братской взаимопомощи, но спустя какое-то время заметил стабильную связь между двумя явлениями и поразился, с каким хладнокровием он раз за разом прибегал к одной и той же тактике. Не знаю. Изначально ли было у Захи намерение что-то от тебя получить… или он просто хранил в памяти все свои подачки, чтобы потом стребовать с тебя «благодарность», но факт в том, что он никогда не накуривал просто так.
Конечно же, все об этом знали, но у Захи и правда всегда было покурить, и потому все молчали. Так же, как молчали в его присутствии о том, какое это дно – быть барыгой. Наше лицемерие было лишь разновидностью нормы. Хитростью, на которой всё держалось. Я очень скоро привык к этому и начал вести себя точно так же. Лукаво. Если в душе и серчал, когда приходилось тащиться на электричке, зная, что этот прохвост будет в очередной раз сидеть на задницепод кондеем, откинув спинку и покуривая в открытое окошко свой мажорский «Парламент», пока мы потеем, лезем, топчем пыль кроссовками, то виду не показывал, потому что по приезде на озеро мы брали у него кусок (даром – почти никогда), и онвсегда приводил вполне весомый аргумент, что не хочет рисковать и ехать с весом на общественном транспорте в нашей весьма сомнительной компании.
В его нехитром промысле, помимо очевидных привилегий, были и свои минусы. Когда торгуешь дерьмом – денег нет ещё больше, чем до того, когда торговал. Половину скуриваешь, на другой половине стараешься хотя бы отбить то, что потратил на закупку. В итоге одна суета и все вытекающие из этой суеты проблемы: одного кинул, другой узнал – кинул тебя. Залезаешь в долги. Торчишь. Бегаешь от ментов. Отхватываешь от старших. И вроде как у тебя постоянно есть покурить, и сам ты постоянно накурен, но проблемы – теперь твои вечные спутники. Только сел на лавку – звонок. Срываешься на очередную встречу на другом конце района, в соседнем районе, ко МКАД-у, к метро. Бегаешь в погоне за наживой. И эти вездесущие звонки…В три часа ночи: «Ты чё, бл**ть, о**ел? ТЫ ВРЕМЯ ВИДЕЛ?» Он-то видел, но ему по…
Когда на районе нет «говна», весь район целый день названивает с одним единственным вопросом: «Ну чё, есть чё?» Вы с «коллегами» участвуете в гонке: кто быстрее намутит соточку и наварится за один день. Опоздавшие снова будут торчать денег, долгое время по кусочкам сбывая свой товар. Математика простая. Работа грязная. Выгода почти нулевая. Но Заха не понимал этого и не чурался. Всё ж не мешки таскать, а с математикой у него с детства было не очень))
У Бездаря был не самый приятный характер, но когда он плотно влез в это дело, стал откровенно срываться на своих. Он заводился с пол-оборота, его шутки переходили границы, повышал голос, огрызался, но мы терпели, проглатывали раз за разом все его выпады. Единственные, кто перед ним не лебезили, были Саня (потому что у него всегда были варианты помимо Захи) и Грач (в те периоды, когда он снова бросал курить, пить и становился противным ЗОЖником, попрекающим всех тем, что он ведёт здоровый образ жизни, а мы снаркоманимся и сдохнем).
* * *
Болоцкий ездил с нами всего пару раз. После истории с машиной он перестал приходить в тусовку, не звонил ни Ване ни Диме, даже с Аськой, с которой старательно строил дружбу всё это время, общаться вроде как перестал. Она жутко расстраивалась. Не было больше внезапных звонков от него с предложением покататься по ночной Москве. Не было вечеров у Димаса, где они втроём или вчетвером с Риткой перемывали косточки друзьям, побухивая винишко. Теперь никто не забирал девок после тусовки, не подкидывал до подъезда, угостив сигареткой или опохмелив холодным пивком. А ведь он всегда был готов сорваться хоть в три ночи… И как-то так вышло, что «лучший друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…»
«Блин, он походу на меня обижается…»–говорила Ася, на что мы пытались мягко донести, что не так уж и велика потеря. Я бы так и не узнал, чем закончилась вся эта майская история, если бы как-то раз мы с Саней не оказались с глазу на глаз, и он обронил фразу про то, что всем бы таких родителей, как у Вани.
– А чего его предки?
– Да ничё, ох**ные у них отношения, брат! Попросил Ванька в долг двадцать пять тысяч «выручить подругу в беде» – они дали без вопросов.
– Это ты про что?
– А ты не знал?
– Не-а…
– Ну, Болоцкий выставил своей дорогой Маргарите счёт в пятьдесят косых, мол, его страховка не покрывает урона чужому авто, если вина водителя. Марго обратилась ко мне, часть я дал со своих, а часть – подсуетил Вано.
– Круто! И что, Ванины предки вот так вот просто дали?
– Ну да! У них в семье правило: друг за друга горой. Батя знает, что Ваня впряжётся за своих, а свои впрягутся за него. Он у него сам с района. Марго отдаст, и он им вернёт. Он так и рассказал им всю историю как есть.
– Блин, круто, что такое доверие и… понимание, что ли. Правда. Мне бы точно никто не дал!
– Ну да, моя семья – моя крепость, типа. Я знаю его родичей. Крутые люди! – заключил Саня.
Мы помолчали с минуту.
– Сань, думаешь, Болоцкий прав, что требует деньги с Марго?
– Слушай. Ну, вообще – прав. Ну да, она баба, но сам знаешь, допустишь такое однажды – они ещё больше на шею сядут. Они с Аськой нормально его юзали. И здорово так унизили его всем этим. Ну прям некрасиво было. Ему ж не так давно мамка тачку подогнала, полгода только прошло, и вот так вот взять и раз**бать её… Неуважение, ну! Он же как трясся над ней, пылинки сдувал, никого возить не хотел. Пох, короче, знаешь, что я тут узнал? Ещё хлеще, отвечаю.
– Чего?
– Мне Макс Косой, понял, сказал, что у Болота тётка работает в страховой, и вся эта тема про страховку – бред полный. Он в их тусе, понял, хвалился, что в итоге его оформили как по КАСКО, так он ещё и с Марго денег стряс, понял?
– Блин, Сань, да ладно? Так это ж ваши деньги!
– Ну да, я знаю! Но когда я узнал, мы с Ваней уже дали Марго в долг, и Марго отдала ему. И если кому теперь и предъявлять, то Болоцкому. Поступать так – это, ну, по-крысиному. Стрёмно. Тем более она баба! Да, она плохо с ним обошлась,
