— Ух ты, Рэнди! Что это было?
Он только пожимает плечами. Прошу его сыграть еще раз эти же аккорды и начинаю напевать текст, который уже какое-то время вертится у меня в голове: «Wine is fine, but whiskey's quicker/ Suicide is slow with liquor». И всё. Большая часть текста была написана на месте. Закончился этот вечер совместной импровизацией на сцене.
Был там Фил Лайнотт из «Thin Lizzy». Выходит, я видел его в последний раз перед смертью. Тяжелый случай, этот Фил. Он абсолютно потерялся, хотя был офигенным на сцене, клёвый голос, отличный стиль. Жалко, погубил его герыч.
Слава Богу, что я забил на это дерьмо.
Рэнди нравилась Британия.
Каждые выходные он садился в микроавтобус и куда-то ехал, чтобы посмотреть страну. Побывал в Уэльсе, Шотландии, «стране озёр» — практически везде. Рэнди коллекционировал игрушечные поезда, которые привозил из каждого путешествия. Был спокойным, работящим парнем, не любил понтоваться, но, порой, мог и повеселить. Сидим мы как-то в баре, в углу пианист играет классическую музыку. Рэнди подходит к нему и спрашивает:
— Позвольте присоединиться?
Типок смотрит на него, на собравшихся в баре, замечает меня и говорит:
— Да, пожалуйста!
Тогда Рэнди достает свой «гибсон», подключается к маленькому усилителю и начинает аккомпанировать к пьесе Бетховена, что-то типа того. В процессе добавляет все больше рок-н-ролльных вставок, а в конце падает на колени и, высунув язык, заряжает дикий солешник. Можно было обоссаться от смеху. Все в баре ржали как кони.
Самое смешное то, что, по-моему, Рэнди не очень любил «Black Sabbath». Он был серьезным музыкантом. Многие рок-гитаристы играют неплохо, но у них отработана одна фишка, один трюк, и даже если кто-то не знает песни, может сразу определить: а, это такой-то и такой-то. Но Рэнди мог сыграть всё. Его вдохновлял Лесли Уэст, но также и великие джазмены, такие как Чарли Кристиан или Джон Уильямс, виртуоз классической гитары. Он никак не мог понять, почему люди прутся от «Iron Man», ведь это было так просто, что каждый ребенок мог бы её сыграть.
Не раз мы об этом спорили. Я говорил тогда:
— Послушай, если песня нравится людям, что с того, если она проста? Смотри сам, трудно придумать рифф проще, чем в «You Really Got Me»[55], а ведь он звучит классно. Когда я купил этот сингл, то слушал его до тех пор, пока не лопнула игла в отцовской радиоле.
Рэнди пожимал плечами и говорил:
— Ну, может и так.
Пока мы репетировали в Англии, брат Шарон подыскал нам басиста Боба Дэйзли, австралийца, группа которого «Widowmaker» была на контракте в «Jet Records». Так с ним познакомился Дэвид. Я сразу закорешил с Бобом. Он был стопроцентным рокером: джинсовые куртки-безрукавки, огромная копна волос. Мы ходили вместе в пивную и порою нюхали кокаин. Другое дело, что Боб был не просто басистом, но и вносил свой вклад в создание музыки.
Мы здорово веселились, во всяком случае, сперва.
А вот барабанщика найти было уже не так просто.
Казалось, на прослушивание съехалось пол-Англии, пока наконец-то нам попался Ли Керслэйк, который раньше играл в «Uriah Heep» Парень он был что надо, этот Ли, один из тех увальней, которые лучше всего чувствуют себя в пабе. Серьезный барабанщик, нечего сказать, хоть я и жалел, что объект моих мечтаний — Томми Олдридж из «Pat Travers Band» — был недоступен.
На раннем этапе к нам присоединился клавишник Линдсей Бриджуотер. Он был образованным парнем из Ипсвича и никогда прежде не водился с такими людьми как мы. Я ему сказал:
— Линдсей, бля, ты выглядишь как школьный учитель. Я хочу, чтобы ты зачесал волосы назад, надел белую пелерину и немного поработал черной помадой и карандашом для глаз. А когда будешь на сцене — рычи на зрителей.
Бедняга, долго с нами не поиграл.
Если бы я сказал, что не соперничал с «Black Sabbath» во время записи «Blizzard of Ozz» это было бы откровенной ерундой. Я не желал им зла, но порою очковал, что они добьются большего успеха без меня. В общем-то, их первый альбом с Дио получился неплохим. Правда, я не бросился в магазин за пластинкой, но слышал пару песен по радио. Диск попал на девятое место в Англии и двадцать восьмое в Штатах. Но когда весь «Blizzard of Ozz» лежал в коробочке в «Ridge Farm Studios» в графстве Суррей, я знал, что из этого получится офигенный альбом. Собственно, два альбома, потому что осталось много неиспользованного материала.
