В изголовье постели Брайт выстроились шесть плюшевых медвежат. Непонятно зачем, Крамер достал нож и обезглавил игрушки. Довольно ухмыльнулся при виде рассыпавшейся по цветастому покрывалу набивки.
— Вкуси сладость судьбы, буржуазное отродье, — прошептал Адольф себе под нос.
Затем над кроватью Крамер заметил абстрактную картину. Он не узнал работу Фрэнка Стеллы и раскромсал ее на куски, поскольку посчитал полотно дорогостоящим. Господи, как он ненавидел буржуев! Адольф пришел в состояние крайнего негодования. Теперь он был готов разобраться с Брайт.
Петли на ведущей в гостиную двери были отлично смазаны. Она бесшумно отворилась, едва Крамер посильнее нажал ручку. Гудение мужа убаюкало Брайт. Адольф приблизился к журналистке и хлопнул ладонью по ее губам, отчего Брайт вздрогнула и проснулась. Крамер злорадно отметил перекосивший ее лицо ужас. Брайт хотела бы снова заснуть и притвориться, что никакой псих ей не угрожает, но ей пришлось смотреть в недобрые глаза Адольфа.
— Слушай, сука, — зашипел Адольф, — сейчас ты умрешь. Очень медленно и мучительно, но прежде чем я начну резать тебя на куски, ты узнаешь, почему я это делаю. Ты понаписала обо мне всякую херню, а я не такой человек, чтобы терпеть, когда газеты поливают меня говном, я этого так не оставлю. Я здорово повеселился, прочитав, что «Хроника» обеспечила тебе круглосуточную охрану, потому что знаю, это очередной пиздеж. Думала, просто так отделаться? Черта с два. Ты умрешь за то, что написала, как я захотел узнать цвет твоих трусов. Люди сочтут меня извращенцем. Я терпеть не могу твой тип, и с удовольствием прикончил бы тебя, даже не имея личных мотивов…
На этой фразе Крамер заметил, что Брайт вырубилась. Не везет ему сегодня. Перерезая ей горло, Адольф придумал замечательную вещь. Брайт избежала пыток, потеряв сознание, и это отличный повод причинить максимум страданий ее мужу. Крамер распорол журналистке живот. Слухи, гулявшие в тусовках журналистов подтвердились. Куча газетчиков метила на теплое местечко Брайт, когда она на полгода уйдет в декретный отпуск. Они слишком сильно мечтали залезть на навозные вершины журналистики, чтобы ставить под сомнение правдивость тех, кто сообщил им о беременности Брайт. Даже поговаривали, что ребенка ей заделал мальчик на побегушках из «Хроники», а не муж.
По локоть перепачкавшись кровищей, Адольф, наконец, извлек эмбриона из матки. Крамер возложил тельце на телевизор, стекающей с ладоней кровью написал на стене одно-единственное слово и отступил на шаг полюбоваться своим творением. В условиях подавления обществом потребления творчества граждан надо быть гением, чтобы выдумать такой эффектный натюрморт. Одержимый революционным пылом Адольф набрел на идею, ускользнувшую от тех, кто проводит свою жизнь в рекламе. Слово было простое:
Мамочка.
Крамер прикинул, что это должно стошнить даже легавых, которые примчатся расследовать убийство. Разумеется, пресса обзовет анархистов психами, хотя Адольф просто стремился проиллюстрировать личное понимание революционного лозунга: «Никакой жалости».
Крамер собирался помыть руки, сделать себе чашку чая, а потом свалить, но неожиданно вспомнил, что забыл оставить фирменный лейбл. Не желая портить натюрморт в гостиной, Адольф отправился в прихожую. Он прокрутил в голове десятки вариантов послания, как вдруг понял, что его прошлые подвиги меркнут перед сегодняшним. Ярость утихала, он перестал быть одержимым певцом пролетарской борьбы. С отливом энергии он стал просто одним из неприметных людей большого города. Понимая, что он не подберет цитаты, сравнимой по остроумию с тем единственным словом над телевизором, Крамер решил выбрать пассаж наугад. Кровью на руках, уже начавшей запекаться, Адольф написал в прихожей:
Свобода есть невиданное проявление телесной сущности. Это возможность срать, ебаться и сосать по жизни, не испытывая на себе гнета властей.
Это была цитата из трактата прославленного К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».
СЕСТРА СЬЮЗИ ВЕЛЕЛА ВЭЙНУ КЕРРУ нагнуться. Почти три дня они провалялись в постели. За время этой затянувшейся ебли Вэйн посвятил лизанию пизды больше времени, чем среднестатистический мужчина за всю жизнь.
Вэйн простудился. Сестра Сьюзи настаивала, что он должен пропотеть и микробы отступят, а для этого следует с большей силой заняться любовью. Керр начал задыхаться и поднял голову от мочалки любимой. Вэйн откашлялся прямо на лобок Сьюзи. Отхаркнутая зеленая слизь приземлилась прямо на набухший клитор. Керр слизнул мерзотную соплю, надеясь, что этот небольшой инцидент сестру Сьюзи особо не огорчит.
