— Целиком и полностью с тобой солидарен, — ответил Коулмен. — Семидесятые рулят! И все потому, что тогда не было такой вещи, как видеопрокат. Каждую субботу пипл отправлялся в кино, чтобы посмотреть фильмы с рок-концертами. «Дайте приют», «Пусть так будет», «Песня остается прежней», «Концерт для Бангладеш», «Последний вальс». В кинозале тогда не было ни одного трезвого, все до единого под балдой! Помните, как тогда можно было прикупить пакетик дури всего за двадцатку? Качество было послабей, но за такую-то цену, а? Очухавшись, мы смотрели, как Джаггер скачет по сцене в цилиндре дяди Сэма. Короче, золотое было времечко!
— Спасибо…
— Чуть не забыл про лазерное шоу «Пинк флойд» в планетарии…
— Это не фильм…
— Знаю, но мы все от него тащились.
— Подходит время представить вам специального гостя нашей передачи, — произнес Серж и поставил перед объективом камеры третий стул. — Сегодня вечером у нас действительно особый гость, звезда будущего фильма студии «Вистамакс» «Все, что блестит»… — Он встал, повернулся куда-то в сторону и приветственно захлопал в ладоши. — Элли Стрит! Прошу любить и жаловать!.. Элли, иди сюда, мы снимаем!.. — Серж перестал аплодировать. Коулмен подался вперед и посмотрел в сторону, чтобы разглядеть, из-за чего происходит задержка.
— Элли! Давай быстрее к нам! Не заставляй меня идти за тобой!.. Ну, хорошо, если ты не хочешь по-доброму… — Серж выхватил из кармана брюк огромный пистолет и отошел вправо от экрана. В следующую секунду в кадре появилась Элли с выкрученной за спину рукой.
— Пусти, подонок! Ты делаешь мне больно!
Серж толчком заставил ее опуститься на стул и сел рядом. Пистолет он спрятал в карман.
— Элли, ты прекрасно выглядишь. Что ты такое с собой делаешь? Я имею в виду, что ты делаешь помимо съемок в этом замечательном фильме?
Элли в знак протеста демонстративно сложила на груди руки.
Серж глубоко вздохнул.
— Видишься с кем-нибудь?
Актриса вытащила из кармана листок бумаги с логотипом отеля и развернула его прямо перед объективом: «ПОМОГИТЕ!».
— Отдай! — рявкнул Серж и вырвал у нее листок. — От тебя один дискомфорт! Так что нового в мире Элли Стрит?
Элли проигнорировала вопрос.
Серж нервно усмехнулся в камеру и похлопал по колену карточкой.
— Насколько я понимаю, в твоей жизни были волнующие моменты. Не желаешь поделиться воспоминаниями?
В ответ Элли наградила его презрительным взглядом:
— Ты что, идиот?
— Я просто следую вопросам, написанным на карточках, — пояснил Серж. — Тут что-то недавно говорили о похищении. Готов спорить, те, кто видит нас сейчас, охотно выслушали бы объяснения на сей счет.
— Да пошел ты! Иди в жопу вместе со своим дружком придурком!
Элли встала и вышла из кадра.
— Хепберн так бы никогда не поступила!
На самом краю экрана появилась женская рука и что-то плеснула Сержу в лицо. Тот улыбнулся в объектив. По его груди стекали капли воды.
— Представляешь? Это наша первая передача, и уже есть что показать крупным планом. — Серж вскочил со стула и скрылся из кадра. — Вернись!
— Убери от меня руки!
— Поверить не могу, что трахался с тобой! Ты даже не знаешь имя нынешнего вице-президента!
— Пусти меня!
— Это твой долг перед поклонниками!
Запись кончилась, и экран сделался черным.
Отель «Стэндард»
В номере 222 зазвонил телефон. Серж схватил трубку.
— …Привет, Тори! Никогда не угадаешь! Мы были… Ты уже видела? Разве не круто?.. Но… Я думал, тебе понравится… понятно… перестань кричать. Я не понимаю… мы вообще не выходили из нашего номера… Мы все снимали здесь, в здании… Но ты не говорила… Нет, ты ни слова не сказала… Что значит, зачем я это сделал?.. Послушай, если ты сама не умеешь точно выражать мысли, то не стоит обвинять и других… И не смей повышать на меня голос…
Коулмен открыл третью за утро банку пива и первым же глотком осушил ее наполовину. Ожидая отрыжки, он принялся читать написанное на банке, словно это была не пивная жестянка, а коробка с хлопьями.
Серж положил телефонную трубку.
— Серж, ты обычно читаешь, что пишут на банках с пивом?
— Я уже знаю сюжет.
