– Они разглядели у меня огромный потенциал, – хвастался Антон удачным исходом дела перед родителями. Отец протяжно вздыхал, вспоминая о некупленном «Лендкрузере».
Потенциал у новоиспеченного помощника, действительно, оказался солидный. Он легко сходился с людьми, с подчиненными разговаривал на равных, предельно вежливо, а с начальством больше молчал, уставясь в потолок или в пол, воздерживаясь от замечаний и, упаси Боже, от критики. Согласованные с шефом задания Антон перепоручал другим быстро, не задавая вопросов об их нужности, адекватности, и требовал их неукоснительного исполнения.
Афанасий Панкратович, поначалу настороженно отнесшийся к новому человеку, успокоился и даже начал вести с ним приватные беседы, которые позволял себе лишь с очень близкими людьми.
Втершись в доверие, Антон осмелился проявить инициативу и испросить у шефа разрешение на ведение телепередачи, дабы упрочить авторитет городской власти и поднять ее престиж среди обывателей Загубинска. Санкция была благополучно получена, и вскоре зрители увидели приятное лицо с мягкими чертами, молодцевато подчеркнутое легкой небритостью. Авторская программа «Без лишних купюр» Антона Невольнова, в которой, помимо чиновников, выступали люди от искусства и культуры, понравилась горожанам, а ведущий стал эталоном безукоризненного стиля и объектом девичьих и не только воздыханий. Он выгодно отличался от заскорузлых представлений о канцелярских работниках спортивной фигурой, кажущейся смелостью высказываний и нестандартностью мышления. Телевизионная карьера давалась Антону легко, тем более что всю черновую работу за него выполняла целая армия подчиненных, а ему лишь оставалось мило улыбаться на камеру и вовремя произносить текст, написанный другими. А если и случался казус, то он без труда исправлялся перезаписью эпизода.
Но оставим в покое внешности наших героев и их прошлое, потому как это хоть и раскрывает их характеры, но весьма поверхностно, и даны лишь для того, чтобы читатель представил, с кем имеет дело. О подлинной же сущности говорят поступки и действия, совершаемые здесь и сейчас, а для этого необходимо перенестись в кабинет, где уже успели заскучать без нашего внимания мэр и его помощник. Итак, вперед.
Параграф 2. В обязанности сотрудников администрации входят
Приезд высокопоставленных персон для чиновника Загубинска подобен первой брачной ночи для девственной невесты. И того, и другого одновременно жаждут и страшатся. Заполучить всесильного гостя лестно, это тешит самолюбие и рождает робкую надежду, что заметят, по достоинству оценят неустанный труд, и вот тогда… Разыгравшаяся фантазия рисует заоблачные картины триумфального восхождения по карьерной лестнице, но, убоявшись собственной смелости, прерывает полет, исторгнув из груди тяжкий, горестный вздох. «Ну, тогда, может быть, хоть средств из бюджета побольше выделят», – мелькнет успокоительная мысль, спуская на грешную землю. Зародившееся чувство гордости за бескорыстное служение отечеству и неустанную заботу о людях во вред личному благополучию растет и ширится, переполняя все существо. И вот уже мнится и собственная значимость, и нужность, и жертвенность, оправдывающие бесцельно потраченные годы. Охватывает умиление, заставляя сильнее колотиться сердце и наворачивая на глаза слезы восторга.
Но нет в этом мире, который всуе называют бренным, ничего ужаснее трех вещей: капитального ремонта, отсутствия укромного уголка, когда приспичит, и визита важных персон. И если первые два подобия землетрясения и наводнения еще можно пережить, то последний катаклизм, как и прогнозируемый конец света, далеко не всегда. К разрушительным последствиям – хаосу и подмоченной репутации – прибавляется опасность спалиться по-крупному. И если ты обыватель, то, вроде бы, ничего страшного, но если подневольный чиновник – берегись! Тогда кара всевидящего страшного суда высшей инстанции неминуема. Ты либо отправишься в длительный вояж по местам не столь обетованным, либо пропадешь без вести в малобюджетной конторе, что, по сути дела, один и тот же корнеплод.
Поэтому и суетятся чиновники, ублажая дорогого гостя.
Афанасий Панкратович уже третью неделю приготовлений находился в том расположении духа, которое у рожениц принято величать предродовой лихорадкой. Он почти не храпел по ночам, ворочаясь и перебирая в голове все мыслимые и немыслимые варианты развития событий, прикидывал, что он упустил и на что стоит обратить пристальное внимание. А когда, утомленный и измученный, засыпал под утро, то видел кошмары. Подробностей он, вырвавшись от Гекаты[6], не помнил, но оставались стойкий привкус неизбежности и чего-то мерзопакостного, словно его схватили за руку за нехорошим занятием. Его всегда зверский аппетит приказал долго жить, и Афанасий Панкратович, вроде бы, даже похудел, что ему прежде никогда не удавалось. Чем меньше оставалось времени, тем все настойчивее являлось огромное желание уйти на больничный или сбежать куда-нибудь подальше, к чертям собачьим, или, в крайнем случае, на Гоа. Переждать там некоторое время и вернуться, когда угроза минует. Возможно, он так бы и поступил, если бы не недремлющие конкуренты, которые не упустят случая очернить его в глазах президента. Но главное – теплилась надежда на возможную выгоду от общения с гарантом.
Вот и сейчас мэр, расхаживая по кабинету, вглядывался в портрет Самого, гадая, какими последствиями для него окончится встреча.
– А что, Афанасий Панкратович, если к нам вместо Самого замСамого прибудет? – прервал затянувшуюся паузу помощник.