Было классно самому управлять процессом, наконец-то удалось сделать что-то конкретное. Но даже если кто-то думает, что сделал нечто выдающееся, ещё неизвестно, как это купит публика. К счастью, сомнения рассеялись, когда по радио начали передавать «Crazy Train». Это была бомба.
Сразу после премьеры в Англии в сентябре 1980 пластинка поднялась на седьмое место в хит-параде альбомов. Появившись через полгода в Америке, она разошлась тиражом в четыре миллиона экземпляров и достигла там двадцать первого места, что позволило «Blizzard of Ozz» оказаться среди ста самых продаваемых альбомов 80-х по версии «Billboard».
А рецензии? Не читал.
За несколько дней до начала тура, я впервые затащил Шарон в постель. Ждал этого, на хер, целую вечность! Мы репетировали тогда в «Shepperton Studio» в Суррей, готовились к первому концерту, который должен был состояться в Блэкпуле под вымышленным названием «The Law». Все жили в одном отеле через дорогу. Я провел Шарон до дверей номера и вроде бы даже использовал свой коронный текст для обольщения: «А можно у тебя посмотреть телек?» Самым распространенным ответом был: «Пошел на хер, у меня нет телевизора!»
Но в этот раз сработало.
Я был бухой в дым, это точно. Шарон тоже — иначе и быть не могло. Помню только, она решила принять ванну, а я разделся и вскочил к ней. А дальше все по инструкции, что делать, если ты оказался с девчонкой в ванне.
Чувак, я влюбился в неё по уши.
Дело в том, что до знакомства с Шарон, я не встречал девушек, которые были на меня похожи. Я имею в виду, когда мы показывались вместе на людях, все думали, что мы брат и сестра, так были похожи. И не важно, куда мы шли, никто не пил больше нас, никто не создавал шума, больше чем мы.
Тогда мы могли отмочить любой, даже самый безумный номер.
Однажды вечером в Германии идём на деловой ужин с боссом CBS Europe, который издал там «Blizzard of Ozz». Это был бородатый детина, беспрерывно жующий сигару, такой весь правильный, аж противно. Я, похоже, уже изрядно поддал. Сидим за огромным столом, и где-то посреди ужина, меня посещает мысль влезть на стол и станцевать стриптиз. Сперва все хохочут, но я раздеваюсь догола, справляю малую нужду в стоящий перед боссом графин с вином, сажусь на корточки и целую его в губы.
Никто не разделял моей радости.
После этого случая, много лет в Германии не крутили моих песен. Помню, летим из Берлина, Шарон рвет контракты и говорит:
— Ну вот, еще одну страну можно вычеркнуть.
— Но ради такого стриптиза можно, а?
— Оззи, ты считаешь, что это был стриптиз? — она мне в ответ. — Ты маршировал как на долбаном нацистском параде. Туда-сюда. Бедный немец не знал, куда глаза девать. А потом ты макнул свои яйца в его бокал с вином.
— Я думал, что я нассал в вино.
— Это было потом.
А потом мы полетели в Париж. Я все еще не мог отойти после Берлина, пил в три горла, потому что везде было халявное бухло. К тому времени, все уже знали про случай в Берлине, и люди из фирмы грамзаписи, которые пригласили нас в ночной клуб, были начеку. Все говорят о делах, и чтобы не сдохнуть от скуки, я оборачиваюсь к соседу и говорю:
— Эй, не окажешь мне услугу?
— Конечно! — отвечает он.
— Дай мне в морду.
— Что?
— Дай мне в морду!
— Не могу.
— Ты согласился, когда я просил тебя об услуге. Ты обещал. Так дай же мне в морду, ёб твою мать!
— Нет!
— Ударь меня!
— Мне жаль, мистер Осборн, но я не могу.
— Давай, блядь, ты обе…
БАХ!
Последнее, что я увидел — был кулак Шарон, приближающийся ко мне с другой стороны стола. Через мгновение я лежал на полу, из носа текла кровь, казалось, что у меня выпадет половина зубов.
Открываю глаза, вижу над собой лицо Шарон:
— Ну что, доволен?
Я плюю кровью и соплями:
— Очень! Спасибо!
В ту ночь я лежал в гостиничной кровати, и меня нехило плющило после кокаина, можете себе представить. Меня трясет, я потею, меня донимают видения. Поворачиваюсь на бок и пробую обнять Шарон, но она только ворчит и отталкивает меня.
— Шарон! — умоляю я. — Я сейчас умру.
Ничего, тишина.
Пробую еще раз:
— Шарон! Я помираю!
Снова тишина.
И еще раз:
— Шарон, сейчас.
— Ты не мог бы умирать потише? Я должна выспаться. У меня утром встреча.
Я и Шарон, постоянно друг друга подкалывали.
Однажды вечером спустились в гостиничный бар. Сели в уголке, а я пошел заказать пива. Но моё внимание привлек парень на инвалидной коляске, рокер — мотоциклист из группировки «Hells Angels»[56]. Мы немного поржали, из-за чего я совсем забыл, что меня ждет Шарон с пивом. И вдруг слышу голос с другого конца зала:
