– Ну что, нашлась наконец девушка, укравшая твое сердце, Майки?
Он закатил глаза:
– Иди спать, мам.
– Я всегда говорила – не так ты крут, как кажется.
– Я серьезно – ложись спать. Она потянулась и поцеловала его:
– Утро вечера мудренее, да? -Угу.
– Моя дочь нуждается во мне. Хочу хоть раз все сделать правильно.
– Поспи. Завтра поговорим.
Она кивнула и зашагала прочь. А у двери в свою комнату повернулась и взглянула на него очень серьезно:
– Я хочу быть хорошей матерью, Майки.
– Не волнуйся. Она рассмеялась:
– В том-то и проблема. Не могу я не волноваться.
Держа рыбину за голову, Майки соскабливал чешую острым краем ложки.
– От хвоста к жабрам, – проинструктировал его Деке. – Короткими быстрыми движениями и аккуратнее вокруг плавников, а то острые они.
Майки слушал его вполуха, думая только о своем телефоне, который лежал в кармане джинсов и был поставлен на виброрежим. Он уже три сообщения матери оставил, но та ни разу не ответила; Элли оставил больше десяти – тоже молчок. Он не знал, радоваться ему или беспокоиться. Отсутствие новостей – тоже хорошие новости, в конце концов, но если мать проснулась рано и решила-таки позвонить Джиллиан, все что угодно могло случиться, а он здесь, застрял на работе.
Промыв рыбину под краном, он передал ее Дексу; тот положил ее пузом вверх на разделочную доску и раз -резал от хвоста до головы. Потекла кровь и кишки вывалились на стол; Деке залез пальцами в рассеченную рыбину и выскреб внутренности. Блестящие, булькающие, они шлепнулись в мусорную корзину. Почему-то рыбьи кишки были пастельных цветов – кремового, желтого, розового, – как цвета одежды из летней коллекции. Деке снова промыл рыбину, провел большим пальцем внутри разреза, избавляясь от остатков крови на ребрах и хребте, и счистил оставшуюся чешую.
– Голову оставим, – заявил он. – Некоторые виды рыб обрезают выше жабр, но не эту.
Рыба как будто смотрела на них, а Деке тем временем объяснял, что глаза у нее должны быть ясные и круглые, не высохшие и ввалившиеся. Майки почему-то казалось, что рыба сейчас моргнет или откроет рот и начнет жаловаться на то, что у нее раскрыто брюхо и нечем прикрыться. Деке бросил рыбу на решетку сушиться и достал следующую жертву из ведра у их ног.
– Это не для паба, – сказал он, – а нам со Сью на ужин. Небольшой презент от тебя, Майки. Только скажи ей, что сам все придумал, а еще извинись. – Он подмигнул Майки, вручая ему вторую рыбину. – Ну вот, дальше справишься сам.
Держа рыбу над раковиной, Майки принялся скрести ее ложкой. Пальцы немели под холодной водой. Деке стоял за спиной и подбадривал его, рассказывая о том, как немного тимьяна, лавровый лист, лимон и соль способны превратить обычную рыбину в ужин для гурманов. Майки вдруг вспомнил, как в детстве накопал картошки. Каково же было его удивление, когда он узнал, что жареная картошка, оказывается, растет в земле и покрыта грязью. С тех пор прошло много лет, а он по-прежнему каждый день узнавал что-то новое о еде. Вот и сейчас, с налипшей к пальцам рыбьей чешуей, продолжал учиться.
– Ты все на свете знаешь, Деке?
– Почти.
Они подмигнули друг другу, и Майки подумал, каково это – иметь такого отца, как Деке, отца, который всегда был бы на твоей стороне, учил бы тебя всему и советовал, что делать, когда сам не знаешь. Правда, такая мать, как Сью, ему не нужна. Вот она опять ввалилась на кухню – во второй раз за утро, – и снова не в настроении.
– А ты что тут делаешь? – рявкнула она, ткнув в Майки пальцем.
– Рыбу чищу.
– У меня бар с минуты на минуту откроется, а туалеты еще не вымыты.
– Это я виноват, – вмешался Деке. – Сью, парень решил приготовить для тебя ужин в знак извинения.
Она смерила их обоих хмурым взглядом, как будто искала подвох.
– Это я его надоумил, – признался Деке. – В знак доброй воли, понимаешь?
Она улыбнулась уголком губ, но тут же нахмурилась и повернулась к Майки:
– Надеюсь, ты понимаешь, что я до сих пор тебя не выгнала только из-за мужа? – Майки кивнул. – И если ты еще хоть раз облажаешься, окажешься на улице.
Он снова кивнул, и тут уж она совсем перестала стесняться – выложила, каким неблагодарным грубияном его считает и как вчера было больше всего клиентов за сезон, а ей пришлось давать им от ворот поворот, потому что он не явился на работу. Ну почему он не похож на Джеко, на которого можно положиться, и к тому же он все время в хорошем настроении? Он, кстати, за хорошее поведение удостоился сегодня выходного.
