Манго закрыл глаза и откинул голову назад. Он слегка задремал, но едва ли это можно было назвать полноценным сном, и он думал о своей сестре. Семья — это важно. Он чувствовал себя опечаленным и счастливым одновременно. Он был рад, что Джеки с ним поговорила. Пит ушел, но оставались еще Дебби и Джеки.
Темнело. Интересно, подумал Манго, как долго он просидел на улице. Никто его не дергал. Он попытался рассудить логически на тему этой девчонки вчера вечером, и понять, почему он вернулся на Кингз Кросс. Гораздо легче было бы взять в руки телефон и заказать все это дело с доставкой на дом. Девочки по вызову в гораздо лучшей форме, хотя они настолько самоуверенны, что он слегка терялся от этого, но, опять же, они не настолько несговорчивы. С девочками по вызову ему было лучше, они казались ему более элитными, и все это больше похоже на бизнес, они достались ему по рекомендациям парней из WorldView. Частенько с загорелыми телами и обычно подтянутые, и он доплачивал отдельно за то, что для секса с ним они надевали определенную одежду. Они были чистые. А уличные бродяжки чем только не болели, но он поехал обратно на Кингз Кросс, потому что с этими бродяжками он ощущал собственную значимость. Его машина была лучше, чем машины всех остальных клиентов, и он мог позволить себе проявить щедрость. Он помогал им заработать на кусок хлеба, в то время как девочки по вызову зарабатывали большие деньги и, вероятно, обслуживали гораздо более важных клиентов, чем таких, как Джеймс Уилсон. Но больше никогда. Он со всем этим покончил. Он был второй в Секс-Дивизионе, но если судить строго по правилам, то он по-прежнему топчется на месте. Остальные об этом не знали, так что в действительности это ничего не значит, но в короткий момент просветления он признавал, что оказался в довольно печальной ситуации — позади Балти и Гарри. Впрочем, узнай они про это, даже бы не заморочились, это все равно несерьезно, они предпочитали посвящать свое внимание более прекрасным вещам в этой жизни.
— Ты почему не идешь в дом, Джимми? — спросил папа, возвышаясь над ним. — Ты здесь простудишься. Пойдем, скушаем что-нибудь и хорошенько выпьем. Ты здесь уже вечность просидел в одиночестве.
— Все нормально. Я просто задумался, вот и все.
— Ты знаешь, что говорят про тех, которые слишком много думают. Это не слишком полезно для здоровья. Посмотри на меня. Ни одной мысли в жизни не подумал, и это не причинило мне никакого вреда. Они оба рассмеялись.
— Иди сюда, дорогая, наполни для Джимми тарелку, хорошо?
Манго смотрел, как Дебби наполняла бумажную тарелку Он почувствовал себя лучше. Одиночество сослужило ему хорошую службу.
— Ну так ты слышал про парня Джеки? — спросил отец.
— Звучит, как будто все в порядке.
— Ты так думаешь? Хорошо. Это то, что я подумал. Поскольку она счастлива. Именно это и важно.
— Рановато для помолвки, но пусть пройдет несколько месяцев, и тогда почему нет? Думаю, что иногда надо позволять себе вольности.
— Я подумал ровно то же самое. Она сказала, что ты ей это и заявил. Вроде как совет. Приведи его и посмотри, что мы скажем. Если он нам понравится, если мы с ним не расправимся… Только лучшие парни подходят для моих дочерей.
Манго представлял, как Дэйв и Джеки усядутся рядышком у Уилсонов на диване, свет притушен, и отблески сияют в их глазах. Команда дознавателей выпытывает про прошлое Дэйва. Его образование и сертификаты. Хорошо ли он учился в университете и служил ли он своей стране. Каким образом он будет приумножать семейное имущество и что он думает по поводу того, что лобби экологов представляет угрозу для местной охоты. Будет еще анализ крови и выяснение наследственного древа по крайней мере на двести лет назад. В конце концов Уилсоны не захотят, чтобы дурная кровь просочилась в их фамильную ветвь. У них у самих нет никаких сертификатов, медалей, имущества, и, как любые нормальные человеческие существа, они ненавидят все эти состязания с выяснением, кто каких кровей. Фактически поебать им на все на это. Но это не значит, что им не с кем размножаться. Далеко от этого. Они очень трепетно относятся к продолжению рода. По крайней мере Манго.
— Хорошо иметь детей, Джимми. Вот они младенцы, и почти в мгновение ока они уже стали взрослыми,
и живут отдельной жизнью, и вот уже грозятся завести своих собственных детей. Я стану дедушкой. Представь себе. Джеки выйдет замуж, и забеременеет, и будет сидеть и придумывать имена своим детям, прямо как мы в свое время с твоей мамой.
