Ацуко что-то выкрикнула. Кикумура и Убэ удивленно наблюдали, как она вскочила с постели. Они уже давно сняли МКД с Носэ и Конакавы. Ацуко покраснела, представив, какие глупости видели полицейские на экране мониторов.
– Как хорошо,- воскликнул Убэ,- что вы проснулись все вместе.
Кикумура тоже всем своим видом изображал, что крайне рад их благополучному пробуждению.
– Как вам это удалось?
Монитор показывал кадры вперемешку глазами всей троицы, и что там за сон, было непонятно. Ацуко мигом успокоилась. Носэ усердно старался делать вид, что ровным счетом ничего не произошло. Он ничем не выдавал, что проснулся, достигнув верха блаженства. В отличие от него Конакава, проснувшись в состоянии крайнего возбуждения, покраснел. Он прятал взгляд от подчиненных.
– Пришлось прибегнуть к крайней мере,- сказал Носэ, а сам подумал: «Отчасти несуразной, хотя… можно сказать, вполне сновидческой». Затем он улыбнулся и продолжил: – Что это был за способ, я вам сказать не могу. Даже не спрашивайте.
– Несколько раз звонили из института,- сообщил Кикумура таким тоном, словно собирался выложить им все свои проблемы.- Сказали, что в институт приехали родители господина Химуро – переживают за сына. И еще семья Нобуэ Какимото собирается приехать в Токио, чтобы лично убедиться, в каком она состоянии. Ее лечащий врач господин Осанай не мог им отказать и согласился принять в институте. А семья господина Химуро будет встречаться с господином Токидой. Кстати, его мать тоже звонила дважды. Как быть?
– Хорошо, обсудим,- сказал Конакава.- А пока накормим госпожу Тибу.
Ее голод даже Конакаве и Носэ в их снах передавался болью в желудке.
Стоило Ацуко Тибе вместе с Косаку Токидой и Тосими Конакавой войти в просторный ресторан, больше напоминавший оранжерею с высоким стеклянным потолком, как из-за столика возле окна, заметив Токиду, встали родители Химуро. Встречались они и раньше, а теперь издалека отвесили низкий поклон. Свод был настолько высок, что солнечный свет не достигал столиков, а сам зал перегородки делили на отдельные кабинки, поэтому можно было только догадываться, сколько человек в зале. Неутихающий гвалт скрадывал голоса даже в соседней кабинке, что делало этот ресторан самым подходящим местом для предстоящей беседы с родителями Химуро. Порекомендовал заведение Кикумура, сам не раз заглядывавший сюда по службе.
Родители Химуро – добропорядочные супруги на седьмом десятке – приехали из Кисарадзу. По их растерянным лицам было видно, что их непонятный великовозрастный сынок все это время помыкал ими. Когда им представили Тосими Конакаву, старики чуть не расплакались.
– Значит, с Кей что-то стряслось?
– Пока неясно,- сказал Конакава, глядя на отца Химуро: тот походил на рыбака, хотя в действительности держал магазин готового платья.- От господина Токиды поступило заявление об исчезновении вашего сына. Мы не исключаем, что с ним мог произойти несчастный случай. Я здесь потому, что надеюсь узнать от вас, его родителей, полезную информацию, которая может пригодиться в поисках.
– Да, конечно. Хотя чем мы…- Отчаянные глаза матери блуждали.- Когда он с нами совсем не считается. Хоть бы раз позвонил домой!
– Господин Химуро имел доступ к очень важному проекту,- пояснила Ацуко.- Я тоже в команде исследователей. Вокруг нашей темы разгорелись страсти, они переросли во внутренний конфликт. Сами видите, как его последствия отразились на господине Токиде.
Токида, едва втиснувший свою гигантскую фигуру за круглый семейный стол между Конакавой и Ацуко, при этих словах застонал и скривился. Ему явно было неприятно об этом вспоминать.
– Простите. Ваш сын – мой подчиненный, а я о нем… совсем не заботился.
– Главное, чтобы жив был,- понизив голос, произнес отец, сжимая кулаки. Мать вскрикнула и замотала головой.
Не вправе рассказывать им все, Токида и Ацуко, сгорая от стыда, потупились. Ни с каким заявлением Токида, разумеется, не обращался, но Конакава продолжал убеждать родителей, чтобы те в конечном итоге не подавали заявление о пропаже сына от своего имени.
– Он был причастен к очень важным исследованиям, поэтому мы бросили на его поиски все силы. Постараемся найти. Понимаю, как вы переживаете, однако нужно запастись терпением.
«И ждать им придется бесконечно. Пусть Химуро еще жив, но прежним он уже не будет». От этой мысли у Ацуко защемило в груди.
