Компания готовилась к забастовке задолго до ее начала, и потому, когда первые пикетчики надели свои плакаты и принялись гордо расхаживать у входа на завод, текущие заказы были уже выполнены, а необработанные изделия перевезли на другие предприятия, разбросанные по всей стране, или передали другим фирмам по субподряду, и главной заботой руководства Бруклинского завода была координация распределения и транспортировки необработанных изделий и готовой продукции между многочисленными предприятиями и субподрядчиками. Для служащих, отвечавших за координацию работы разных фирм, первые дни забастовки были беспокойными, а подчас и суматошными, но затем все опять пошло своим чередом, а в тех редких случаях, когда возникали чрезвычайные обстоятельства, все недоразумения устранялись при помощи междугородных телефонных разговоров, после чего ситуация довольно быстро вновь делалась управляемой.
Через несколько месяцев после начала забастовки позвонили с завода, расположенного на севере штата Нью-Йорк, где осуществлялась окончательная сборка крупных агрегатов. В договоре предусматривался штраф за несоблюдение срока поставки, и если бы все агрегаты не были доставлены к указанной дате, с компании взыскали бы тысячу долларов в день – за каждый день задержки. Из-за многочисленных неисправностей и поломок работу и без того уже отложили на три дня, но в конце концов линия сборки была введена в строй, и половину производственного персонала бросили на выполнение задания к указанному сроку. Все шло гладко, и было уже твердо решено закончить работу вовремя, как вдруг выяснилось, что недостает одного из завершающих элементов сборки, изготовляемого на Бруклинском заводе. С Бруклинским заводом тотчас же связались по телефону, и поспешно проведенная проверка документации показала, что вся партия изделий была обработана еще за день до начала забастовки, но по какой-то причине так и не была отправлена. Отдел отгрузки продукции был почти пуст, поэтому ящики с нужными деталями быстро нашли. С заводом, расположенным на севере штата, связались по телефону, и наряду с обнадеживающей информацией было передано обещание отправить ящики в тот же вечер.
Мистер Харрингтон начал было ругать последними словами своих служащих, но через минуту остыл и принялся обзванивать ближайшие мелкие автотранспортные фирмы, пытаясь найти такую, которая сумеет преодолеть заслон пикетчиков и доставить изделия по назначению. В конце концов он нашел одну, где взялись за это дело и заломили неслыханную цену, однако директору ничего не оставалось, кроме как согласиться и выписать чек на половину суммы – вторую половину надлежало выплатить после доставки.
Когда грузовики свернули на подкрановый путь, ведущий к загрузочному помосту, рабочие, дежурившие в пикете, переполошились, но быстро взяли себя в руки. Пикетчики принялись кричать водителям грузовиков, что они бастуют, а водители принялись громко посылать их по матери. Некоторые рабочие попытались было прыгнуть на капоты грузовиков, но упали; некоторые другие стали подбирать камни и консервные банки и бросаться ими в водителей, но снаряды лишь отскакивали от кабин. Едва рабочие ринулись вслед за грузовиками к помосту, как полицейские принялись хватать их и сдерживать натиск.
Крики пикетчиков услышали остальные рабочие, слонявшиеся без дела возле конторы, и они тут же примчались; а из полицейской машины по рации было вызвано подкрепление. Пока одни полицейские оттесняли рабочих, другие выстроились поперек подкранового пути. Вскоре собралась толпа из сотен рабочих, пытавшихся с криками пробиться вперед; из задних рядов раздавались громкие требования убрать с дороги ебаных копов и отделать этих ебаных штрейкбрехеров; люди в передних рядах выкрикивали что-то в лицо копам и, поскольку сзади на них напирала толпа, теснили заслон полиции, который постепенно слабел. Какое-то время амебообразная масса текла то вперед, то назад и кружила на месте, а над головами подпрыгивали руки и плакаты; взлетали белые перчатки и дубинки; багровые от ярости лица были почти вплотную прижаты друг к другу, все орали, брызжа слюной; глаза затуманивались и увлажнялись от гнева. Потом подъехали автомобили, битком набитые новыми полицейскими. За ними – пожарная машина. Копы повыскакивали из машин и растворились в массе. Моментально был размотан и подключен пожарный рукав; хрипло заоравший громкоговоритель приказал рабочим разойтись. ПОШЕЛ НА ХУЙ КОЗЕЛ ЛЕГАВЫЙ ИДИ ПОДРОЧИ СУКИН СЫН ЕСЛИ ВЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ РАЗОЙДЕТЕСЬ МЫ ВСЕХ АРЕСТУЕМ НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИТЕ ПОДКРАНОВЫЙ ПУТЬ АГА, САМО СОБОЙ, ВОТ ТОЛЬКО ПРОЛОМИМ ЧЕРЕПУШКИ ЭТИМ ЕБАНЫМ ШТРЕЙКБРЕХЕРАМ ОНИ НАС КУСКА ХЛЕБА ЛИШАЮТ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ПОВТОРЯЮ, РАЗОЙДИТЕСЬ ИЛИ Я НАПРАВЛЮ НА ВАС БРАНДСПОЙТЫ ТЫ КОМУ ПРОДАЛСЯ СУКИН СЫН Заслон полиции был укреплен и изо всех сил сдерживал толпу, но рабочие, увидав, что против них выставили новых копов, и услышав угрозы, ожесточились еще больше, они почувствовали свое численное превосходство, а чувство разочарования и безысходности, которое накопилось за долгое время, попусту потраченное в пикетах и в очередях за продуктами, нашло наконец долгожданный выход. Наконец-то им противостояло нечто реальное. А полицейские, которые долгое время стояли, помирая со скуки, пока рабочие прохаживались взад и вперед, и велели пикетчикам все время двигаться, завидуя им, потому что рабочие по крайней мере имели возможность предпринять нечто реальное ради повышения зарплаты, тогда как сами они могли разве что подать прошение мэру и получить от насквозь прогнивших политиканов отказ, тоже нашли наконец долгожданный выход своим чувствам, и вскоре заслон был поглощен массой, двое-трое упали на колени, потом еще несколько человек – забастовщиков и копов, – в воздух взмыл плакат, обрушившийся через секунду на чью-то голову, поднялась рука в белой перчатке, а потом с глухим стуком опустилась дубинка, и появившиеся над головами руки, дубинки, плакаты, камни, бутылки пришли в движение, словно под воздействием выведшей из-под контроля эксцентриковой тяги, и масса начала растекаться во все стороны, люди падали друг на друга, из окон и дверей высовывались головы зевак, водители немногочисленных машин предусмотрительно останавливались или притормаживали, чтобы понаблюдать минутку за происходящим, а масса всё катилась волнами вдоль и поперек Второй авеню точно галактика по своду небес испещренному стремительными потоками комет и метеоров а тот голос что хрипло кричал обращен был уже к пожарным и те не спеша направились к бушующей массе и чья-то рука в белой перчатке схватилась за голову и перчатка обагрилась кровью а время от времени от массы отделялось окровавленное тело и откатившись на пару шагов застывало в неподвижности или лежало подергиваясь и четверо или пятеро избитых истекающих кровью копов преодолев силу тяготения массы вырвались на свободу постояли бок о бок и вновь зашагали к массе размахивая дубинками и крича и об голову одного из них сломали плакат но коп лишь закричал еще громче не останавливаясь и продолжая наносить удары до тех пор пока его дубинка не сломалась о чью-то голову тогда он не выходя из строя подобрал сломанный плакат и продолжил а удары дубинками по головам были едва слышны звук отнюдь не был неприятным поскольку его заглушали крики и ругательства и копы перешагивали через немногочисленные тела покуда каким-то образом не образовался развернутый строй забастовщиков и те атаковали копов не остановившись когда им на головы стали методично обрушиваться дубинки и две шеренги слились в вихревую возбужденную туманность которая кружась покинула галактику чтобы распасться на составные части когда забастовщики смяли шеренгу копов и принялись пинать их а те пытались вновь подняться на ноги или уползали прочь и взвыли сирены но никто их не услышал и новые полицейские выскочили из легковушок и фургонов и был размотан и направлен на толпу еще один пожарный шланг последовал приказ открыть гидранты и не дожидаться когда полицейские смешавшиеся о забастовщиками в едином вихре сумеют выбраться оттуда а некоторые забастовщики заметили что готовится второй брандспойт потом обратили внимание на первый и набросились на пожарных но тут неудержимым потоком хлынула вода и вся сила удара пришлась одному рабочему в живот и он разинул рот но если и издал какой-то звук никто его не слышал и человек согнулся завертелся бешеным волчком наткнулся на людей бежавших сзади и отлетел к тротуару а бежавшие сзади приняли удар на себя и завертелись а некоторые полицейские сломя голову бросились к разным перекресткам пытаясь перекрыть движение по улице и направить транспорт в другую сторону но как ни махали они руками подавая машинам знаки проезжать все водители сбавляли скорость не желая пропускать захватывающее зрелище а скрипучий голос вновь принялся отдавать распоряжения и на толпу точно и умело направили два водомета после чего масса превратилась в хаос соударяющихся частиц которые беспорядочно кружили сталкиваясь и разлетаясь а потом сделалось так тихо что стали слышны сирены «скорой» и громкие стоны исторгаемые массой и вскоре мостовая очистилась от мелкого мусора и была смыта даже кровь.
