крутиться в обратную сторону, за чем воспоследует и обратный ход времени, то есть время станет идти вспять. Вот тот, мной упомянутый стакан, который разбился в одной из параллельных реальностей, вновь обретёт свою целостность при условии того, что начнётся процесс Большого Сжатия – по аналогии с Большим Взрывом».
«А что будет в конце?» – говорит оператор.
«А в конце Вселенная просто ужмётся обратно в сингулярность, бесконечно малую точку, из которой, кстати, по версии учёных, взорвётся новая Вселенная. То есть они считают, что до нашей Вселенной была какая-то другая Вселенная, которая ужалась в эту сингулярность, а затем произошёл уже тот Большой Взрыв, из коего выхлестнулось наше четырёхмерное мироздание. Очень может быть, что та протовселенная была аналогичной нашей, а возможно, и нет. Возможно, она состояла из трёх измерений или пяти».
«Погоди, – встревает актёр, – но наш мир ведь тоже трёхмерный!»
«Не-ет-нет, – снисходительно улыбается писатель, – это великое заблуждение. Ещё Эйнштейн провозгласил, что пространство и время неразделимы, из чего следует, что к уже известным тогда и догматическим пространственным измерениям длины, ширины и глубины необходимо добавить четвёртое измерение времени. Ведь ты не будешь отрицать того, что в разный период времени какой-либо предмет имеет различные свойства, значит, чтобы процесс осознания и понимания был полным, просто необходимо учитывать временно́й показатель. Например, если я сейчас схвачу этот уже знаменитый стеклянный стакан и брошу в сторону той стены, то в некотором количестве временных отрезков, или временных координат, он будет цел. Но когда-нибудь его целостность пошатнётся наличием на его пути стены. И чтобы познать путь этого стакана абсолютно, мне придётся прибегнуть не только к декартовой афинной системе координат в её традиционном смысле, но плюс к тому учесть то, что в различные промежутки времени этот стакан имел разные состояния целостности».
«Офигеть,» – качает головой потрясённый услышанным актёр, хоть и утомлённый болтовнёй писателя.
«И кстати, кинотеатры, обещающие зрителями кино с эффектом 4D, – продолжает тот, – должны, по логике вещей, гарантировать путешествия как раз таки во времени, потому что запах, который они выставляют за четвёртое измерение, – не более чем фикция для привлечения ничего в это не смыслящей публики».
«А 5D?» – спрашивает мой друг-режиссёр.
«А это вообще не мыслимо в рамках нашей Вселенной,» – отвечает писатель.
«Вон оно что, – говорит режиссёр. – Значит, о 7D и заикаться не стоит – посмеивается он».
«М-да, всё-таки чтоб это всё знать, нужно много читать, но когда мне
