Пройдя в гостиную, Носэ и Конакава чинно сели на диван, словно ученики перед учителем.
– Госпожа Тиба,- сказал Носэ, подавшись к Ацуко, которая села в кресло напротив.
Что привело их? Она не любила натянутых разговоров. Ацуко улыбнулась и ответила:
– Можно и «Паприка». Как вам будет угодно.
– Паприка, сегодня во второй половине дня я заметил твою машину и проследил за ней. Мне показалось, что Торатаро Сима выглядел очень странно,- сказал Носэ. В его взгляде читалось искреннее беспокойство.
– Вы об этом? – Ацуко кивнула.- Мне послышалось, что кто-то звал Паприку. На том перекрестке.
– Убедившись, что машина нырнула в гараж этого дома, я уехал,- продолжал Носэ.- Мы с Конакавой условились встретиться в девять в «Радио-клубе», но посовещались и решили увидеться с тобой. Вообще он говорил мне, что у тебя проблемы, и на приеме собирался расспросить и выяснить, не могли бы мы чем-то помочь?
– Простите за беспокойство,- еле слышно извинилась Ацуко. Еще немного – и она бы расплакалась. Но она понимала, что слезами делу не поможешь, поэтому сделала глубокий вдох и расправила плечи.
– Мы отдаем себе отчет, что суем нос не в свое дело, однако хотим, чтобы ты доверилась нам и рассказала, что тебя беспокоит. Сегодня мы пришли с просьбой об этом одолжении.
Ацуко пыталась справиться с волнением. Конакава некоторое время пристально смотрел на нее, а потом для начала разговора дружелюбно – так, чтобы его любопытство не напоминало допрос,- осведомился, где сейчас директор Сима.
"Там«,- одними губами сказала Ацуко и указала рукой на спальню. Затем встала. Пришло время рассказать им все. Обдумывая, что говорить, с чего начать, как объяснить, чтобы им стало понятно, Ацуко ходила по гостиной перед стеклянной дверью лоджии. Носэ и Конакава с легким восхищением посматривали на нее, словно видели перед собой театральную актрису в декорациях ночного пейзажа.
– Я расскажу,- остановившись, сказала она.- Расскажу даже при том, что господин Конакава работает в полиции. Иначе мне пришлось бы опускать важные детали. Но только сначала позвольте мне что-нибудь съесть. Как позавтракала – так и все. За весь день съела всего один тост.
Носэ и Конакава вместе улыбнулись, и напряжение тут же спало.
– Идет, Паприка. Мы все поняли,- сказал Носэ и поднялся с дивана.- Ничего, если я позвоню?
Носэ удалось заказать кабинет в ресторане, который он нередко использовал для тайных переговоров, и Паприка ушла приводить себя в порядок. Скрылась за дверцей платяного шкафа, сбросила домашнюю одежду и достала любимый абрикосовый костюм, который давно не надевала. В прошлый раз он не помялся, поэтому в чистку Ацуко его не сдала, а просто повесила на плечики.
Одевшись, она почувствовала легкий укол справа, у самой поясницы. Пошарила в кармане. Пальцы наткнулись на твердый маленький предмет.
То был МКД – конусообразный предмет свинцового цвета, сантиметр в высоту, диаметром днища шесть-семь миллиметров.
– Есть «Дедал»! – закричала Ацуко.- Я ведь сама положила его в карман. Вот разиня!
Носэ и Конакава от удивления подскочили. И Ацуко рассказала гостям, как перед собранием попечительского совета сунула МКД в карман костюма и совершенно об этом забыла. А еще вспомнила слова Токиды: «Один модуль где-то потерялся».
Тацуо Носэ и Тосими Конакава не отрывали глаз от МКД – единственного темного предмета на белоснежной скатерти. Они не могли взять в толк, как в этой маленькой штучке может таиться такая огромная сила. Поужинав, они наслаждались покоем кабинета, больше напоминавшего комнату для приемов в какой-нибудь резиденции. На стене висела картина маслом Хитонэ Номы*, обои – виноградного цвета, освещение – приглушенное. Пока Ацуко ела стейк – не просто размороженный из холодильника, а «Кобэ-гю»** высшего сорта,- она рассказала все, что считала нужным рассказать. У нее как гора с плеч свалилась. Носэ решил закурить. Спросил разрешения у Ацуко, предложил Конакаве. Зная, что сигареты успокаивают мужчинам нервы, Ацуко не возражала.
* Нома Хитонэ (1901-1979) – японский художник, выпускник Токийского института искусств. Известен картинами маслом и иллюстрациями к произведениям на страницах газет.
** Бренд говядины. В Кобэ впервые начали выращивать быков на мясо под основных потребителей – европейцев, когда этот город стал одним из пяти портов, открытых для захода иностранных кораблей и создания поселений иностранцев.
Официант принес кофе, и она положила МКД в карман.