– Может, пора тебе усвоить урок, Майки? – заключила она.
Тут он понял, что за последние двенадцать часов Сью уже третья, кто орет на него, и пора бы, наверное, привыкнуть, вот только как-то не привыкается. Одно накладывалось на другое, и настроение от этого не улучшалось.
Деке предостерегающе взглянул на Сью:
– Оставь парня в покое, Сью. Пришлю его к тебе, как только он здесь закончит.
Она подошла к нему чуть ближе, уперевшись руками в бедра:
– Уж не знаю, в кого ты надумал его превратить, Деке, но для меня он – уборщик до тех пор, пока не заслужит мое уважение. Поэтому бросай-ка свою рыбину, Майки, и топай к бару. Там пол надо помыть, и про туалеты не забудь.
После ее ухода повисла тишина. Майки сполоснул рыбу под краном, положил сушиться, вымыл руки теплой водой с мылом. Хорошенько оттер их щеткой, особо не торопясь. Деке тем временем рубил зелень. В окно просачивался теплый утренний свет, растекаясь лужицами на полу.
– Она злится, потому что ты ее не предупредил, – сказал наконец Деке. – Если тебе нужен был выходной, отпросился бы заранее, и все.
– Возникли неожиданные дела.
– Да, так всегда бывает. – Деке опустил нож и взглянул на него. – Ты умный парень, Майки, и мог бы стать хорошим поваром. Не растрачивай свой талант понапрасну.
Майки невольно улыбнулся, вытирая руки полотенцем. Неужели Деке действительно так в него верит? Ему вдруг захотелось сделать для Декса что-то приятное, чтобы тот понял, что не зря переживает из-за него.
– Я потом доделаю рыбу, если хочешь, – сказал он. Деке взглянул на рыбу на доске, рыбьи потроха в мусорной корзине и еще три тушки в ведре.
– Благородное предложение, но, боюсь, у Сью найдется, чем тебя занять. Сам доделаю, а завтра покажу, как варить бульон из костей. – Он похлопал себя по животу. – Будем учиться делать буйабес – самый вкусный суп из всей французской кухни.
Они договорились, что так и будет, и у Майки вдруг снова впереди забрезжило что-то хорошее, ради чего стоит дотерпеть до завтра.
В туалете он снова позвонил Элли – и по-прежнему не получил ответа. Телефон матери тоже молчал. Он решил рискнуть и набрать Карин – пусть та снова на него наорет, зато он хоть узнает, что происходит.
Карин сразу сняла трубку:
– Что тебе надо?
– Просто хотел спросить, как у вас дела.
– Да все прекрасно просто.
Она сказала это без сарказма, чем не на шутку его встревожила.
– Мать проснулась?
– Да.
– Можно с ней поговорить?
– Нет.
Его словно кто-то под дых ударил.
– Почему, чем она там занимается?
Он напряг слух, надеясь разобрать, что происходит в квартире – привычные звуки из кухни, свидетельствующие о том, что мать всего лишь заваривает свою первую чашку кофе, – и понять, что Карин блефует и все по-прежнему в порядке. Но услышал лишь, как сестра дышит в трубку.
– Послушай, – проговорил он, – ты извини меня за все, ладно? Просто скажи, что там у вас.
– Зачем? Чтобы ты мог предупредить свою подружку?
– Не хочу, чтобы она испугалась, вот и все.
– Думаешь, мне есть до этого дело?
– Она на твоей стороне, Карин. Если уж тебе так необходимо кого-то ненавидеть, выплесни злость на ее братца.
– Я их обоих ненавижу.
У него внутри все в комок сжалось. Он притиснул телефон ближе к уху, будто это могло помочь до нее достучаться.
– Элли хотелось верить, что он невиновен, – в этом же нет ничего странного, да? Если бы я совершил ужасный поступок, ты бы не хотела мне помочь?
– Ты бы в жизни ничего подобного не сделал!
– Вот точно так она думала и про него! Он ее возненавидит за то, что она его выдала, так зачем все усложнять? И почему не сказать мне, что там у вас происходит?
Ему показалось, что ее молчание затянулось на несколько минут. Наконец она проговорила:
– Скажу маме, чтобы позвонила тебе, когда Джиллиан уйдет.
И она бросила трубку.
Майки вышел из туалета, обогнул барную стойку, выбежал из паба на парковку. По пути отправил Элли сообщение: «Позвони. Серьезно. Позвони срочно, как только это услышишь». Попытался снова позвонить матери, но та не брала трубку. Еще раз набрал мобильник Карин. Никто не ответил.
Надо было ехать к Элли домой сразу же после того, как он отвел Холли в школу; какой же он идиот, что не сделал этого. Или даже до школы – да что уж там, вчера вечером, когда заварилась вся эта каша. Он мог бы перелезть через забор, взобраться по водостоку и провести ночь рядом с ней, оградить ее от всего.
