Йа, привет, добрые американцы! Прошу прощения за мой английский, но я лучше буду говорить, потому что иначе мне останется только писать. (Ха-ха. Как вам мой каламбур?). Так вот, я — большой белокурый немецкий парень. Я так всегда описываю себя людям, когда мы назначаем первое свидание, и они спрашивают, кого искать. Во всяком случае, я никогда раньше не описывал, что я сделал как сексуальная единица, но я постараюсь, потому что, как сказал бы Фрейд: «Секс — дас гут для сердца и души». По крайней мере, это очень актуальная история, потому что такие случаются только в вашей американской культуре. Я цитирую доброго доктора, потому что ему нравился секс и он был первым, кто сделал из грязи науку.
Что б там ни думали о немцах, на самом деле некоторые из них очень застенчивые, и я — один из таких парней. Особенно часто меня смущает мой размер. У меня росту два метра, и я едва могу пройти в дверь, поскольку мои плечи довольно широкие. Очевидно, леди это любят. Они еще любят сильные молодые руки и то, что находится у меня между ног. Унд так, однажды я ехал в подъемнике, а вместе со мной поднимались три американских фрау с белыми волосами. На них было много макияжа, видите ли. Внезапно, в ста метрах над землей подъемник остановился и закачался. Тогда я сказал: у меня есть одно последнее желание… Это была такая шутка, но тут… О, майн готт! Через миг они все три были голые. И все, что я видел вокруг себя — это выбритые лобки и круглые сиськи, и все эти фройляйн творили со мной удивительные вещи. Они совали свои языки мне в рот, и теребили мой член, и гладили мою попу, и все это было просто фантастиш. И как поет мой любимый американский ансамбль «Пейвмент» — «Нно, поехали, лошадки!» Я сам- то почти ничего и не делал, только следовал наставлениям из порнофильмов моего дедушки Гейнера. Это было настоящее безумие, как война. Разрушенные города, крики, вопли, огонь и бомбы. «Шнелль»! — скомандовал я под музыку взрывов, а девушки кричали, и пели, и смеялись, и все это было похоже на парад при захвате города, когда жители подносят победителю большие искусственные ключи от ворот. А победителем был я. И потом фройляйн, все трое, накинулись на меня — кровожадные и безжалостные, как коммунистическая революция. И у них были крепкие зады, которые я мял, и давил, и щипал как бандит. О люди, иногда я чувствую себя драконом. Особенно после того, как американские леди заглотали в себя шесть пинт моей мужской жидкости и ласкали мой член, и хотели всего больше, и стонали, и говорили: «Да, да». И я уже просил их полизать мне яйца, но тут подъемник шевельнулся, и мы доехали до верху. И служитель в униформе протянул им всем лыжи, а я взял мейн сноуборд. Я бордмен (это сленг сноубордистов) и еще я постмодерновый парень. Пусть будет сноуборд здесь и сейчас, потому что я не такой, как мои бабушка и дедушка. Это понятно? Так что я сказал: «Пока, девушки»! И помахал на прощание.
2
Я обожаю природу. Это значит, что мне гораздо больше нравится трахаться в лесу, нежели в четырех стенах. Вдобавок, я очень сексуальна и постоянно утомляю своего парня. Я хочу несколько раз в день, а его потолок — это один, максимум два разика. Когда я училась в колледжег я состояла в лыжной команде университета. Катались мы отвратительно, зато просто обожали вечеринки в горах…
Боже! Я обожаю свой компьютер. Давно хотела это сказать. Он такой милый. Послушнее любого щенка. Я беру его с собой в постель. Когда мой комп собирается отрубиться, он мне подмигивает и говорит: «Спокойной ночи, Тыквочка».
Ну вот, а теперь я расскажу, что со мной недавно приключилось. Все это — правда на сто процентов и очень-очень сексуально. Не так давно, катаюсь я на лыжах и чувствую, что мне надо бы пописать. Ну ладно, я отправляюсь в овражек, где уже один раз отлила без помех. Спускаю свои лиловые лыжные штанишки, присаживаюсь и спокойненько себе писаю, как вдруг… Сюрприз! Появляется парень в красной куртке с белым крестом. Лыжный патруль… Просто отпадный мальчик. Нет, ну вообще-то я не маньячка. Я не ем сырое мясо, не краду детей из колыбелек и не набрасываюсь на парней. Но вот он стоит прямо передо мной — чисто выбритый, муси-пуси, голубоглазый восторг. Я говорю:
— Привет.
А он мне:
— Ты писаешь.
Я говорю:
— Что, прости?
Я всегда переспрашиваю, даже если знаю, что парень сказал. Это плохая привычка, она ужасно бесит людей, но я ничего не могу с собой поделать. А парень повторяет:
— Ты писаешь.
И потом еще добавляет:
— У тебя суперская задница.
Тогда я говорю:
— Хочешь попользоваться?
