Потом я вернулся в офис.
Я не помню точно как и что было. Как закончился рабочий день и что я делал на рабочем месте потом. Потом были Чистаки и дождь. Я сидел под деревом, мокрый, смотрел сквозь моросящий дождь на пруды и пил пиво Кенигcберг. Внутри было гадко. Жить не хотелось и в голову лезли глупые мысли о суициде и чем-то еще, но что-то внутри отчаянно боролось. Шептало, что моя жизнь не стоит слез моей матери, и я никогда ничего с собой не сделаю. Я должен жить. Я не тряпка.
Я не могу сгореть как Феникс, чтобы возродится из пепла. Я могу просто сгореть, второй раз уже не отстроить на пепелище. Я прошел долгий путь и вернулся в начало. Но я должен держатся, чего бы это не стоило. Не дать себя сожрать темному пламени внутри. Я не слабак. Дождь ослабевает, а из уголка глаз стекает что-то соленое. Я закрываю глаза и вспоминаю все эти годы. Зачем я боролся и что-то мутил… неужели все напрасно. Хочется заснуть и не проснуться. Я в дурном сне. Ад не снаружи, ад — он бывает и при жизни, человек сам себе может построить персональный ад и я сейчас там на экскурсии. То, что со мной происходит сейчас — расплата за некоторые мои поступки, в том числе и совсем недавние, и смотря на дождь, заливающий Чистаки, я это ясно понимал. Потом было много алкоголя и я провалился в долгожданную темноту.
15 июня.
Весь день думаю о том, чтобы сделать один звонок. Собираюсь с силами.
Матч ЦСКА-Сатурн. Победа))) Шиза средненькая, настрооение немного портили мудикования Р-ка. После матча вся наша тусня поехала на концерт, мы с Владом домой… Влада напрягли родные, у меня просто не было настроя. В результате пил один на районе. Ночью уже пьяный послал А. какую-то хуйню… в результате вышла хуйня еще большая…
16 июня.
Позвонил утром, хотел сказать, но не смог. Я никогда не умел и не мог никому толком сказать, что я влюбился и люблю и все такое, у меня это не получаица просто… Я не силен в этом. Я неуклюжий в этом плане… А сейчас на меня сразу посыпался поток упреков и претензий, в голове была каша и я долго тупо молчал в трубку. 'Не звони больше'. Гудки. Потом два омерзительных емэйла. Что она будет вышибать клин клином, уйдет в запой и загул('кого-нибудь найду — не проблема''и в конце издевательское — 'извини, может быть тебе это немного неприятно читать' …). Я бы такого не пожелал и врагу, того что я испытал. Когда дорогой тебе человек говорит, что он тебя вытрахает из души с первым попавшимся ебланом…и много чего еще. Я такого бы никогда никому не написал, уж тем более человеку, который мне по крайней мере симпатичен и которому я неравнодушен, я уважаю чужие чувства. Cтараюсь это делать, пусть и выходит это иной раз хуево. Но это было написано явно специально. В следующем письме было еще больше дерьма, она припомнила все что можно и нельзя, я узнал о себе много нового. И это был очень грязный ход. Так прыгают двумя ногами на голове у уже бессознательного заваленного человека. В этом письме уже сквозила ненависть. Я не виню ее. Сам виноват во многом.
Я не хочу даже писать про свою реакцию на первое письмо…истерика…только постарался собраца и чуть успокоица, пришло второе… скуренные полпачки… несколько часов тупо выпали из жизни… это был шок. Боль. Я мог ожидать такового от многих, но никак не от нее. И я сломался на несколько часов. Мысли, охватившие меня, носили настолько деппрессивно-самоуничижительно — суицидальный характер… Письма пришли до обеда… Пришел в себя я часа через 4… до конца рабочего дня оставался чуток…
Я тупо вышел на улицу, перешел ее и зашел в магаз. Купил стаканчик щербета и взял деревянную палочку. Зашел в пердяевский заросший полузасранный перовский дворик. Сел. Начал есть. Руки тряслись по чудовищной амплитуде. Надо было как-то дальше с этим жить.