– Сами по себе склоки внутри коллектива не редкость,- сказал Носэ, когда официант вышел.
– Согласен,- кивнул Конакава.
«Все это понятно. Вот только что мне при этом делать?» – подумала Ацуко и спросила вслух:
– И как мне быть в такой ситуации?
– По-хорошему, надо бы открыть правду другим членам попечительского совета и влиятельным членам совета института и тем самым привлечь их на свою сторону,- как ни в чем не бывало посоветовал Носэ.- Письма не годятся. Лучше по телефону. А еще лучше – лично.
Где же взять время? Ацуко вздохнула.
– Сдается мне, Кацураги и Инуи в доле с людьми из "Токио электронике Гикэн«,- высказался Конакава.- Если ревизор, этот Ямабэ, пляшет под дудку замдиректора, проверкой бухгалтерских книг можно легко вывести их на чистую воду.
– Вы оба,- с досадой в голосе произнесла Ацуко,- говорите о совершенно непосильных для меня задачах.
– Разумеется, мы поможем,- улыбнулся Носэ. Его увлекали новые события, и Ацуко это придавало уверенности.
– Кстати говоря, госпожа Тиба… нет, Паприка,- не убавляя серьезности в голосе, заговорил Конакава и достал из папки фотографию.- Посмотри на это здание.
– Посольство. Помните, из вашего сна? – Что-то важное всколыхнулось в памяти Ацуко.- Выходит, это здание существует?
– А вы… не помните?
– Кажется, припоминаю, но…- Ацуко заметила на фотографии вывеску и обомлела.- Больница Инуи. Я только однажды проезжала мимо на машине. Но само здание толком не запомнила.
– Дело в том, что я тоже вчера впервые оказался перед ним. Оно показалось мне странным, и я решил сделать несколько снимков.- Все это время Конакава не отводил взгляда от лица Паприки.- Вот оно как. Выходит, Паприка, то был не мой сон, и твоя память не попала ни в него, ни в коллектор.
– Наверное, тот сон – из МКД Инуи и Осаная,- заключила она.
– Но ведь они, по идее, должны были крепко спать. Получается, они одновременно нацепили «Дедалы»… Интересно, чем они занимались?
– Если изображение из МКД появляется в коллекторе, они, в свою очередь, могут при работающем коллекторе следить за процессом лечения. Ведь так?
– Помните, я ненароком вскрикнула, когда увидела Инуи в вашем сне?
– Да, он тоже тогда весьма удивился.
– Они уже знали, что на МКД не установлена защита, и догадались, что могут подключиться к моему коллектору. Причем не только подсматривать, но и проникать в сон. Вот только, как и с применением коллектора для глубокого проникновения, им нужно либо крепко спать, либо быть под гипнозом.
– Выходит, теперь они могут мешать твоим сеансам на дому? – обеспокоенно поинтересовался Носэ.- Пусть это лишь подключение к чужому сну – но они наверняка же тренируются.
– Да. Но именно тут возникает хорошая возможность для контратаки. У нас тоже есть МКД, и я лучше них умею проникать во сны под гипнозом. Вот только прежде, чем контратаковать, хорошо бы еще знать, для чего они используют МКД.
– Этот Морио Осанай – он живет в твоем доме на пятнадцатом этаже, верно? – спросил Конакава. Уставившись в потолок, он задумался.
– Да.
– Значит, это его я видел как-то раз в лифте. Симпатичный мужчина.
– Ты это к чему? – осведомился Носэ, удивляясь интересу Конакавы к Осанаю.
– При первом сеансе у Паприки я был ошеломлен, когда во сне увидел крупным планом лицо совершенно незнакомого мне человека – Сэйдзиро Инуи.
– Я тоже удивилась,- сказала Ацуко.- Думала, господин Конакава с ним знаком.
– Он еще так ехидно улыбался,- заметил Конакава и многозначительно посмотрел на Ацуко.
– Да, я впервые видела лицо замдиректора таким нежным и сладким.
– Нежным? – Конакава от удивления склонил голову набок.- Это как посмотреть. Мне кажется, улыбка у него была довольно похотливой.
– В каком смысле? – Ацуко не догадывалась, что имел в виду Конакава.
– На втором сеансе этот Сэйдзиро Инуи лежал в моем сне на кровати рядом со мной.
До Ацуко постепенно начало доходить.
– Получается, мы видели изображение МКД того… кто спал вместе с Инуи?
– Судя по типу, мне кажется, они гомосексуалисты,- тихо произнес Конакава.
– Правда? – округлив глаза, воскликнул Носэ. Он знал, что Конакава такими вещами не шутит.- Фу!
– Просто вы, господин Носэ, не знаете, какой Осанай милашка,- заметила Ацуко, начиная верить в проницательность Конакавы.- Все это наводит на разные мысли. Например, выражение лица Осаная в последнее время стало напоминать Инуи.
