– Клинтон решил вернуться к активной службе. Он будет руководить оперативным отделом «Секции», пока нынешний кризис не закончится.
Гульберг поднял руку, отклонив протест Ваденшё еще до того, как тот успел его сформулировать.
– Клинтону тяжело. Ему потребуется помощь. Ему необходимо регулярно посещать больницу для прохождения диализа. Ваденшё, ты наймешь двух персональных ассистентов, которые будут оказывать ему любую практическую помощь. Но я хочу, чтобы вы твердо уяснили: все оперативные решения по этому делу будет принимать Клинтон.
Он замолчал и подождал, но протестов не раздалось.
– У меня есть план. Думаю, мы в силах с этим справиться, но нам необходимо действовать быстро, чтобы не упустить имеющиеся возможности, – продолжал Гульберг. – Кроме того, вопрос в том, насколько решителен нынешний состав «Секции».
Ваденшё воспринял сказанное Гульбергом как вызов.
– Расскажите.
– Во-первых, по поводу полиции мы уже все обсудили. Поступим так, как договорились. Постараемся нейтрализовать их, переключив дальнейшее расследование на побочную линию – поиски Нидермана. Этим займется Георг Нюстрём. Что будет с Нидерманом, для нас значения не имеет. Мы проследим за тем, чтобы Фасте получил задание расследовать дело Саландер.
– Вероятно, это большого труда не составит, – сказал Нюстрём. – Я просто деликатно поговорю с прокурором Экстрёмом.
– А если он заупрямится…
– Думаю, он этого делать не станет. Он карьерист, и для него важнее всего собственная выгода. Но если возникнут осложнения, я, пожалуй, смогу найти какой-нибудь рычаг. Ему наверняка не захочется оказаться втянутым в скандал.
– Отлично. Шаг номер два – это «Миллениум» и Микаэль Блумквист. Поэтому Клинтон и вернулся на службу – здесь требуются чрезвычайные меры.
– Мне это, вероятно, не понравится, – сказал Ваденшё.
– Вероятно, нет, но манипулировать «Миллениумом» так же просто нам не удастся. Зато угроза от них зиждется на одной-единственной вещи – на полицейском отчете Бьёрка от девяносто первого года. На настоящий момент, я полагаю, этот документ находится в двух, возможно, в трех местах. Отчет нашла Лисбет Саландер, но его каким-то образом заполучил Микаэль Блумквист. Это означает, что, пока Саландер была в бегах, у нее имелась какая-то связь с Блумквистом.
Клинтон поднял палец и произнес первые со времени своего прибытия слова.
– Это к тому же говорит нам кое-что о характере противника. Блумквист не боится рисковать. Вспомните дело Веннерстрёма.
Гульберг кивнул.
– Блумквист дал отчет главному редактору Эрике Бергер, которая, в свою очередь, передала его Бублански. Значит, она тоже знакомилась с документом. Предполагаю, что у Блумквиста есть копия, а еще одна имеется в редакции.
– Звучит разумно, – согласился Ваденшё.
– «Миллениум» выходит раз в месяц, следовательно, их публикация появится не завтра. Значит, у нас есть время, однако необходимо заполучить обе эти копии. И тут мы не сможем действовать через генерального прокурора.
– Понятно.
– Соответственно, речь идет о развертывании оперативной деятельности и организации кражи со взломом у Блумквиста и в редакции «Миллениума». Ты справишься с этим, Юнас?
Юнас Сандберг покосился на Ваденшё.
– Эверт, постарайтесь понять, что… мы такими вещами больше не занимаемся, – сказал Ваденшё. – Времена изменились, и теперь речь идет о взломе компьютеров, теленаблюдении и тому подобном. Для оперативной деятельности у нас нет ресурсов.
Гульберг наклонился над столом.
– Ваденшё, значит, тебе придется немедленно оторвать задницу от стула и раздобыть ресурсы для оперативной деятельности. Найми людей извне. Найми головорезов из югославской мафии, которые, если потребуется, стукнут Блумквиста по башке. Но эти две копии необходимо забрать. Если они лишатся копий, у них не будет документации и они ничего не смогут доказать. Если ты с этим не справишься, тогда лежи жопой кверху и жди, пока к тебе не постучится конституционный комитет.
Гульберг с Ваденшё уставились друг на друга.
– Я могу взять это на себя, – неожиданно сказал Юнас Сандберг.
Гульберг покосился на молодого сотрудника.
– Ты уверен, что сумеешь организовать такую вещь?
Сандберг кивнул.
– Хорошо. С этой минуты твоим начальником является Клинтон. Подчиняться будешь непосредственно ему.
Сандберг снова кивнул.