У меня есть два выхода — забухать и нырнуть с головой в деп… быть выгнанным с работы (на которой начались реальные траблы из-за того, что я несколько дней подряд приходил с утра в невменяемом с прошедшего вечера состояния и других тем) и на ближайшие полгода-год превратица в хрона…у меня уже был такой год — череда серых однообразных дней без цвета, вкуса и запаха… отключить все, прекратить все контакты… даже не она, кто-то верху именно этого от меня и ждет, потому что я всегда бухаю и деппреснякую. А сейчас я пропустил удар, после которого в моральном плане не просто вырубаюца — а сразу отправляюца в реанимацию…
Но в голове силу набирал другой голос. Я зашел в свой офис-центр, в туалете из зеркала над раковиной на меня смотрели мои собственные абсолютно безумные глаза. А голос шептал…говорил…орал в ухо. Какого хера… Я буду со всеми общаца, шутить и улыбаца, когда внутри будет боль. Ездить везде со всеми, когда хочется забица одному и подальше. Пусть внутри будет хуево. Забухать — не выход. Будет хуже. Я конь, а не какое-то гавно и я переживу этот удар достойно. Это сложно, но я смогу и я не уползу в кусты зализывать раны и тихо подыхать. Я не буду себя жалеть. Я не тряпка. Я буду дальше жить по полной, хотя я знаю, чего мне это будет стоить… Но я не покажу cтрадания. Если я не cлабовольное гавно — я выдержу это испытание. Я получил урок надолго, и я его усвоил. Сейчас я облажался, но через время я не облажаюсь. Эти три года с прошлого тяжелого расставания меня многому научили, я больше не могу и не буду падать. Я уже падал, и чуть не упал сейчас. Я смотрел в глаза и зомбировал себя. Верил в это. И чувствовал, что я так и сделаю, я не облажаюсь. Я выстою. Голос не могу врать. Это был инстинкт самосохранения и это был голос внутреннего стержня. Я только сейчас с удивлением осознал, что какой он у меня.
Надо для этого было выключить ее из жизни, стереть. Я удалил ее из аси, удалил ее дневник из ссылок, забанил в гесте, стер все ее фотки на харде и письма из почтового ящика, смс и номер из мобильника. Сжег ее недавно распечатанную фотку, которую носил с собой. Отдал ее книжки и диски. Ничего не должно напоминать. Такого человек больше нет в моей жизни. И не будет.
Вечером попил пива с Россом и окончательно укрепился в своем образе действий. Присутствие Росса само по себе в иных ситуациях — отличное лекарство от невзгод…прикольно потроцкили с двумя случайными соседями — композитором Новосельцовым и пьяным коммерсом, который неудачно выипал каких-то блядей, подцепил что-то и врачебный палец впилился в его задницу, анализ сока простаты — не для слабонервных и слабожопых…он выжрал по этому поводу бутылку коньяка, признался, что находица в запое уже три года и доебался по поводу нарков… втирал какую-то хуйню, композитор настроился на свою ретро-волну и рассказывал про психоз времен холодной войны и геополитические расклады того времени, наци-темы, мы гнали в ответ фанатские и просто темы, вышел такой душевный разговор полуинтеллигентной (потому что мат — это не для интелей все-таки) и эрудированной алкашни…по русски очень… писдато побухали и погуляли и деп отступил как-то… Росс говорил и я понимал, что все не так уж и плохо… Спасибо ему, что поддержал в трудную минуту… держаца бля тряпка. Мысли гнать нахуй из головы вместе с их причиной.
17 июня.
Она пишет мне еще письма, звонила на мобилу. В письмах через одно признания и тут же какие-то нелепые предьявы и обвинения, типа того (надеюсь, она не думает про меня и моих друзей, того что написала. Ибо я на такое не способен, обидно), у девушки истерика. Она сама это замутила, явно не зная, чем это может закончица. Мобилу я не взял. Я никому не дам второй шанс сделать мне плохо, мне всегда хватает одного. Это единственно правильный жизненный принцип, если хочешь сберечь душевные силы и равновесие.
Меня пригласил на свой ДР Андрей, черт с работы, с которым я пробил Китай. Он снял зал в ресторане на Таганке, пригласил кучу народа(в основном друзья децтва, деловые партнеры нашей фирмы и сотрудники фирмы, то есть мои коллеги). В результате вышло дикое ужиралово с пением народных песен под караоке… после трех часов непрерывной пьянки я быстро набрался и отчислился под благовидным предлогом… такой там был ад…
18 июня.
В городе шарица туева хуча мяса — у 'друзей' сегодня был матч. На Пушке пересекаюсь с Россом и хкч, идем на улицу, отзваниваем — в арке у обуви 21 века стоят небольшой группой щщей в 10 наши, двигаем к Патрикам. На Патриках бухает полно мяса, похуй, мы пришли тоже бухать, только и всего. Идем к памятнику, приземляемся. На соседней лавке сидят динамики из CG.
Бухали долго до полуночи, залезли втроем на памятник на памятник, глумились, народ подьезжал потихоньку. Ужрались конкретно, пошли к Маяковке, где кто-то поехал по домам, кто-то продолжать праздник на хату к Р-ну, я пошел в ночь шатаца по центру… В Макдаке на Пушке встретил сестру А., прикольная у нее младшая сестренка. Поболтали. Маленький у нас городишко все-таки… Везде на знакомых натыкаешься.
