– Священник, – сказал кто-то с экрана.
После двух нападений банды последовательниц матриархата на сходки Классовой Справедливости группа его выглядела весьма жалко. Более того, полицейские, а не бойцы Стива, избавили организацию от угрозы со стороны Церкви Валери Соланас.
– Тридцать килотонн, – слова ворвались в мысли Стива. – Елы-палы, – подумал Стив, – это же до хрена кокаина, Супермуха.
И он опять вернулся к более насущным проблемам. Классовая Справедливость должна доказать что они – ребята крутые. Лучший способ – это атаковать какую-нибудь другую организацию. Но какую? Раньше о Классовой Справедливости ходила дурная слава, потому что они проводили операции против митингов троцкистов и Комитета за Ядерное Разоружение. Повторением этой стратегии уже никого не удивить, это старая штука. И вдруг Драммонд понял, что ему надо делать. Он поведет своих людей на смертельный штурм штаб-квартиры Брикстонских Черных Сепаратистов! Акцию придется хорошо распланировать, но Классовая Справедливость покажет, что она находится еще в более жесткой оппозиции всем формам национализма, чем Союз Нигилистов.
Стив знал, что он найдет правильную стратегию для того, чтобы Классовая Справедливость завоевала уважение народа. Он мог бы напасть на Партию Насилия. Сторонники Третьего Пути были легкой добычей, потому что были не в состоянии самостоятельно выбраться даже из бумажного пакета, если их кто-нибудь туда посадит. Другой руководитель, может, и выбрал бы вариант полегче, но не Стив Драммонд. Брикстонские Сепаратисты не раз доказывали, что они ребята не промах, и поэтому были идеальной мишенью для Классовой Справедливости. Удовлетворенный тем, что он нашел выход из заковыристой ситуации, Драммонда естественным образом обратил мысли к сексу. Он положил руку на бедро Патриции и потом засунул свою длань к ней под юбку.
– Прекрати! – запротестовала Гуд, сняла нахальную руку со своей ноги и положила ее обратно на колени своего возлюбленного.
– Это сумасшествие, – прошептал Стив, – ты – моя чувиха, и у меня, черт подери, есть право тебя лапать.
– Я тебе говорила не раз, – отчитывала его Патриция, – не надо этого делать на людях.
– Ты мне это запретила делать даже, когда мы с тобой в кровати! – пожаловался Драммонд.
– Ты что, не можешь себя контролировать? – выговаривала ему Гуд. – В конце концов, я же обещала дать тебе все, когда мне исполниться тридцать, а это случится всего через несколько дней!
Стив открыл рот, но до того, как у него появился шанс что-либо сказать, Патриция закинула туда несколько кусочков шоколада. Драммонд понял, что все аргументы бесполезны, поэтому вместо этого заткнулся и насладился конфетами. На протяжении пяти минут Гуд продолжала кормить его сладостями. Это, а также мысль, что он получит свой перепихон через несколько дней, в значительной степени утешило сексуально изголодавшегося анархиста.
– А у тебя есть еще что-нибудь поесть? – спросил Стив, когда вдруг почувствовал, что Патриция прекратила его подкармливать.
– Какой ты жадный! – захихикала Гуд. И добавила – У меня в сумке пакет леденцов, а во время перерыва я еще смогу купить.
– Отлично! – одобрил Драммонд.
Патриция порылась в своем портфеле, нашла конфеты и принялась закидывать их в рот своего возлюбленного.
Инспектор Ньюман заперся в туалете. Распустив ремень и расстегнув ширинку, полицейский дал брюкам опасть к щиколоткам. Инспектор плюнул на ладонь правой руки, потом размазал плевок вдоль своего возбужденного пениса. Славных дырок, характерных для свингерских мест, на стенах в полицейском туалете не было, поэтому легавый был вынужден прозаически сдрочить. Массируя себя в длину, Ньюман представлял себе молодчиков, которых он допрашивал. У каждого из Команды Оливковой Дороги был рот, словно Богом созданный для минетов. Деревенщина, которая заправляла местным полицейским участком, арестовала банду преступных малолеток спустя несколько часов после приезда инспектора в Брайтон. К сожалению, первой волной полицейских облав в Портслэйде Быстрый Ник Картер схвачен не был.
Ньюман представлял себе, что пацан по кличке Чумной только что заглотил его хуй, а он теребит коротко подстриженный скальп мальчика. Правой рукой полицейский упражнялся со своим любовным мускулом, а левой тянул себя за яйца, все время представляя, как похотливо улыбающийся молодчик делает ему минет. В недрах тела Ньюмана собирались и разбирались генетические коды. Инспектор уже не контролировал себя, он отдал себя на растерзание Диктатуре ДНК! Любовные соки забурлили в промежности легавого, и брызги их полетели по всему туалету.
Ньюман поправил одежду и начал мыть руки. Случилось полное безобразие – слухи о том, дескать, инспектор – извращенец, опередили его приезд в Сассекс. Деревенские гомофобы четко дали понять, что они не одобряют того, когда чины полиции занимаются сексом с подозреваемыми. И действительно, Ньюману весьма многословно объяснили, что во избежание сексуальных притязаний со стороны инспектора к Команде Оливковой Дороги будет представлена круглосуточная охрана.
– Что нового? – спросил инспектор, входя в комнату для допросов.
– Мы уже всех парней опросили, – ответил детектив, – и все они утверждают, что повстречались с Быстрым Ником Картером на Баундари-Роуд. Кроме того, все они утверждают, что никогда раньше с ним не разговаривали и не знают, где он живет.
– Вранье! – не согласился Ньюман. – Приведите из камеры одного из парней. Я эту пизду заставлю заговорить!
Констебля послали, чтобы привести одного из подозреваемых. Ньюман вынул медный кастет из кармана пиджака, надел его на пальцы правой руки, после чего сжал руку в кулак. Инспектор и местный детектив сидели молча. В комнату ввели Киллера. Его руки были стянуты за спиной наручниками.
– Слушай, пиздюк! – заорал Ньюман, схватил молодчика за глотку и прижал к стенке. – Если не скажешь мне, где найти Картера, ты будешь мертвым скином!
– Я же уже вам сказал, – ответил Киллер, – я ничего не знаю о парне, который помог нам сделать студентов. Это был просто чувак, которого мы случайно встретили на улице.
– Я тебе не верю! – инспектор был в препоганом настроении.
Ньюман поднял правый кулак и через мгновение послышался вызывающий рвоту хруст кости и кастет надвое раскроил лицо громилы. Следующими ударами он свернул на сторону нос молодчика и уничтожил большую часть его зубов. Затем последовала серия ударов в живот. Когда «ботиночник» согнулся пополам, полицейский выпрямил его ударом, а потом сделал мальчика инвалидом при помощи исключительно зверского удара в пах. Каратистский удар ребром ладони по задней части шеи повалил подозреваемого на пол. Киллер упал лицом, будучи не в состоянии как-то подстраховать падение, потому что его руки за его спиной были скованы наручниками.
– Опомнись! – закричал детектив. – Мы же не хотим убить ублюдка.
– Отведите его назад в камеру, – сердился инспектор, – и пусть доктор его подлатает. Потом мне нужна команда в штатском для работы в Портслэйде. Если Команда Оливковой Дороги несколько раз за последний месяц видела Быстрого Ника Картера на Баундари-Роуд, то, скорее всего, он живет в этом районе. И если это так, то мы упадем на этого говнюка, как тонна кирпичей!
Быстрый Ник Картер пребывал в депрессии. Его чертовски смущало то, что Тина с легкостью написала целый текст, в то время как он не мог набрать и одного связного предложения на клавиатуре, на которой, по крайней мере, по идее должны была работать они оба. Картер впадал в крайне взволнованное состояние, наблюдая, как его подруга выдает один убедительный пассаж на тему политического анализа за другим и, чтобы не мешаться у нее под ногами, он теперь проводил целые дни, путешествуя по городкам южного побережья.
И хотя Ник скучал по Лондону, одна вещь в Сассексе ему очень нравилась, а именно как легко можно было избежать платы за билеты на поезд. Не платя ни пенни, он бесконечно катался между Портслэйдом и Литлхэмптоном. Если ему улыбалась поездка на восток, скажем, в Гастингс или Ньюхэйвен, проехать зайцем было несколько проблематичнее, но, тем не менее, особой сложности не составляло. В целом Картер придерживался побережья городов, хотя заносило его и вглубь материка, в Левес и Хэйвордс-Хит. Ник провел в Уортинге уже почти час и сейчас собирался проверить, как обстоят дела где-нибудь в другом месте.
К платформе выполз поезд до Лондона, заявленный как ускоренный. Катер решил в него впрыгнуть. Так как его не привлекало посещение Хэйвордс-Хита или других северных городов, он вышел в Хоуве и направился на пляж. Кинув несколько камушков в море, Картер вернулся на эспланаду. Когда начался дождь, он вскрыл кабинку для переодевания и зашел в нее. Несколько минут он развлекал себя рассматриванием содержимого этого домика. Он поднял с пола зонтик – вот он-то и не даст ему намокнуть. Больше прятаться в этом скудном сарае смысла не было. Картер отвинтил крышечку на канистре бензина и вылил ее содержимое внутри кабинки. Развернув зонтик, он вышел в дождь, потом зажег спичку и кинул ее на пропитанную бензином подстилку. Огонь занялся моментально. Он знал, что через некоторое время сарай сгорит дотла. Хотя Картер очень уважал приколы бесчисленных детей-пироманов, поддерживающих, в общем, и целом огонь в домашних очагах по всей стране. Он прекрасно понимал, что большинство тех, кто был на этом пойман, просто стояли и наслаждались созерцанием тех сил разрушения, которым они так умело дали жизнь.
