Это было сражение за вечность. И все это знали.
Талис моргнула, и исполненный злобой Дух-Демон заговорил первым — глухим, гипнотическим голосом.
— Нехорошо получается, Талис, — сказал он. — Сначала ты отступилась от своей цели и передала Сказителю информацию, которую он знать не должен. — Он улыбнулся, и эта улыбка была словно мощь и погибель. — А теперь еще это.
Талис пожала плечами:
— Э… знаешь… на самом деле я никогда не была с вами…
— Похоже, у нас тут сложилась весьма неприятная ситуация, — сказал Воитель. — Видишь ли, все существа делятся на два типа: кому-то предрешено быть хозяином, а кому-то — слугой. Если ты дашь себе труд задуматься, ты поймешь, как это красиво: полное разрушение твоей сущности. Даже при Технологии Духа, закон джунглей все-таки действует: побеждает всегда сильнейший…
— Да, безусловно. — Талис демонстративно зевнула. — Может быть, просто приступим к делу?
Глаза Воителя вспыхнули гневом. По рядам Киборг-Ведьм пробежал глухой рокот.
Все как будто застыло, никто из противников даже не шелохнулся.
— Аааааааааа…
Слепящая вспышка… Пять самых сильных Киборг-Ведьм устремились к Талис, пламенея злобными мыслями. Талис воспарила ввысь; из ее глаз ударили два луча плотного света.
Пять искрящихся тел упали к ногам Воителя.
И уже в следующее мгновение поднялась вторая волна мерцающей тьмы, и на этот раз световой щит Талис был пробит в двух местах. Горящие мантры прошли сквозь ее Дух-Код, словно ударные волны обжигающих горестных стонов; их яростный сумрак расцвел кошмарами опустошения.
Талис поглотила удар и тут же восстановила свою симметрию и соразмерность. Она понимала, что дальше будет лишь хуже, и, издав оглушительный крик, принялась палить с обеих рук из своего огненного Дух-Оружия.
Ее выступление послужило для темного войска сигналом к атаке. Буквально за долю секунды все превратилось в сплошное ревущее пламя; пространство накрыла тень боли, изглоданной голодом по разрушению. Синтетические фантомы завывали, как звери, Демоны изрыгали огонь, Нероиды, плывущие в воздухе над полем битвы, выпевали мантры полного уничтожения, Воители носились по небу, словно снаряды, запущенные из самой преисподней.
Крики — слепящий свет — языки едкого пламени…
Сквозь облака сверхъестественных звуков Воитель смотрел, как исступленная решимость Талис, подкрепленная огненной яростью, сминает его войска. Они продолжали сражаться — конечно, они продолжали сражаться. Но некоторые из Киборг-Ведьм теперь опустились на землю и преклонили колени, в почтении склонившись перед Талис.
— Не убивай нас, Талис, — умоляли они.
Но Талис оставалась глуха к их мольбам; она носилась по небу, подобная пламенеющей смерти, взвихренной погибели мира… лучи света, острее бриллиантовых лезвий, били во всем направлениям.
Воитель, всегда презиравший трусость, собственноручно отправил предательниц Ведьм обратно в небытие; потом он накажет мятежниц, как должно — до конца вечности будут они расплачиваться за эту минуту слабости.
— Тебе конец! — взревел он, возносясь к небесам, как ракета.
Оставшиеся Киборг-Ведьмы ударились в панику, побросали оружие и в самоубийственном ужасе принялись бить по Талис своей полыхающей тьмой. Она даже не пыталась уклоняться. Наверное, просто не замечала ударов в пылу сражения. Ее взгляд застыл в непримиримой решимости.
Поверженные Киборг-Ведьмы опускались на землю, моля о пощаде. Талис уже приближалась к Воителю, который палил в нее из всего, что у него было.
А потом неодолимые чары рассеялись — удар зла, направленный Воителем, достиг цели. Тело Талис разлетелось на миллионы частиц. Ее голова взорвалась брызжущим криком; глаза, подобные льдистым бриллиантам, разбились сверкающей крошкой; из раны, зияющей на груди, излились лучи света.
Воин расхохотался, и от этого смеха вздрогнуло само небо.
— Нельзя выступить против Великой Богини и остаться в живых, — объявил он. — Любое предательство будет наказано!
Выплюнув свет и сон-кровь, Талис обернулась к нему. Ее взгляд пробился сквозь черные дыры на месте взорванных глаз.