— Тут пишут, что получали за качество золотые медали в Хельсинки, Мюнхене и Амстердаме. В последний раз это было в 1903 году, — хихикнул Коулмен.
— Что тут смешного?
— Представь, если бы они получали медали, скажем, за метание копья? Ну, ты понимаешь: «Оп! Извините!».
Серж ничего не ответил.
— В чем дело? — удивился Коулмен. — Что-то не вижу радости на твоем лице.
— Тори опять на меня взъелась.
Коулмен снова отхлебнул из банки.
— Что там случилось?
— В принципе она права. В конце концов, именно она подогнала нам работенку. — С этим словами он встал.
— Что ты собираешься делать?
— Нужно хорошо подумать над тем, как все исправить, — ответил Серж. — Что-то такое, что даст ей понять, как мы ее ценим.
— Что именно?
Серж хлопнул по верхней плоскости телевизора.
— Придумал! — Он схватил какой-то журнал и ножницы.
Коулмен заглянул приятелю через плечо.
— Что ты делаешь?
— Сейчас буду составлять записку с требованием выкупа.
— Но нам уже заплатили.
Щелк. Щелк. Щелк.
— Дело не в деньгах Нужно показать Тори, что мы ценим ее заботу.
Щелк. Щелк.
— Но разве она не талдычит нам постоянно, чтобы мы не привлекали к себе внимания?
— Точно, — согласился Серж. — Дело в правилах. Нужно найти причину, стоящую за ними. Тори хочет, чтобы мы ни во что не вмешивались. Она боится, что полиция заподозрит ее в связи с нами. Вот поэтому мы и обязаны что-то придумать. Наша записка отведет от нее подозрения. Что ты на это скажешь?
— Что ты очень предусмотрительный.
— То-то она удивится! — Щелк. Щелк. Щелк.
Коулмен снова уставился в телевизор. День понемногу угасал. Пощелкивая пультом, сообщник Сержа неожиданно наткнулся на местный телеканал.
— Серж, нас снова показывают!..
Серж продолжал вырезать буквы из лощеной журнальной страницы.
— Повтор?
— Нет, вторую часть.
— Я ведь говорил, что надо снимать целую серию передач.
Щелк. Щелк. Щелк.
— Серж, по-моему, это никакой не сериал. Ведущая только что сказала, что запись показывают для того, чтобы люди, которые нас опознают, могли позвонить в полицию.
Серж прекратил щелкать ножницами и удивленно воззрился на Коулмена.
— Зачем ты это делаешь?
— Что я делаю?
— Подрываешь мою репутацию.
— Да не подрываю я никакой репутации. Так сказали по ящику.
— Послушай, наша передача не про кого-то там конкретно. Мы с тобой никого не опускаем.
Коулмен пожал плечами и запалил толстенный «косяк».
— Как идут дела с запиской?
— Пытаюсь найти букву «ы».
На экране телевизора появились два человека в натянутых на головы колготках.
— …наши последние требования, если вы хотите добиться освобождения Элли Стрит… Требование первое: прекратить выпуск спортивных фильмов, где во время финальной игры какой-нибудь игрок или тренер подбадривает товарищей с больничной койки… Требование второе: прекратить использование в звуковых дорожках комедий о придурочных жителях пригородов песню «Рожденный диким»… Требование третье: прекратить телешоу «Судья». Зачем показывать телку, которая приводит свою толстожопую подружку, чтобы та визжала в лицо парню, что ссуда на погашение месячной квартплаты это едва ли не дар небес? В моей конституции такого не записано… требование четвертое…
Коулмен пыхнул «косяком» и затянулся глубоко, как только смог, после чего зашелся в приступе кашля.
Серж поспешил прижать руками разложенные на покрывале буквы, которые он вырезал из журнальных листов.
— Коулмен, ты мне все буквы сдуешь!
— Извини, — ответил тот и принялся подбирать с пола бумажные квадратики. — Похоже, ты славно потрудился.
— Верно, — согласился Серж. — Я точно не знаю, как поступают те, кто похищает людей.
— …Требование седьмое: Конгресс должен начать расследование на предмет состояния прилавков театральных буфетов. Пусть проверят, что там впаривают народу под видом «колес» … Требование восьмое: восстановить смертную казнь для того парня, который сидел позади меня на просмотре второй части «Стар трека» и сказал своей подружке: «В конце доктор Спок умрет»… Требование девятое: какого хера Уильям Херт делает в «Затерянных в космосе»? Это не требование, просто интересно узнать… Десятое…
Коулмен кивнул на завершенную часть Сержевой работы, выложенную по краю кровати.
— Такие записки всегда состоят из десяти страниц? — поинтересовался он у Сержа.