– Во многих случаях потребуется вести наблюдение. Оперативный отдел необходимо усилить, – сказал Нюстрём. – У меня кое-кто имеется на примете. Во внешней организации есть парень по имени Мортенссон, который работает в Безе, в отделе личной охраны. Бесстрашный и многообещающий. Я уже давно взвешивал возможность перевести его сюда, во внутреннюю организацию, и даже подумывал, не подойдет ли он на роль моего преемника.
– Звучит хорошо, – сказал Гульберг. – Решать Клинтону.
– У меня есть еще одна новость, – продолжил Георг Нюстрём, – Боюсь, что может существовать и третья копия.
– Где?
– Мне сегодня днем сообщили, что у Лисбет Саландер появился адвокат. Ее зовут Анника Джаннини, и она сестра Микаэля Блумквиста.
Гульберг кивнул.
– Ты прав. Блумквист наверняка снабдил сестру копией, иначе просто быть не может. Иными словами, нам некоторое время придется пристально наблюдать за всеми троими: за Бергер, Блумквистом и Джаннини.
– По поводу Бергер, думаю, нам беспокоиться не следует. Сегодня появилось пресс-сообщение о том, что она будет главным редактором «Свенска моргонпостен». К «Миллениуму» она больше отношения не имеет.
– Хорошо. Но ее все-таки надо проверить. Что касается «Миллениума», то мы должны организовать прослушивание телефонов квартир сотрудников и, разумеется, редакции. Нам необходимо контролировать их электронную почту. Надо знать, с кем они встречаются и с кем разговаривают. Хорошо бы также узнать их планы относительно разоблачения. Но прежде всего мы должны отобрать у них отчет. Иными словами, целый ряд деталей.
– Эверт, вы просите нас вести оперативную деятельность против редакции журнала, – выразил сомнение Ваденшё. – Это же самый опасный путь.
– У тебя нет выбора. Либо ты засучиваешь рукава, либо самое время передать бразды правления кому-нибудь другому.
Брошенный вызов тучей повис над столом.
– Я думаю, что смогу справиться с «Миллениумом», – сказал наконец Юнас Сандберг. – Однако все это не решает главной проблемы. Что нам делать с вашим Залаченко? Если он заговорит, все остальные усилия будут напрасны.
Гульберг медленно кивнул.
– Знаю. Это моя часть операции. Думаю, у меня имеется аргумент, способный убедить Залаченко молчать. Но это потребует некоторой подготовки. Я сегодня же еду в Гётеборг.
Он умолк и оглядел собравшихся, затем уперся взглядом в Ваденшё.
– В мое отсутствие принимать оперативные решения будет Клинтон, – сказал он.
Немного подумав, Ваденшё кивнул.
*
Только в понедельник вечером доктор Хелена Эндрин, посовещавшись с коллегой Андерсом Юнассоном, признала состояние Лисбет Саландер настолько стабильным, что ей разрешили принимать посетителей. Первыми к ней пустили двух инспекторов уголовной полиции, которым позволили задавать ей вопросы в течение пятнадцати минут. Лисбет молча следила за тем, как полицейские вошли к ней в палату и пододвинули себе стулья.
– Здравствуйте. Я инспектор уголовной полиции, меня зовут Маркус Эрландер. Я работаю в отделе по борьбе с насильственными преступлениями здесь, в Гётеборге. Это моя коллега Соня Мудиг из стокгольмской полиции.
Лисбет Саландер не ответила на приветствие, на ее лице не дрогнул ни единый мускул. Соню Мудиг она узнала – инспекторша из группы Бублански. Эрландер холодно улыбнулся Лисбет.
– Меня предупредили, что вы обычно не бываете многословной с представителями власти. В таком случае хочу довести до вашего сведения, что вам не требуется ничего говорить. Однако я был бы признателен, если бы вы уделили нам время и выслушали нас. У нас несколько дел и слишком мало времени, чтобы обсудить все сегодня. В дальнейшем нам еще представится не одна возможность поговорить.
Лисбет Саландер ничего не ответила.
– Итак, во-первых, я хочу довести до вашего сведения, что ваш друг Микаэль Блумквист сообщил нам, что адвокат по имени Анника Джаннини готова представлять ваши интересы и полностью в курсе дела. Блумквист утверждает, что уже раньше при каких-то обстоятельствах называл вам ее имя. Мне необходимо получить от вас подтверждение справедливости его слов, а также узнать, хотите ли вы, чтобы адвокат Джаннини приехала в Гётеборг и представляла ваши интересы.
Лисбет Саландер ничего не ответила.
Анника Джаннини. Сестра Микаэля Блумквиста. Он упоминал о ней в одном из писем, но тогда Лисбет не стала раздумывать над тем, что ей понадобится адвокат.
