Со своими одногруппниками начал участвовать в рейдах охоты за шарфами. Начал собирать коллекцию красно-белых роз. Начали гулять по районам и схлёстываться.
Эта компания была потом в числе тех, из кого образовывались Gallant Steeds.
Было несколько забавных эпизодов.
Как-то идём с корешем Женей, он в параллельной группе техникума учился — будущий гэлант. На «Менделеевской» видим типа в чёрно-белом шарфе с приятелем. О-па, педо! Прыгаем на них, второй убегает. Тип в шарфе остался и нормально пошёл в отмах. Гасимся с ним; в процессе драки он перемещается вверх по лестнице перехода на «Новослободскую». Парень дрался, не отступал ни в какую.
В какой-то момент мы устаём — возникает пауза.
Начинается разговор:
— Вы чо?!
— Через плечо!
— Х*ли вам надо?!
— Ты педо!
— Что вы гоните?!
— Что ты гонишь!? У тебя роза!
Он снимает шарф и показывает: у него оказывается обычный шарф, в котором в части узора присутствуют чёрный и белый цвета. Оказалось, мы лоханулись! Не на того напали… А парняга красавчик — пару минут рубился очень чётко! Извинились и разошлись.
Через некоторое время я купил шарф Red Blue Hooligans, с бульдогом. Одел в первый раз, будучи уже карланом на некотором опыте.
Однажды мы как-то с корешем, конём из Тушино, спускались в метро на его районе. Он помимо «ЦСКА» электронной музыкой увлекался и одевался соответственно. По внешнему виду вообще нельзя было сказать, что он фанат. Только одна деталь выдавала — он всегда ходил с прягой.
Спускаемся на платформу, я смотрю — в середине «Тушинской» стоит группа, человек десять, в шарфах. Я приглядываюсь и вижу, что шарфы красно-тёмные, что-то такое. Думаю, нормально, не мясо вроде. Идём дальше.
Доходим до них — подходит электричка. Перевожу взгляд и вижу, что эти десять человек смотрят на меня в упор, на их лицах изумление! Я не понимаю, в чём дело, присматриваюсь. У них шарфы не красно-синие, а красно-чёрные! У мяса тогда были хулиганские шарфы в красно-чёрном цвете. Я понимаю, что сильно ошибся… Не мой день. В основном это были карлики, но было и несколько человек нормального возраста и комплекции.
Кореш, не заметив, проходит дальше и запрыгивает в поезд. Дёргаюсь, чтобы тоже заскочить в поезд, меня хватают и обступают толпой. Начинается групповое избиение со всех сторон. Слышу, двери закрылись, поезд поехал.
В какой-то момент их хватка ослабла, и я смог вырваться, сорвал с пояса прягу. Вижу, как мой кореш с ними рубится. Он успел выскочить — они на него внимания не обратили. И он со спины с прягой в них влетел! Рубим вдвоём их прягами — они пришли в замешательство и побежали от нас. Выгоняем их на улицу. Останавливаемся, передыхаем, делимся впечатлениями.
Возвращаются двое самых здоровых из них. Идут к нам. Смотрю, пряги в руках. У нас тоже. Сходимся, начинаем рубиться прягами двое на двое. У них как-то драка не пошла — оба пропустили несколько раз прягой в голову.
Они притормозили, подсдулись, начался базар. Один говорит мне:
— А ты что, хулиган?
Я тогда только претендовал на это звание и ответил честно:
— Нет, не хулиган. Но за розу отвечу!
Они постояли, посмотрели, развернулись и ушли. А мы поехали зависать к девчонкам, куда и направлялись с самого начала.
Потом был еще один эпизод в Алтуфьеве. Там мясо всегда паслось толпами, в дни футбола по району кружили орды, со всех окрестностей мясники собирались по 100–200 человек и куда-то двигали или где-то зависали. В тот день мы с другом махнулись шмотками: он мне отдал красно-синий свитер-пульсар, я ему — немецкую рубашку с орлом на рукаве. А это был день футбольного тура.
Я понимаю, что сейчас в городе мясо, и мне ехать в Алтуфьево. Еду в этом свитере домой. Выхожу в Алтуфьеве из метро, лесенка из перехода на улицу, мне в одну сторону, а на противоположной стороне на лестнице стоят человек пятнадцать. Палят меня, кричат:
— Эй, братан, ну-ка тормозни!
Ещё чего. Бегу по лестнице, за мной бегут шесть человек. Бегу по улице, вижу ментовский «козлик» стоит на обочине, бегу к нему. Остановился, думаю, что здесь-то меня явно бить не будут.
Мясо смотрит издалека — я с серыми вроде не общаюсь, просто стою себе и всё.
Один из них идёт ко мне. Подходит и говорит:
— Ну чё, братан, пойдем рубиться!
— Чёт вас многовато на меня рубиться, вариант не очень — я один! Это не по честному.
— Не ссы, будет всё ровно! Один на один подерёшься — мы выберем одного.
— Ладно, пошли драться!
