Вот этот замшевый пиджачок на мне очень бы даже неплохо смотрелся. Медово-золотистого цвета, прекрасной выделки, шелковистый – даже щупать не надо, текстура в глаза бросается. Такую вещицу в дождь не наденешь – мигом погибнет, и не для улицы она. А вот в баре покрасоваться или в клубе – в самый раз. Конечно, не с джинсами, упаси боже. У меня папуля такие штаны носит. Нет, сюда отлично подойдут брюки-хаки, сапоги с высокими голенищами, «Тимберленд» или «Кейтерпиллар». В обычной жизни я не такой уж фирмач, а здесь, вдали от дома, забавно пофантазировать. Тем более что карманы пусты.
А кстати, кое-кто мог бы об этом и позаботиться. Как прикажете жить, пока я доберусь по указанному на конверте адресу? Никому и дела нет.
И тут меня как огорошило: моим «покровителям» не только есть дело, они наверняка за мной наблюдают, причем именно сейчас. Оглядываюсь – никого. Так, снуют прохожие, да и тех по пальцам пересчитать, и ни одного человека, которого можно было бы принять за агента секретной службы. Но ведь они здесь, иначе быть не может! Эти люди вцепились в меня бульдожьей хваткой: устроить такое шоу в студии… Они так запросто не отпустят: я им нужен, еще как нужен.
И тут вспышка озарения: а что, если испробовать систему в действии? В полицейском государстве налицо обилие стражей порядка – тут уж ни отнять, ни прибавить. Если нужен – мигом появятся, только свистни.
Захожу в магазин эксклюзивной мужской одежды, беру с витрины приглянувшийся мне золотистый пиджак, киваю грустному дряхлому педерасту за прилавком и как ни в чем не бывало выхожу на улицу. С чувством, с расстановкой, без лишней суеты. Взяв вещицу, я даже не попытался ее спрятать или сунуть за пазуху. Иду себе по бульвару и жду, что случится дальше.
За спиной истошно завопили. Ко мне подбегает полицейский. Непринужденно поворачиваюсь, ион влепляет мне дубинкой мощную оплеуху. Н-да, это уже отклонение от плана. Падаю на тротуар, из уха кровища хлынула прямо на краденую замшу. В нашу сторону мчится черный фургон: полицейский машет водителю рукой. Я – нежелательный элемент, от которого необходимо избавить общество.
И вот тут-то появляются мои ангелы-хранители. Что-то вы припозднились, братцы. Ухо болит до одури. Вот они, двое громил в штатской одежде и черных очках. Ох уж мне эти очки! Опомнитесь, здесь у вас, на чертовых куличках, зима вовсю разгулялась! Или вы в горы собираетесь, на лыжах кататься? Ладно вам, ребята, уж нацепили бы сразу беджи с надписью «тайная полиция». Впрочем, дело свое они знают: едва эти проходимцы материализовались на улице, постовых след простыл, а грустный дряхлый фрукт из модного магазина, который высунулся на холод понаблюдать, как мне переломают ребра, всем своим видом воплощает полное отсутствие материальных претензий.
Когда я сумел встать на ноги, моих «опекунов» и след простыл. Потрясающе. Ухо разбито, голова гудит, прохожие упорно меня не замечают, словно я растворился в пространстве, да еще в карманах пусто. Ну и катитесь к черту.
Возвращаюсь в магазин модной одежды. Грустный дряхлый гомик даже духом воспрянул – решил, дурашка, пиджачок свой обратно заполучить. Неверно, дружите, вторая попытка. Хожу по рядам, капаю кровью на кашемир и выбираю себе шмотки. Хватит, походил я в крестьянском тряпье. Кое-что мне приглянулось: темно-серая льняная рубашка, просторный темно-синий свитер из хлопка, брюки хаки, носки, трусы, ботинки. Все перемерил – за исключением носков и трусов; хозяин наблюдает за мной со скорбным унынием. Подхожу со всем этим барахлом к старику, жестами прошу завернуть. Он все аккуратно складывает, шовчик к шовчику, и упаковывает в новенькие хрустящие пакеты, даже не предпринимая попыток послать меня куда подальше.
Вообще это радует. Впервые в жизни меня осыпает благами система всеобщего неблагополучия. Вы хоть раз где-нибудь читали, чтобы юные Гитлер или Сталин грезили о том, как зайдут в магазин одежды и возьмут все, что им понравится, не обращая внимания на ценники? Неплохая мотивация для будущего диктатора. Хотя те пошли дальше: они попросту обрядили всех в униформу, асами обшивались у лучших портных. Главное – захватить власть и круто одеваться. Прикол с этими националистами.
