— Твою хренотень мы слушать не будем, — объявил один из них. — Это наша вечеринка, и мы хотим танцевать. Skrewdriver — толпа плешивых рокеров, играющих плохой хэви-метал. Их музыка не имеет ничего общего с культом скинхедов, хочешь слушать это говно — слушай в другой компании, потому что мы на своих вечеринках ставим только реггей!
Кто-то разломил альбом Skrewdriver на два куска, что стало сигналом для массовой потасовки. Психи-наци пытались вырваться наружу, но у них на пути встали быстро соображающие скины. О черепа фашистов разбивались бутылки, а сапоги молотили по их мягким животам и яйцам. Через пару минут всё было кончено. Болванов выкинули на улицу. Прошло немало времени, прежде чем они собрались с ошмётками сил и поползли в ближайшее отделение «скорой помощи» зализывать раны.
— Почему эти политические мудаки всегда пытаются поломать нам кайф? — спросила одна из тёлок. — В последний раз, когда у нас была вечеринка, какие-то красные дрочилы пытались не давать нам танцевать под запись Принса Бастера, потому что она, мол, сексистская! Пиздец, блядь, ненавижу этих политических фанатиков, их надо…
— Видала, как я сейчас сапогом махал? — влез её бойфренд. — Наверняка вышибил кому-нибудь зубов!
ДЖОКА ГРЭХЕМА РАЗБУДИЛ серый рассвет, просачивающийся в незанавешенное окно. Он дёрнулся подняться, но запутался в простынях. С кровати свисали ремни для привязывания буйных пациентов, но их не стали застёгивать. Арт-критика так мощно накачали успокоительным, что, согласно медицинской теории, он должен был проспать минимум сорок восемь часов. К сожалению, психиатры, управляющие больницей, не приняли во внимание нервное возбуждение, которое иногда позволяет религиозным фанатикам совершать сверхчеловеческие подвиги. Грэхем, опуская ноги с кровати, изо всех сил пытался собраться с мыслями. И тут же отрубился, шлёпнувшись на пол.
Прошёл ещё час, прежде чем он пришёл в сознание. Которое как раз слегка прояснилось. Он вспомнил, как на него напали заговорщики из Сатанинских Неоистов, а потом его арестовали копы. Достаточно быстро он осознал, что его поместили в психиатрическую лечебницу. Арт-критик ощутил настоятельную потребность бежать отсюда, спасать Христианскую Цивилизацию от Легионов Антихриста! Вполне вероятно, что полиция и доктора находятся под прямым контролем иллюминатов. Придётся убивать этих ублюдков, если они встанут между ним и свободой!
В коридоре послышался шум. Дежурный разносил завтрак по палатам. Джок метнулся через всё помещение и прижался спиной к стене. В замке звякнули ключи, и дежурный распахнул дверь. Арт-критик схватил мудака за глотку и принялся душить. Лицо дежурного сперва покраснело, потом побелело, потом посинело, и он задохнулся.
Грэхем раздел труп, прежде чем привязать его к своей койке. Когда простыни и одеяла укрыли тело, получилось похоже, словно кто-то глубоко спит. Джок влез в одежду мертвеца. Джинсы свободно болтались у него на бёдрах, рукава на рубашке и свитере не доставали до запястий, но белый халат мужика скрыл эти недостатки. К счастью, ботинки оказались нужного размера.
Арт-критик прошёл по коридору. Шестой по счёту ключ открыл ворота, ведущие на территорию больницы. Грэхем, не сворачивая, пересёк ухоженный газон. Потом на пути его встал парк, и в конце концов впереди показалась кирпичная стена. Джок перелез через неё и оказался на просёлочной дороге. Он побежал по ней, пока не наткнулся на припаркованную машину. Арт-критик закоротил провода зажигания «кортины»[59], и пару секунд спустя уже нёсся с рёвом в сторону Лондона.
Движение в Стритхэме нарушилось, и машины еле ползли, когда спустя двадцать минут экс-марксист достиг Брикстона. Он оставил машину в переулке. Снял белый халат и отправил его в мусорный бак. В Колдхарбор-Лейн Джок схватил за горло школьника. Тот перепугался до смерти и без разговоров отдал двадцать фунтов бумажками и кучу мелочи. Воровство — не грех, когда служит благим целям. А Грэхему нужны были деньги, чтобы покрыть расходы на одежду в секонд-хенде и дорогу до Поплара. Без наличности не остаётся никакой надежды, что арт-критик сумеет спасти Христианскую Цивилизацию от Заговора Сатанинских Неоистов!