Ночная мусорная свалка. Неужели его зарыли там? Ацуко нашла в рефлекторе пейзаж этой свалки, распечатала его и передала Конакаве. Его люди втайне начали поиски того места. Судя по панике, охватившей Осаная, когда из-за беспечности Хасимото в его сне появился вид на эту свалку, Ацуко была почти уверена: Химуро убит.
– Знаете, мне не понять мудреных вещей вроде этих ваших исследований, но вот внутренний конфликт – в чем он, собственно?
Ацуко мельком посмотрела на Конакаву, и тот глазами дал ей понять: до некоторой степени можно раскрыть родителям Химуро истинное положение вещей. А до какой, они обсудили накануне. И Ацуко заговорила:
– Не вдаваясь в подробности, это – борьба за руководство нашим институтом с людьми, завидующими нашим успехам в исследованиях. Более того, эти самые люди пытаются присвоить себе результаты наших исследований. Их содержание в силу своего служебного положения мог знать господин Химуро.
Гул голосов в зале внезапно разорвало пронзительным воплем. Похоже, кричала молодая особа из соседней кабинки. Вслед за ее возгласом раздался звон бьющейся посуды. Об пол ударился металлический поднос, выскользнувший из рук официантки. Такой акустики архитекторы, пожалуй, не предусматривали.
Посетители подскакивали с мест и в панике показывали на стеклянный потолок. Снаружи зал ресторана обозревала громадная японская кукла. За нею виднелось голубое небо. Короткие волосы, широко распахнутые и черные как смоль глаза. Мертвое лицо растянулось в зловещей улыбке. Обычно поджатые красные губы куклы были разомкнуты, но смеха не слышалось.
– Ой! Смотри!
– Что это?
– Привидение.
Ацуко не могла встать. «Постой-ка! Это, случаем, не сон Химуро? Неужели его кошмары влились в реальность? Или это опять мой собственный сон? Под действием МКД я так и не проснулась и вижу сон Химуро, который мне показывают Инуи и Осанай?»
– Это Химуро! – завопил Токида.
– Что это? – У ошарашенного отца явно сдали нервы.
Один Конакава неспешно поднялся, не сводя глаз с куклы. Огляделся. Закрыв лицо руками, Токида причитал:
– Химуро, это Химуро.
В переполохе мать громко спросила Токиду:
– Почему вы так говорите? И почему это должен быть Кей? Та кукла – что это такое?
Ацуко испугалась – но не за себя, а за Токиду. Реальность это или сон, допустить ухудшения его душевного состояния она была не вправе.
– Все будет хорошо. Не бойся. Прошу тебя, не переживай,- сказала Ацуко ему на ухо.
Дабы удостовериться, что это не сон, Конакава два-три раза хлопнул себя по груди и пояснице, а затем сказал Ацуко:
– Побочное это действие или нет, вопрос отдельный, но, ей-богу, я сейчас не сплю. Так же как и во сне, я не могу утверждать, что это не сон. Сейчас – реальность. Это самая что ни на есть реальность.- И он еще раз повторил, как бы подбадривая себя:- Побочное действие МКД.
Конечно, можно предположить, будто МКД оказывает воздействие, заставляя ощущать сон как самую что ни на есть реальность. И именно сейчас все они – в таком сне. «Сдается, его терзают те же сомнения, что и меня».
– Аттракцион. Это – аттракцион.
Паника прекратилась, затухая хором вздохов. Несколько человек встали с мест и, протягивая вперед руки, как бы взывая к окружающим, пытались успокоить не только себя, но и посетителей за соседними столиками.
– Это какая-то акция.
– Черт, плохая шутка. Свист.
– Идиоты. Прекратите, прекратите!
Японская кукла была одета в кимоно с длинными рукавами. Вскинув к плечам руки с широко раздвинутыми короткими пальцами, она впечатала ладони в стеклянную крышу. В зал посыпалось стекло. Теперь уже все без исключения поверили, что это не розыгрыш. А когда люди вскочили с мест, оказалось, что были заняты почти все столики. Некоторых посетителей ранило. В ресторане разверзался сущий ад. Напуганные люди теряли самообладание и здравомыслие. И вот – новая волна паники. Все, кто еще держался на ногах, ринулись к выходу.
До столика возле окна, где сидела компания Ацуко, осколки не долетели, однако Конакава решил, что им лучше уйти.
– Нам пора.
Конакава повел Ацуко, Токиду и родителей Химуро вдоль стены к выходу. Если сюда нагрянет полиция, ему придется объяснять свое присутствие в таком обществе. Так что поскорее удалиться было бы благоразумно и вполне своевременно. «Однако,- думала Ацуко,- где нам скрыться? Допустим, это не сон, и мы видим некий образ из сна Химуро. Тогда эта зловещая кукла наверняка будет преследовать только меня и моих спутников».