Манго взгрызся в сэндвич с яйцом. Он подумал про имя Джеки Уилсон и про то, что его сестра делила это имя с известным певцом. Он раздумывал, интересно, не принимала ли Ирен в этом участия. Они были так близки, а он до сих пор этого не осознавал. У Джеки есть душа, теперь он знал это. Он полагал, что существовала связь между душой и блюзом. Надо бы спросить свою старушку.
— Ты в порядке, мам? — спросил он, когда старик отправился отлить, и он заметил ее в углу комнаты. Она сидела в кресле, держа в руках стакан с кока-колой.
— Конечно, я в порядке. Просто немного устала. Мы с Ирен были близки.
Манго сел рядом с мамой на табуретку, которая раскачивалась на расхлябанных ножках. У мамы была бледная кожа, она старела. В лице не осталось цвета, но она все равно оставалась такой же, как раньше, крепкой женщиной. Она будет жить вечно. Он знал, что она никогда не умрет, и чувствовал печаль, представляя себя младенцем на ее руках, завернутым в белое одеяльце, которое он видел на фото. У него тогда было не слишком много волос, он был похож на мартышку. Он подумал про тех мартышек в зоопарке, как Пит тогда разозлился, когда какой-то ребенок начал дразнить их. Пит всегда был готов помочь неудачникам. Манго все больше и больше скучал по своему брату. Думаешь, что подобные вещи со временем стираются, а они не стираются. Кстати, Пит тоже был близок с тетушкой Ирен.
Джимми слушал маму, а она рассказывала различные истории о его тете. Она все настаивала, что плохо себя чувствовала и именно поэтому не явилась на похороны. Это не имеет отношения к выпивке. Манго кивнул головой и сказал ей несколько ободряющих слов, а вокруг все выпивали и рассказывали истории, голоса слились в единый шумный поток, который становился все громче и громче. Он увидел, как Тед заморгал глазами, пытаясь сдержать слезы. Кузены Манго стояли все вместе, заливая лагер себе в глотки, теперь уже кое-кто позволял себе крепкие словечки, и Манго надеялся, что они помнят, где вообще находятся. Нет никаких причин начинать драку на похоронах собственной матери.
Манго оставался и после одиннадцати вечера, и в то время как все вокруг уже невнятно бормотали и проливали на ковер свою выпивку, он был возмутительно трезвым. Дебби пришла поговорить с ним. Его вторая сестра не сообщила ему ничего удивительного, никакого предстоящего замужества, но пока они разговаривали, он осознал, что с ней тоже все в порядке. Он улыбнулся, и она казалась вполне счастливой, если учитывать данные обстоятельства. Он посмотрел в ее глаза, и хотя они были синие, такие же, как и у Джеки, он не увидел в этих глазах огня. Вот что с людьми делает любовь. И потому ему стало жаль Дебби. У всех должен быть тот огонь. Нечто свыше. Он подумал про того парня, за которого она собиралась выходить замуж. Это было много лет назад. Он ее сломан. Осталась неделя до свадьбы, и он все отменил. Ушел в торговый флот. Захотел посмотреть мир. Она больше никогда о нем не слышала, или, по крайней мере, это было не для ушей Манго. Ему хотелось обнять Дебби и сказать ей, что все нормально. Интересно, думал он, переживает ли она по-прежнему? Он не решался об этом спрашивать.
Когда Манго уходил, он обошел всех, и его обнимали и шептались за его спиной, мужчины жали ему руки, а женщины целовали в щеку. Джеки обняла его и сказала спасибо.
Он вышел на улицу и снова стал живым и свободным. Небо потяжелело, и сияние города затмило все звезды, но он чувствовал себя счастливым. Он внезапно ощутил облегчение от того, что оказался вдали ото всех, но все же был рад, что провел время с семьей и поговорил с Джеки и Дебби. Каким-то образом все получилось просто здорово. Он направился к машине, вертя ключами, щелкнул по электронному замку и пристегнул ремень. Мотор завелся с первого раза, и Манго с изумлением прислушивался к мягкому ходу «Ягуара», двигаясь на задней скорости и затем выезжая на прямую трассу. Интерьер пах чистотой, дышал жизнью, вычищенный от табачного дыма и алкоголя. Теперь он оказался совсем в другом мире.
До Фулхэма было рукой подать, и он смотрел на бредущих домой пьяных, которые шли, спотыкаясь о разбитые тротуары, на кебаб-хаусы, забитые под завязку клиентами, заметил высокую женщину в черных кожаных брюках и красной куртке, она стояла на автобусной остановке. Волосы зачесаны назад, на губах — толстый слой помады в тон куртке. Эта телка — настоящая ебанашка, не стоит ей околачиваться так поздно ночью в одиночку. Он остановился и дал назад. Окно открылось автоматически. Он наклонился над пассажирским сиденьем и спросил, не подбросить ли ее. — Нет, спасибо.