Джонни Махач ещё не до конца проснулся, когда, повернувшись, наткнулся на женское тело. Скинхед застонал и вылез из постели. Ему стало лучше, когда он задвинул в центр подборку Maytals[60]. «Barn Barn» помогла прочистить туман в голове, а после «54–46 That’s My Number» бутбою хватило энергии поплескать себе в лицо холодной водой и поставить на огонь чайник. Забойный ритм, пыхтящий из-под мелодичного голоса Фредерика «Чувака» Хибберта, помог Ходжесу забыть о свирепом похмелье. Джонни вернулся домой в пять утра, а потом два часа скакал на сучке, которая до сих пор храпит в постели. Учитывая, как он вчера набрался и что он спал от силы четыре часа, бутбой чувствовал себя чертовски хорошо. Вторая чашка чая и «Bim Today», вырывающийся из уорфдейловских[61] колонок, подняли его дух. Осталось меньше двадцати четырёх часов до свидания с Атимой. Дела налаживаются.
Ходжес уставился в окно на Крисп-Стрит-Маркет, раскинувшийся на двадцать три этажа ниже него. Субботние утренние покупатели по-прежнему напоминали муравьёв, но что-то было неправильно. Механически точное течение запрограммированных жизней преобразилось, местные пролетарии действовали так, словно армия чужаков вторглась в их район. Громадная толпа собралась на южной стороне торговой территории. Рыночные торговцы отчётливо проигрывали выручку какому-то непредвиденному конкуренту.
Джонни ворвался в спальню и натянул свежие семейные трусы с Юнион Джеком. Схватил рубашку и любимые штаны. Сидя на кровати, завязал шнурки на ботинках. Этот припадок активности разбудил спящую тёлку. Джонни попытался вспомнить, как её зовут. Имя начиналось на «С», но не Салли, Сьюзен или Сара. Одёжка у неё была бросовая, кроме «сеточки». Слэш, вот как — её кликуха!
— Что случилось? — спросила боевая подруга.
— Что-то странное! — ответил Джонни. — Я такого сроду не видел!
— Но что такое? — настаивала тёлка.
— А хрен его знает, — признал Ходжес. — Поэтому я и хочу посмотреть, что же там происходит!
— Подожди, я пойду с тобой! — приказала Слэш.
— Собирайся бегом! — раздражённо ответил бутбой. — Не хочу всё пропустить!
— Налей мне чаю, пока я оденусь и накрашусь, — попросила боевая подруга.
Джонни потопал на кухню и поставил чайник на огонь. Постепенно до скинхеда дошло, что переполох на двадцать три этажа ниже может быть связан с Карен Элиот и Фронтом Семиотического Освобождения. Он сам передавал инструкции для Акции Неоистов в Попларе, но алкоголь, до сих пор бурлящий в его венах, мешал нормальной работе мозга. Всё равно, происходящее казалось невероятным. Он понимал, что задумка Элиот с хеппенингом в Крисп-Стрит-Маркет заставит Худого долго краснеть от стыда, но не мог поверить, что она взбаламутила местных настолько, что нарушила тупое течение их роботизированных жизней!
Мария Уокер не слышала, как её бойфренд, социальный работник, вернулся домой с покупками на неделю вперед. Внимание доктора целиком поглотила жёсткая порнуха, которую она взяла у Карен Элиот. Смотреть, как семнадцатилетние ребятки с идеальными телами достигают границ своих сексуальных возможностей в компании женщин среднего возраста, было весьма увлекательно. Уокер надо было обсудить важные вопросы с Бобом Сейлсбери-Смитом, но она решила, пускай он сначала сходит за продуктами.
— Что за мерзость ты смотришь! — спросил соцработник. — Я вошёл в «Общество Озабоченных Радикалов Против Порнографии», чтобы остановить безответственных людей, потребляющих антиобщественный материал, унижающий женьчин!
— Этот фильм называется «Юные хуи обслуживают сильно растянутую манду», — дала отпор Мария. — Название, конечно, дурацкое, зато действие зажигательное!
— Не могу поверить, что это происходит в моём собственном доме! — взвыл Сейлсбери-Смит. — Откуда в тебе столько порочности? Какой-то злодей-извращенец забил тебе голову пропагандой ненависти, нацеленной на развязывание сексуальной войны?
— He-а! — огрызнулась Уокер. — Я просто решила, что пора стать раскованной. С меня хватит дерьма, которым нас пичкают дрочилы вроде тебя, мечтающие подвергнуть цензуре даже воображение. Если бы всё шло так, как хочешь ты, мы бы жили в мире, населённом бесполыми роботами, патологически неспособными бросить вызов административной рутине бюрократов с замашками Большого Брата и прочим всем таким правильным подонкам.
— Что ты несёшь? — пролепетал Боб.
— Я говорю тебе, чтобы ты убирался из этого дома, и никогда больше не попадался мне на глаза! — заорала Мария. — Я говорю тебе, что ты в постели — полный ноль, и между нами всё кончено. Я в последнее время трахаюсь с ребятами из попларской банды скинхедов, и я поняла, чего мне так не хватало с тех пор, как мы с тобой познакомились! На самом деле один из них теперь будет жить со мной, он приедет через час!