– Да ты что! – вздрогнул всем телом мэр. – Намерен осуществить заблаговременное помещение меня в гроб?! Настоящим уведомляю, что осуществление запланированного ранее визита выше озвученной персоны имеет для меня достаточное значение выше кровли! Прости, Господи!
Чиновник размашисто перекрестился на портрет.
– Лучше сделай сообщение на тему наличия в нашем административном образовании пеньков, зданий ветхого фонда и, как их там… увеселительных заведений, о которых сообщалось ранее в статье. Что, их наличие в городе, действительно, превышает разумные пределы?
– Да, как сказать… Хватает.
– Хватает, – передразнил Халявин. – Что делать будем? Как будем выходить из сложившейся ситуации, дабы не совершить удар имиджа в грязь? Что совершаешь акт молчания? Ладно, завтра на совещании, посвященном ходу подготовительной работы в связи с визитом, с директорами департаментов и представителями бизнеса примем решение. Явка строго обязательна. Это касается и тебя. Что имидж кривишь?
– Зуб болит, Афанасий Панкратович. Зуб мудрости лезет.
Загнувшийся язык легонько лизнул набухшую десну и тут же отпрянул от нахлынувшей боли.
– Позднее совершишь визит к стоматологу. Потерпишь, ничего страшного. Эх, мне бы иметь в наличии твои насущные проблемы! У меня в связи с предстоящими мероприятиями глава совершает круговорот. Супруга тоже… Вчера после трудового дня совершил явку на занимаемую мною жилую площадь. Не успел переступить порога вверенного мне жилого помещения, как супруга сделала категорическое устное заявление, касаемо моего очередного позднего прихода. А именно, озвучила, что при повторении подобных происшествий намерена передать все необходимые документы для участия в бракоразводном процессе с последующим разделом совместно нажитого имущества. При этом супруга в ходе своего выступления и последующих дебатов использовала недопустимые, порочащие меня высказывания и наименование мелкого рогатого скота сельскохозяйственного назначения.
В ходе последующего совместного ужина, проходившего в режиме строгого молчания, она старательно не замечала моего присутствия. А после отхода ко сну совершила отворот лицом к стене, начисто проигнорировав мои обоснованные доводы о недопустимости данного поступка и необходимости проведения совместных мероприятий по взиманию супружеского долга.
Афанасий Панкратович, нахмурившись, замолчал.
– Хорошо, что Глашечка всегда имеется в наличии под рукой, входит в положение, умело расставив все точки над i.
Ах, да! Вы же совсем ничего не знаете о Глашечке, разлюбезные мои читатели. Необходимо и о ней замолвить пару словечек, хотя, по сути дела, она имеет слабое отношение к нашему повествованию и будет появляться в нем всего пару раз. В пьесах и прочих театральных постановках подобные персонажи обычно произносят несколько фраз типа «кушать подано» или еще что-то в эдаком роде, выполняя немудреные действия. Но обойти вниманием столь примечательную особу, тем самым лишив удовольствия читателей, у автора рука не поднялась. Посему вкратце обрисуем образ представительницы сословия, именуемое в народе не иначе как «секретутками».
Красавица Глашечка, она же по паспорту Глафира Андреевна Бумагина, невинная жертва современной системы образования и истинная ЕГодяйка. Твердо усвоив в школе, что Волга не машина, а река, в слове искусство два «с» ставятся в конце, а не в начале, она после бурного прощания с одноклассниками отправилась покорять мир. Загубинск, в котором имеется филиал института иностранных языков, должен был стать первой ступенью к достижению намеченной цели. Без труда поступив в вуз, она с тем же успехом его и закончила через положенное время, ни разу не дав преподавателям усомниться в незнании английского. На экзаменах она с таким томным придыханием произносила the, что ее полные груди еще больше округлялись, а длинные ноги еще более обнажались. Престарелые преподаватели лезли в карман за валидолом, а молодые вытирали испарину, закидывая ногу на ногу. Попутно с учебой Глашечка закончила школу моделей и завоевала титул «Мисс Загубинск», став абсолютной победительницей во всех недовесовых категориях. На конкурсе ее заприметил возглавлявший жюри Афанасий Панкратович и позвал к себе на работу. Предложение одновременно и обрадовало, и напугало Глашечку, которая слабо представляла, чем занимаются секретарши в столь серьезном заведении. Но, тем не менее, первая красавица немедля приняла его и приступила к выполнению своих служебных обязанностей. На первых порах они доводили ее до истерики. Она путала факс с ксероксом, уничтожитель бумаг с принтером, а на телефонные звонки по привычке отвечала голосом, полным страсти и готовности удовлетворить все тайные желания клиента. Порыдав пару раз на груди у шефа, относившего к ней, как к маленькой глупенькой девочке (с бантиками, в гольфиках, коротком платьице с белым фартуком и с прочими школьными аксессуарами – прим. автора), Глашенька успокоилась. Не прошло и года, как она научилась ловко раскладывать на компьютере пасьянсы, нажимать на нужную кнопочку в селекторе и приносить кофе, не расплескав ни капли. На все вопросы подруг, знавших о ее беспрецедентно кратком уме и не понимавших, как она умудрилась заполучить престижную работу, Глашенька, улыбаясь, отвечала, что девушку ноги кормят. Вот, в общем-то, и все, что автор хотел рассказать о секретарше Халявина. Если же кто-то хочет узнать, как она выглядела, то пусть откроет первый попавшийся гламурный журнал и выберет ту модель девушки, которая больше приглянулась. Если же такового чтива не имеется под рукой, то, когда будете в каком-нибудь присутственном месте по своим делам, загляните в приемную. Ореол обитания глашенек весьма широк. Автору же лень вдаваться в подробности облика Глафиры Андреевны, тем паче, что он и так много времени уделил ее персоне, порядком утомив некоторых нетерпеливых читателей.