Благодарю унылого дряхлого педераста и забираю покупки – тот лишь устало пожимает плечами. Выхожу на улицу и чешу прямиком к отелю «Бристоль». У меня созрел план. Не забывайте, что видок у меня еще тот: потрепанный рабочий класс с расквашенным ухом. Хотя в руках я держу три пакета с названием дорогого магазина, битком набитых эксклюзивной одеждой, громадный швейцар в дверях отеля не слишком впечатлен моим появлением (он еще не догадывается о моих ангелах).
– Вы говорите по-английски? – спрашиваю дамочку за стойкой. Она принадлежит к породе юных особ, которых разводят где-то в Милане специально для подобных должностей: прилизанная, волосы стянуты на затылке, высокие скулы, строгий темно-синий костюм, сочный макияж и улыбка, сияющая, но не душевная.
– Разумеется, – отвечает администраторша; от недостаточной эмоциональной подпитки улыбка тает на глазах.
– Мне нужен номер, – говорю я. – Только хороший. Самый лучший.
Она не торопится проверять наличие свободных мест – ее взгляд не переместился на монитор компьютера, на лице застыло своеобразное выражение, вроде бы как «по умолчанию» – такое, чтобы никого не обидеть и в то же время избежать мимических морщин.
– Как вы предпочитаете платить, сэр?
– О, я не буду платить. Я просто балдею.
– Мне только нужно воспользоваться номером, – уточняю я. Платить я не собирался.
– Понятно.
Я не сломил ее хладнокровия. Одним быстрым взглядом она передает портье микросигнал. Громила уже наготове. Подваливает, хватает меня под руку и со всей силищи толкает в сторону двери. И тут я включаю сирену.
– Полиция! – во всю глотку ору я. – ПОЛИЦИЯ! Такого поворота событий портье не ожидал. Он уже
открыл дверь и собирался вышвырнуть меня на заснеженный тротуар, и тут я призываю на помощь полицию, словно это я пострадавшая сторона, а не они. Стражи порядка тут как тут – всегда рады помочь незнакомцу в беде. Следом подкатывают мои «инструктора по горным лыжам».
Далее следует приглушенный обмен приказами, и я опять на свободе. Подбираю свои «приобретения» и вторично захожу в отель. Поколебалось-таки хладнокровие дамочки за стойкой: виду она не показывает, а вот тоненькая бровка-ниточка заметно подрагивает. Ну погоди, это только начало.
– Как я уже сказал, – смакую момент, – мне нужен номер.
Девица смотрит куда-то мимо меня.. Мне даже оборачиваться лень, я и так знаю, что там происходит – человек в черных очках жестом приказывает: делай что просят. Она повинуется.
На ключе, который она мне протянула, болтается шматок металла размером с Гонконг. Офигеть. Предполагается, что с таким грузилом в кармане из города точно не уедешь, а по мне так это явный показатель статуса отеля. Если ты с трудом поднимаешь ключ, значит, вошел в правильную экономическую прослойку.
Молоденький коридорный ведет меня к лифту. Вот он, венец жизни!
Не скажу, что мне выдали президентский люкс, но и этот тоже неплох. Мальчишка так и порхает по номеру, зажигая свет и открывая двери, в лучших традициях коридорной братии – выслуживает чаевые. Столько любезности – и все напрасно: денег у меня нет. Показывает мини-бар и вместительный шкаф, в котором довольно эффектно спрятан телевизор, который, судя по всему, ни для чего иного не пригоден. С балкона открывается чудный вид на местный собор.
– Прости, – говорю я. – Я совсем на мели. Зато если будут проблемы с полицией, обращайся.
Он бросает на меня долгий любопытный взгляд и принимает к сведению кровавую кляксу на месте уха.
– Хочешь девочку?
– Нет. Я помыться хочу.
– Ладно.
И при этом такую усмешечку выдает – мол, что ж, попробуй, желаю удачи – и уходит. Осматриваюсь в ванной. Оборудование здесь не обновлялось года, пожалуй, с тридцать девятого – в те времена санузлы устраивали с размахом, не жалея площади. Мне досталась ванная комната размером со скромный концертный зал, с кичливыми блестящими трубами шести дюймов в диаметре. Открываю вентили, наполняю ванну: из гигантских кранов льется вода со скоростью тысяча галлонов в минуту, натуральный кипяток, и через секунду хром и зеркала покрываются мягким налетом конденсата. Я в раю.
Скидываю шмотки, бросаю их на кровать, голым захожу в исходящую паром мечту и некоторое время прогуливаюсь: от ванны к спаренному умывальнику, от умывальника к унитазу, от унитаза к ванне и снова тем же маршрутом. Проверяю температуру воды и томно предвкушаю, что очень скоро стану розовым и свеженьким, как огурчик. Но вот огромная ванна полна. Закрываю краны. Наступает тишина, нарушаемая отдаленным плеском воды в трубах. Медленно погружаюсь в объятия исходящей паром жидкости.