— Будда, — стонала Сьюзи, — так здорово!
Вэйну казалось, он вот-вот сдохнет. Воздух с трудом проникал в легкие. Каждый вдох сопровождался сопением, подозрительно напоминавшим предсмертный хрип. Грудь как огнем жгло. Он находился на грани обморока от изнеможения. Вэйн снова приподнялся. Новый приступ кашля опять помешал ему слюнявить пизду Сьюзи. На сей раз зеленая гадость шлепнулась девушке на пупок. Сьюзи достала салфетку и вытерла слизь.
— Вперед! — скомандовала монашка. — Прокашлялся и засовывай язык обратно в пизду.
— Последний раз в слизи была кровь, — запротестовал Вэйн.
— Одна капля, — отрезала Сьюзи.
— А вдруг у меня туберкулез! — заныл Керр.
— Не выдумывай! — ответила Сьюзи с заметной ноткой раздражения в голосе. — Опусти голову и лижи меня.
Вэйн предпочел не спорить и не ссориться с бабой, способной ускорить его посвящение в Тевтонский Орден Буддийской Молодежи. Керр провел языком по клитору Сьюзи и углубился в щель.
— Резче! Быстрее! — орала Сьюзи.
Непонятным образом Вэйн сумел выполнить ее пожелания, невзирая на твердое убеждение, что его легкие сейчас лопнут. Язык Керра скользил вверх и вниз по пизде Сьюзи с ритмичностью поршня. Судя по крикам, она была на грани оргазма. И в такой ответственный момент до слуха Вэйна донеслось постукивание. Кто-то отбивал мотив «Raw Power» группы Iggy and the Stooges. Керр поднял голову.
— Какого хера? — спросила сестра Сьюзи, когда Вэйн вскочил на ночи и помчался по лестнице.
— Дверь открыть, — прохрипел Вэйн между двумя приступами кашля.
Чертыхнувшись, Сьюзи засунула палец в пизду. Монашке хотелось слишком сильно, чтобы тратить время на брехню с Вэйном. Она скажет ему пару ласковых попозже. А пока Сьюзи собственными руками доставит себе удовольствия, на которые, как всякое чувствующее создание, имеет полное право.
Керр накинул рваный шелковый халат. Тут же Сьюзи возвестила о наступлении оргазма душераздирающим визгом. Вэйн точно знал, что на пороге дома увидит Арадию. Впрочем, он не возражал бы и против появления Дженет Тек. Сьюзи заснула, не чувствуя собственного тела. Непостижимая страна грез манила ее чудесными снами.
На ступеньках Вэйна снова скрутил кашель. Стоящая на крыльце Арадия заставила его позабыть о простуде. Господи, какая она красивая! Керру захотелось выебать ее прямо в прихожей.
— Убери от меня руки! — взвизгнула Арадия.
— Милая, что стряслось? — пропел нежным голоском Вэйн.
— Поговорить надо, — заявила Смит, — и никаких заигрываний.
— Слушай, — дипломатично произнес Керр, — ты моя девушка. Я имею полное право прикасаться к тебе.
— Ты не угостишь меня чаем? — спросила Арадия.
Вэйн попытался ответить, но от очередного кашля слова застряли в горле. Он доковылял до кухни и повалился на стул. Смит приготовила чай. После одной чашки Керру полегчало.
— Ребят дома нет? — спросила Арадия.
— Ага, — ответил Вэйн, — Феллацио на работе.
— А Адольф? — не отставала Смит.
Керру не понравилась ее манера расспрашивать. Он заподозрил, что его девушка увлеклась Крамером. Хотя проблем у Вэйна с бабами не было, он отличался забитостью, неуверенностью в себе и склонностью к диким вспышкам ревности. Сама того не зная, Арадия провоцировала его на проявление худших черт характера.
— Адольф ушел несколько часов назад. Предупредил, что скорее всего сегодня ночевать не придет, — соврал Керр.
Вэйн решил, что лучше избавиться от Смит до возвращения Крамера. Арадия ему без надобности. Простуда дурно отразилась на его сексуальных показателях. Прогнав Смит, он порадует сестру Сьюзи. Таким образом, он наладит отношения с обеими женщинами.
Керр надеялся на улучшение к утру самочувствия. Он изо всех сил убеждал себя, что оклемается от простуды за сутки. Главное, держать Арадию подальше от Адольфа. Вэйн хотел устроить все таким образом, чтобы зависнуть у подруги. Неожиданно Керр придумал способ разрулить ситуацию.
— Знаешь, — сказал Вэйн, — тебе со мной сегодня будет скучно. Я просто разваливаюсь. Мне надо отоспаться. Боюсь показаться невежливым, но тебе лучше сейчас уйти, я срубаюсь. Давай завтра навестим Крисси?