А он мне:
— О черт! Да.
Так что я встаю и перестаю писать, а он кричит:
— Нет! Я хочу твоей водички! Давай, крошка, повисай на меня!
Йоу! Я ушам своим не верю. Всегда мечтала пописать на своего парня — и чтобы он меня тоже как следует окропил своей золотистой струйкой. Но мой дружок тут, конечно, не в игре, потому что он такой консервативный лох. Я с ним порвала еще перед новым годом.
— Ладненько, иди сюда, — говорю я. — Как тебя зовут?
Парень снимает лыжи и отвечает:
— Джон. Но друзья зовут меня Ухаб.
Я говорю:
— Bay, отвязное прозвище.
А он мне:
— Да, точно. — И спускает штаны.
У него просто офигительный член.
— Ну ничего себе, — говорю я. — Вот это размерчик. Ничего, если я его чуть-чуть пожую?
— Да не вопрос, — отвечает он. — Только смотри: ты обещала на меня пописать. Давай, а иначе я сам из тебя выдавлю это дело… Шучу, шучу.
Я берусь за его штуку и — батюшки мои!.. Какие яйца! Свешиваются чуть ли не до колен. В жизни таких не видела.
— Ты что, спрут? — спрашиваю я, начиная долизывать его супер-пупер гиганта.
— Нет, я ирландец, — говорит он. — Сожми его посильнее. Давай, стисни мой хер со всей дури. А потом укуси как следует.
Ну, я так и делаю, и тут он как заорет:
— О! Мама! Боже! — И всаживает свою штуковину мне прямо в горло. Вообще, трахаться на снегу — это надо уметь. Я заглатываю. У его спермы такой забавный вкус. Что-то типа брокколи… или морской капусты. Ну вот, а потом он ложится и говорит:
— Давай, окропи меня, детка. — Так что я снова спускаю трусы и выжимаю все остатки из своего мочевого пузыря прямо ему в рот.
— О да! — стонет он. — Давай еще!
Я сгребаю его за уши и принимаюсь елозить попой по его лицу. Трусь писькой о его нос — сперва медленно, потом быстрее, пока кончик носа не касается клитора. Кажется, ему нравится. Во всяком случае, стонет он вполне сладострастно и что-то такое мямлит, но слов не разобрать. Ладно. Я напрягаюсь как следует и кончаю прямо на лицо бедного мальчика. Сверху снова начинает сыпаться снег. Я поднимаюсь на ноги. Огромные снежные хлопья фланируют с неба и приземляются на его мокрое лицо.
— Ты похож на глазированный «донатс», — говорю я Джону.
— С сахарной пудрой, — отвечает он.
Потом я лежу на спине и смотрю, как пушистые снежинки кружатся в воздухе. Очень психоделично. Джон встает надо мной и писает прямо мне на лицо. Горячий желтый поток не прекращается по меньшей мере секунд тридцать. Я закрываю глаза. Это просто безумный душ!.. Когда все заканчивается, Джон протягивает мне носовой платок. Как мило. Я отказываюсь, облизываю губы, снова расстегиваю ему ширинку, вытаскиваю член и возбуждаю его. Одно легонькое прикосновение к Шишке — и он заводится с полуоборота. Наши мозги спеклись, наши сердца… хм. Я поднимаюсь на ноги. Пора уже заняться тем, зачем мы сюда пришли. Мы надеваем лыжи.
— Как тебе «Скримы»? — спрашивает Джон.
— Просто чума, — отвечаю я. — А как твои «Бандиты»[37]?
— Отлично ездят, — говорит он и задирает носок своей правой лыжи.
— Это было супер, — произносим мы чуть ли не хором. Кажется, мы и правда друг другу подходим.
Я краснею как малолетка. И ухожу. Снег просто отличный. Джон следует за мной.
— Так держать, несравненная! — кричит он. Никто прежде не называл меня так.
3
Вначале, когда наш женский клуб только запланировал этот лыжный поход, я и помыслить не могла, что он кончится таким буйством плоти. Я не раз говорила своим подругам, что не глотаю сперму. Они смотрели на меня круглыми глазами как на сумасшедшую. Психологическое давление со всех сторон. Мир полагает, что я должна получать необычайное удовольствие, глотая эту бурду, причмокивать губами и просить добавки. Я люблю мужчин. Просто мне не кажется, что это так уж прямо здорово, когда они кончают тебе в рот. Почему я должна глотать всякую ерунду, даже не зная, сколько в в ней витаминов и калорий? Вдобавок, я не люблю полужидкую еду вроде перезрелых бананов, заварного крема и этих вязких напитков комнатной температуры. Я где-то слышала, что сперма полезна для фигуры. Ладно, если что — вотру ее в кожу…
Кажется, у меня начинается словесный понос. Ненавижу! Но я все-таки продолжу. Нужно же рассказать, что со мной приключилось.