— Это еще не конец… — сказала она. — Это не кончится… пока… не кончится.
Ее голос дрогнул и растворился в пространстве. А потом, быстрее самой мысли, она сгустила звуковую волну, используя частницы материального резонанса, и превратила ее в кость и ткани, возвращая себе прежний облик. Она вновь поднялась над землей — уже не такая, как прежде… другая… но все такая же неумолимая и прекрасная в своей смертоносной решимости…
Кровавые тени орудийных башен, подтекающих темной силой, сгенерированной Технологией Духа, пронеслись по пустынной равнине, словно испуганные газели. Даже самые непримиримые противники Талис восхищенно застыли при виде ее нового образа. От одного ее взгляда лучшие воины, обступившие своего предводителя, обратились в бегство, шипя, точно змеи. Но Воитель не дал им уйти: он обернулся и послал им вдогонку струю огня, и их опаленные сущности вернулись обратно в ничто.
Они опять встали лицом к лицу: Талис и Воитель Сениды — создание, излившееся из самой сердцевины вселенского зла.
Воитель нахмурился.
— Ты всего лишь проводник, — сказал он, — устройство сопряжения. Ты не должна выступать против своего создателя. Ты — сбой в системе, Талис. Вирус, который следует удалить.
Талис усмехнулась.
— Вы, Воители, такие серьезные, — сказала она. — Совсем не умеете расслабляться.
Она издала пронзительный крик, от которого кровь стыла в жилах… крик обернулся слепящей вспышкой, взрывом сверхновой звезды, и Талис ударила всей своей мощью, сметая врага, пронзая его насквозь…
— Теперь можешь расслабиться навсегда, — сказала она.
Воитель смотрел на нее, его глаза изливались злобой, а лица уже не было. Рваная рана на месте сожженного рта сложилась в кривую усмешку.
— Все… равно… тебе… конец, — произнес он, еле ворочая языком, и поднял свой тень-пистолет.
— Тебя уже нет, — прошептала Талис.
Антирезонанс смял его в точку, канувшую в небытие…
Талис развернулась и подошла к Кругу. Там, где ступала ее нога, земля стонала, обугливаясь. Те немногие Ведьмы, в которых еще сохранилось подобие жизни, молча расступились, чтобы освободить ей проход. Некоторые из них тихо таяли, теряя облик и очертания, когда она проходила мимо, и принимали иные, более прекрасные воплощения.
Сновидец с Питером Линиумом шли по промозглой улице. Прибыв на Землю, выпавшую из истории человечества, Сновидец испытал глубочайшее потрясение, от которого не оправился до сих пор. Почему-то ему было проще принять миры, пронизанные волшебством, куда его заносило в ходе этого странного путешествия. Даже псевдо-Земля, где он встретился с Дже~нис, потрясла его меньше, гораздо меньше. Сейчас все было по-другому.
Пронзительное ощущение яви, сама аура этого места будили странное чувство причастности — каждой клеточкой тела. Как будто все в этой реальности узнавало в нем настоящего живого землянина и хотело к нему прикоснуться, с ним поговорить. Он пытался найти какое-то логическое объяснение, твердил себе, что это — всего лишь очередная проекция, отражение, поддельный мир, как и все остальные миры внутри Круга. Но его все-таки не покидало тревожное чувство, что это место — не такое, как другие. Линиум почувствовал его растерянность и сказал, что не надо искать никаких объяснений, что постепенно он свыкнется с этим миром и его странность станет нормальностью, и добавил в своем духе: если вообще существует такое понятие, как нормальность.
Влияние Сениды и ее Сирен ощущалось повсюду. Кажется, ни одни аспект жизни на этой Земле не остался нетронутым их чужой, инопланетной рукой. Улицы буквально вибрировали от неслышного гула информационных систем технологии духа, которые осуществляли пространственный перенос синтетических душ между Землей и Истоком в крошечных сон-капсулах, наделенных сознанием. Из-за этого все улицы города были затянуты мягким шелестящим туманом, который при первом знакомстве как будто заглядывал тебе в душу и читал мысли. Впервые почувствовав это проникновение, Сновидец по-настоящему испугался, но все-таки взял себя в руки. Ему помогли дыхательные упражнения и воспоминания о давних днях тихой радости, когда он, сидя на солнышке, рассказывал сказки детям и животным.