Я согласился драться, но почувствовал, что будет какая-то жесть. Отходим за дом, чтобы менты не увидели.
Драться со мной вышел самый здоровый. Начинаем драться с этим типом, а он оказался хоть и здоровый, но какой-то ватный. При том, что я на тот момент был вообще не спортсмен, не отличник по физкультуре, я сумел насовать ему по голове практически в одну калитку. Я его уверенно гасил, когда со стороны неожиданно вписался второй мясник. Вот пидорасы!
Когда вписался второй, я снял прягу. В ответ один из мясников тоже снял прягу, а второй достал шланг от стиральной машины с грузиком. Тридцать секунд драки на дерьме — нормальная рубка. Тут что-то склинило в мозгах у человека, который договаривался со мной о драке. Он подумал, что это плохая тема, отвёл одного из них, мол, не надо, договаривались один на один. Давайте, рубитесь дальше. Мой оппонент отказался — ему уже хватило.
Говорю им:
— Ну что, кто следующий?
— Да не, завязываем, ты подрался, красавчик, чё!
Это были ещё не те парни, которые образовались в печально известную Алтушку, те были тогда моложе… У мясников, с которыми я повстречался в тот день, какие-то понятия о чести были.
Мясники готовились к матчу, один из них достал пузырь и говорит:
— Давай тогда бухнём!
Выпил с ними из горла водки — так и разошлись.
Неожиданный шедвелл (Федос)
В школе я сначала не выделялся — был ни рыба ни мясо. Лохом я не был, поскольку дружил со спортом и драться не боялся, хотя сам на конфликты не нарывался. Середнячок. Крутые парни из нашего класса, с которыми я общался, позвали меня на матч «Динамо». Мне было 14 лет, 1995 год, «Динамо» играло с «Аланией».
Первое чувство, которое я ощутил, попав на стадион, — это был страх… Вокруг скинхеды в пятнистых штанах, лысые, здоровые, в армейских ботинках — «гриндерсов» тогда ещё не было.
Я спрашиваю одноклассников:
— Что делать-то надо?
Они говорят:
— Руки поднимай и ори «Динамо!», когда все орут «Динамо!» и поднимают руки.
Ладно, стал повторять за окружающими. Потусил, понравилось. Раз сходил, два сходил. Начал покупать «Спорт-экспресс», следить за футболом. В следующем туре должен был состояться матч «Спартак» — «Динамо».
Спрашиваю парней:
— Чего, идём?
Они говорят:
— Не, на «Спартак» — «Динамо» мы не пойдём. Там сильно избить могут, нафиг надо…
— А я пойду!
— Ну, скатертью дорога.
Решил пойти один. Приехал за день до игры на Черкизово, попросил в кассе самый дешёвый билет. В тридцать шестом павильоне на ВДНХ тогда продавались шарфы. Там я приобрёл себе розу «Динамо» в день перед футболом.
На следующий день еду на футбол. Один, в футболке Iron Maiden, розу я предусмотрительно повёз с собой в непрозрачном полиэтиленовом пакете. Нахожу свою трибуну, захожу и понимаю, что что-то тут конкретно не так.
Самый дешёвый билет оказался на фанатском секторе мяса!
Смотрю, какой-то кипиш. Стоят восемь взрослых мужиков в шарфах «Динамо», вокруг них что-то вроде зоны отчуждения, я подумал — может, так и надо?
Пробиваюсь к ним, достаю из пакета шарф и встаю рядом. Игра начинается, и я чувствую, как вокруг стремительно начинает сгущаться напряжение. Я успел постоять в шарфе максимум пару минут, когда мясо прыгнуло на этих мужиков. Мужики сразу пошли в отмах. Я не дрался, был в шоке от происходящего, наблюдал за дракой из-за спин мужиков. Прыжок отбили. Довольно быстро появились менты, и нас вывели с сектора.
Менты сказали нам идти на свою трибуну, объяснить там ситуацию, и нас пустят. Мы обходили Черкизон, когда мне прилетел мощный удар сзади, и я полетел на землю. Вцепляюсь в шарф, за него тянет какой-то здоровый лысый тип. Шарф удержать не удалось — этот парень его вырвал и передал кому-то. Его же почти сразу задержали набежавшие менты. Менты с нами дошли до нашей трибуны, где один из этих мужиков сказал мне, чтобы я не расстраивался, и подарил мне свою розу.
Этот шарф оказался редким и раритетным: у меня потом его пытались и выменять, и купить, но я всегда отказывал.
Потом была путяга, потом серьёзный околофутбол меня затянул через ребят с района (они гоняли за «ЦСКА»). Мои одноклассники просто любили футбол; я же после того, как меня побили, хотел драться с мясом. Замес, в который я попал, не выходил из головы, во мне проснулась жажда боя. 14 лет — переходный возраст, я хотел стать воином и пошёл на рукопашный бой. В школе я подрался со всеми несимпатичными мне одноклассниками, стал сам нарываться на драки, специально провоцировать их. Фантазию не подключал, действовал прямо.
